Мы прошли мимо сверкающих глаз зрителей, чувствуя себя пристыженными.
Несколько часов спустя, тщетно пытаясь уснуть на наших койках, мы увидели огоньки фонарей, спускавшиеся от дома к пристани. Все пятеро участников драки мирно шагали к берегу, а когда они подошли к причалу, хозяйка дома завопила:
— Эй, американочки!.. Миленькие американочки! Идите к нам! Ало-о-оха! Ало-о-оха!..
Все спутники хором заревели: «Ало-о-оха!» — а потом три фигуры в белом уселись в шлюпку и отчалили. Бывший моряк нежно обнял супругу, и они остались стоять у причала. По колебанию зажженных фонарей мы видели, как супругов шатало из стороны в сторону. Так продолжалось недолго, потом раздался громкий всплеск, и одинокая фигура забарахталась в черной воде.
— Дай ей утонуть! — послышался голос галантного вербовщика. — Все драки на островах затевают бабы или собаки…
— Ах готт! — воскликнул шкипер. — Вы правы… все неприятности от баб или собак…
По неизвестным причинам мы не простояли эту ночь в проливе, и на восьмые сутки вечером «Накапо» бросил якорь в Рабауле.
Глава тридцать первая
Полоску земли, на которой разместился Рабаул, называют Кратерный полуостров, так как прилегающая к нему бухта является огромным кратером древнего вулкана. В середине бухты то появляются, то исчезают небольшие островки, что указывает на процессы, происходящие под толщей воды. Далее, к югу, в бухте Бланш, находится остров под названием Вулкан. Рабаул разместился на прибрежной низменности, которая опускается к южной окраине города. Напротив острова Матапи твердая почва сменяется зыбучим черным песком. Обладающий обонянием путешественник, попав в эту бухту, ясно ощущает запах серы, наполняющий весь район вулкана. В часы прилива Матапи становится островом, но в малую воду туда можно добраться пешком по влажной полоске песка, соединяющей Матапи с основной территорией. Эта полоска является верхней частью заполненного водой кратера, образующего бухту Бланш.
Удачно расположенный на полуокружности бухты, Рабаул примыкает к скатам гор, которые являются периодически действующими вулканами. Когда смотришь со стороны бухты, вид исключительно живописен, как только может быть красив маленький городок с белыми зданиями и бесконечным количеством зелени, растущей среди воды и горных склонов.
По поводу этого лирического городка и его драматических окрестностей доктор Паркинсон в книге «Тридцать лет в странах южных морей» пишет: «Большое число спокойных вулканов не внушает ни малейшего доверия, и вполне уместно задать вопрос: не станет ли этот район местом ужасающей катастрофы?»
Судя по правительственным отчетам, здесь ежегодно происходит не менее двадцати землетрясений, достаточно сильных, чтобы привлечь внимание начальства; ощущаемые каждые пять-шесть дней подземные толчки внимания не заслуживают и считаются нормальным явлением.
Во времена немецкого владычества местопребывание администрации менялось неоднократно в поисках наиболее спокойного угла, где можно было рассчитывать, что «его превосходительство» не будет в один прекрасный день подброшено к небесам.
Во время нашего приезда столица находилась в Рабауле, на краю кратера вулкана, окруженная цепью действующих вулканов и грязевой трясиной.
В зловещем покое жизни Рабаула ощущалось то бессмысленное напряжение, которое иной раз заставляет мальчишек бросать, к общему и собственному удивлению, камни в чужие окна.
Город и его окрестности, как указано в официальных справочниках, имеют около девяноста миль автомобильных дорог, и Рабаул «насчитывает больше автомобилей на душу населения, чем любой такой же по величине город в мире». Но в официальных справочниках не указывается, что в Рабауле происходит на душу населения больше автомобильных катастроф со смертельным исходом, чем где бы то ни было (в этом начальство никогда не согласилось бы признаться). В субботу после полудня все автомобили несутся по имеющимся дорогам с такой скоростью, какая никогда не предусматривалась при конструировании этих типов автомашин. Причиной для такой бешеной езды является желание «проветриться», крайне напоминающее пресловутое битье стекол в окнах.
Представьте себе, этот город неожиданно очутился в центре событий, вызванных самой большой «золотой лихорадкой» двадцатого века, когда на Новой Гвинее были открыты золотые месторождения. Город немедленно переполнился золотоискателями и торговцами, сотнями туземных рабочих, завербованными на разных островах и ожидающими отправки на золотые прииски, плантаторами, миссионерами, полицейскими офицерами (явившимися сюда по делам или для кутежей), а также жителями близлежащих деревень, торговавшими на рынке всякой съедобной зеленью. Таким образом, тихий Рабаул стал похож на театральную площадь, незадолго до начала спектакля.
Когда-то город был распланирован немцами. Широкие бульвары обсажены большими цветущими деревьями, бросающими густую тень и щедро в сезон цветения осыпающими улицы лепестками цветов. Резиденция генерал-губернатора находится за городом, на горе Наманула, у подножия которой расположены больница, здание суда и жилые дома чиновников. Значительная часть постоянных жителей Рабаула состоит из сотрудников государственных учреждений, нескольких адвокатов, нескольких врачей, представителей больших пароходных и торговых компаний. Почти все резиденты проживают вместе со своими женами. Всю эту группу населения мы относили к возможным заказчикам портретов.
Не менее значительной по численности является другая часть жителей (непостоянных), сгрудившихся в меблированных домах, расположенных за городом. К этой группе населения, главным образом женского, относились сотрудники больницы, мелкие конторские служащие, среди которых много девушек.
Помимо белого населения, имелась туземная полиция и, конечно, сотни туземных слуг. Совершенно особо надо упомянуть о китайском квартале с его плодовитым населением.
Для приезжих, располагающих значительными средствами, имеется гостиница, расположенная в центре Рабаула. Для искателей наживы, вербовщиков, авантюристов и, конечно, участников экспедиции имеется отель «А Чи» в китайском квартале.
Территория Новой Гвинеи связана с внешним миром регулярным пароходным сообщением с Сиднеем. Есть еще грузовой пароход, который совершает рейсы из Сиднея в страны юго-восточной Азии, заходя на Новую Гвинею и Филиппины. Но ходит он очень нерегулярно, и редко кто на нем приезжает в Рабаул.
Путешественники, попадающие на Новую Гвинею с черного хода, как это сделали мы, остаются для властей официально неизвестными, разве что они прибудут на собственной яхте. Прибыв сюда из Киеты, мы не подверглись каким-либо формальностям или неудобствам. Мы не были обязаны давать ответ всех и вся подозревающим таможенным чиновникам, зачем две молодые женщины явились сюда с таким небольшим запасом денег и отсутствием ясно выраженных намерений. Это позволило бы таможенным чиновникам дать волю фантазии. Не попав в эту официальную регистрацию, мы считались фактически не существующими, но такое положение осложняло нашу возможность начать работу по писанию платных портретов.
