это возможно, что она снова готова кончить? Её тело было настоящим грёбаным чудом. Моим грёбаным чудом.
Я скользнул ладонями вверх, чтобы обхватить тяжёлые груди, и использовал их как опору, когда начал совершать толчки. Я сжимал эти полные, идеальные груди, пока трахал её тугую, влажную киску.
— Боже мой, — раз за разом повторяла Слоан.
Она была готова кончить. Всё, что ей требовалось — это немного надавить в нужном месте. Мне чертовски нравилось управлять её удовольствием. Решать, когда и как. Это самое пьянящее достижение за всю мою жизнь.
Я навалился на неё, лёг всем своим весом ей на спину и принялся трахать сильнее, глубже. Я отпустил одну грудь и просунул руку между её ног.
Слоан напряглась подо мной.
— Люсьен, я…
— Такая хорошая девочка, — похвалил я. — Ты такая влажная для моего члена, да?
— Чего я хочу, так это чтобы твой волшебный член оказался у меня во рту, — возразила она с очаровательным недовольством в голосе.
Я нашёл её клитор, одновременно сильно потянул за сосок, и погрузил член по самые яйца, поднимая свои бёдра всё выше, выше, выше. Она могла лишь принимать то, что я ей давал, и это ударило мне в голову, в яйца, в моё грёбаное сердце.
— Кончи для меня, Пикси. Кончи на моём члене так сильно, чтобы это причинило боль.
— Да, Люсьен. Да, — прерывисто выкрикнула она.
Музыка для моих грёбаных ушей. И затем она сделала именно то, что я ей приказал.
Когда Слоан разлетелась на куски в этот раз, содрогаясь в конвульсиях на моём члене, я не стал бороться с непреодолимым желанием отпустить себя. Я позволил её трепещущей киске довести меня до разрядки. Я яростно кончил, и мне хотелось, чтобы она почувствовала эту опаляющую вспышку. Даже когда очередная горячая струйка спермы брызнула наружу, а за ней и следующая, я думал о том, как всё ощущалось бы, если бы между нами не было никаких преград.
— Люсьен! — Слоан извивалась подо мной, кончая снова или до сих пор, как будто моё удовольствие подстёгивало её собственное.
— Вот это моя хорошая девочка, — произнёс я, изливаясь в неё, представляя себе жизнь, в которой она бы принадлежала мне, а я ей.
Глава 24. Мирные переговоры с бутербродами
Слоан
— Я не обнимаюсь с тобой, — пробормотала я Люсьену в шею. — Я просто не могу пошевелить руками или ногами.
Я распростёрлась обнажённой на божественном теле этого мужчины, спустя слишком много часов и оргазмов, слишком вымотавшаяся, чтобы думать о чём-либо, кроме члена Люсьена и бесконечного удовольствия, которое он мне дарил.
Он больно шлёпнул меня по заду.
— Ой.
— Мои конечности всё ещё работают, — самодовольно сказал он.
Его конечности и нечеловеческий член, который до сих пор был наполовину твёрдым и на котором был надет последний презерватив в моём доме.
Я подняла голову и огляделась.
— О, хорошо. Мы наконец-то добрались до спальни.
Люсьен притянул меня обратно, прижимая к своей груди, но не раньше, чем я успела заметить искреннюю улыбку на красивом лице этого мужчины. Я решила, что после семи оргазмов, которые он мне доставил, могу позволить ему насладиться моментом.
Я припоминала, что Люсьен-подросток был ласковым. Он обнимался со мной на этой же кровати, играл с моими волосами, гладил меня по руке или спине. Он с тоскливой улыбкой принимал от моих родителей все объятия, похлопывания по спине и сжимания плеч. Как будто он жаждал физического контакта, но не хотел этого показывать.
Моё сердце сжималось от жалости к парню, который заслуживал гораздо большего.
Люсьен провёл рукой по моим волосам, позволяя прядям упасть мне на спину, и я почувствовала, как мои глаза увлажнились.
Паника снова нарастала.
Именно это заставило меня выскочить из собственного гостиничного номера после четырёх оргазмов и менее чем двух часов сна. Осознание того, что перепих-без-обязательств в настоящем пятнается чувствами из прошлого.
Мы оба были уже не теми, что прежде. Я не могла позволить, чтобы мои чувства к подростку Люсьену вплелись в то, что было лишь плотским удовольствием.
Очень плотским удовольствием.
— Мы начинаем новый раунд? — спросила я беспечно, надеясь не выдать, что всё моё тело слишком устало и болит.
Люсьен вздохнул.
— Как бы ни было больно это признавать, Пикси, ты превзошла меня. Мне понадобится пакет со льдом, ведро ибупрофена и четырёхчасовой сон, если ты хочешь затеять один последний-последний раз..
— Неудачник, — пробормотала я ему в шею. — Я готова к очередному раунду.
— Обманщица.
Он потянул меня за волосы, пока я не подняла на него глаза.
— Ладно. Хорошо. При мысли о сексе с тобой меня начинает подташнивать, — поддразнила я.
— Значит, мы официально покончили с этим? — его лицо снова стало замкнутым. Почему-то это ощущалось хуже после того, как я столько раз видела его без щитов в оргазмические моменты.
Я пожала одним плечом.
— Думаю, да. Полагаю, я могла бы покормить тебя, прежде чем отправить собираться.
Как по команде, в животе у Люсьена заурчало. Я притворно ахнула.
— Я не знала, что вампиры испытывают голод.
Он бросился на меня, царапнув зубами шею.
— Лежи смирно, ты, человек размером с чекушку.
Я задохнулась от смеха и снова повалилась на него. Игривый Люсьен был для меня совершенно новым существом. Как Эдвард после того, как Белла раскрыла его тайну в «Сумерках». Только я не раскрыла тайну Люсьена. У нас с ним просто было много секса.
Его руки мягко легли на меня.
— У тебя красивый смех.
Я снова села и нахмурилась.
— Ладно. Ты официально бредишь. Пошли. Мне нужен обед и электролиты, поскольку ты вызвал у меня обезвоживание через влагалище.
— У меня болит член. Так, как болят ноги на следующий день после тренировки, — пожаловался он, когда мы выползли из постели.
Я надела синий халат с маргаритками, пока Люсьен натягивал трусы. Он хмуро посмотрел на свою рубашку. На ней не хватало нескольких пуговиц, а на рукаве виднелось подозрительное мокрое пятно.
— Подожди, — я, прихрамывая, подошла к своему шкафу и нашла толстовку, которую искала. — Вот, — сказала я, бросая её ему.
Он поймал её, и его хмурый взгляд стал ещё более сердитым.
— Чье это? — спросил он, приподнимая толстовку размера XXL, с капюшоном и эмблемой университета Пенсильвании.
— Теперь моё, — ответила я.
— Чьё это было?
— Моего бывшего бойфренда. Мы встречались пару месяцев после того, как я окончила колледж и начала работать в Хагерстауне. Он был учителем обществознания.
— Блейк, — Люсьен произнёс это имя так, словно оно было оскорблением.
Я приподняла бровь.
— Знаешь,
