Корень, на котором стоял Майкл, вдруг подломился, мальчик покачнулся и, чтобы не упасть, схватился рукой за ветку. В ту же секунду человек встрепенулся, вскинул голову и стал прочесывать взглядом окружающие поляну деревья.
Майкл замер.
Но не помогло. Жесткие, с холодным блеском глаза остановились на том участке кустарника, где он стоял, а затем уставились в его лицо.
— Шпион, — ухмыльнулся человек, надвигаясь на Майкла. — Соглядатай. Как прискорбно. И для меня, и для тебя, кем бы ты ни был.
Точно зверек в лучах прожекторов, Майкл ждал решения своей судьбы. Но тут сквозь чащу донесся еще один голос: женский, высокий, взволнованный:
— Кто там? Есть там кто-нибудь?
Чертыхнувшись, человек ринулся через опушку и исчез между деревьями.
Избавленный от власти гипнотического взгляда, Майкл выскочил из своего убежища и подбежал к девушке, казавшейся не более чем тенью на темной поверхности земли.
— Вы ранены? Вам помочь?
Но уже в следующую секунду его за шиворот оттащили прочь и швырнули на землю. На него вихрем ринулся демон в образе женщины, исступленно пиная в бок, а вслед обрушился поток брани. Майкл старался увернуться от ударов, но она всякий раз тащила его обратно.
— Что ты с ней сделал? Ты, маленький монстр, животное! Ты за это заплатишь!
Послышался другой женский голос, добрее и мягче:
— Оставь его, мама, разве ты не видишь, это всего лишь мальчик? Мальчик не мог этого совершить. Лучше поскорее завернуть дитя в одеяло и отнести домой, в кровать, пока она не получила воспаление легких.
Вдали раздался рокот набирающего обороты мотоцикла, а затем рев мощного мотора, на большой скорости удаляющегося прочь.
— Это был он, — прошептала лежащая на земле девочка сквозь слезы, которые сейчас лились потоком. — Не мальчик — он!
— Не смей так говорить! Это не он, ты лжешь, лжешь!
— Она не лжет, — возразила та, что была добрее. Сняв пальто, она окутывала им трясущуюся девочку.
— Она лжет! — снова выкрикнула злобная женщина.
— Он ударил тебя? — спрашивала добрая. — Мы отнесем тебя в машину, это недалеко. Ничего, не плачь, мы позаботимся, чтобы он заплатил за содеянное.
— Заплатил за что? — оборвала ее та, что была похожа на гарпию. — О чем ты? Она будет сидеть тихо и держать язык на привязи, если у нее есть хоть капля здравого смысла. — Ее взгляд упал на Майкла, вцепившегося зубами в собственную руку, чтобы не закричать. — Что будем делать с этим?
— Выясним, где он живет, и отвезем домой, после того как позаботимся о ней.
— Нет. — Гарпия надвинулась на Майкла. — Ты знаешь, кто я?
Разумеется, он не знал никаких сумасшедших теток или ведьм, коими, надо полагать, и являлись эти женщины.
— Ну?
— Нет.
— Тем лучше для тебя. А кто ты? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Видимо, какой-то неотесанный деревенщина, незаконно вторгся на чужую территорию. Слушай меня. Никому ни слова о том, что ты видел или слышал сегодня вечером. Повторяю: никому. Ни родителям, ни братьям, ни сестрам, ни лучшему другу. Ты меня слышишь? Ни сегодня, ни когда-либо еще.
Поскольку она ожидала ответа, он кивнул.
— Если ты расскажешь, я узнаю об этом и тебе придется худо. А сейчас — убирайся отсюда!
Майкл попятился, его глаза были широко раскрыты, сердце тяжело стучало.
— Ради всего святого, — произнесла вторая женщина, — неужели надо пугать его еще больше, чем он уже напуган? Невозможно будет удержать случившееся в тайне. Это криминальное дело, пойми. А он свидетель.
— Через мой труп. А если потребуется — и через его. Это чисто семейное дело.
Сумев наконец стряхнуть оцепенение, Майкл кинулся бежать.
Он очнулся от сна в холодном поту, с колотящимся сердцем, все еще переживая минувший ужас. Ему было дурно и тошно. Он выбрался из постели, вышел из комнаты и по коридору заковылял в ванную.
Там его начало рвать. Открылась какая-то дверь, он услышал шаги за спиной, почувствовал, как руки Фредди держат его за плечи, жалкого и несчастного.
— Все хорошо, — приговаривал Фредди. — Пойдем, я отведу тебя в постель.
Друг расправил ему простыни, нашел в ящике комода чистую пижаму, помог переодеться и велел лечь. Майкл лежал в ознобе, стуча зубами.
В дверях, в красном фланелевом халате, появилась встревоженная миссис Диксон.
— Он заболел, бедняга. Принести грелку?
После того как Майкла укрыли дополнительными одеялами, взятыми из комнаты Фредди, а в ноги положили глиняную глазурованную флягу с горячей водой, краски жизни начали постепенно возвращаться в его лицо.
— Ты что-нибудь съел? — спросил Фредди.
— Нет-нет. Я не болен. Опять тот кошмар. Я не мог проснуться.
Фредди дал ему три таблетки аспирина, которые Майкл запил молоком, согретым миссис Диксон.
— Спасибо, Фредди. Я сейчас приду в себя. Оставь свет гореть, вот так, спасибо. Вряд ли мне захочется снова уснуть.
Сеси приехала ранним утром, бодрая и свежая, с коньками, болтающимися на шнурках, в одной руке и биноклем — в другой.
— Мы собирались идти наблюдать птиц, — пояснила она Фредди. — Но если Майкл неважно себя чувствует, тогда, наверное, не стоит.
— Я совершенно здоров, — заявил спустившийся по ступенькам Майкл. Наклонившись, чтобы не удариться о притолоку, он шагнул в маленькую гостиную. — Мне не хочется сегодня кататься, Сеси. Как насчет того, чтобы просто погулять?
Он желал поделиться с кем-нибудь ужасной концовкой своего кошмара, и понял, что Сеси именно тот человек, с которым можно быть откровенным.
Они вышли на воздух. Сеси исподволь посматривала на него.
— Вы плохо спали?
— Это заметно?
— Вы выглядите осунувшимся, у вас темные круги под глазами. Опять тот сон?
— Да, и на сей раз он продлился до самого конца. Это не сон, Сеси. Или, точнее, сон, в котором я переживаю один и тот же эпизод, но я уверен, что переживаю нечто произошедшее в действительности. Только там все перемешано, как бывает в снах. А персонажи из сна оказываются людьми, которых я знаю или знал раньше, по крайней мере двое из них. Мне кажется, в действительности все было даже хуже, чем во сне.
Сеси поплотнее замотала шарф вокруг шеи, защищаясь от ледяного ветра.
— Вы сказали, что место в лесу, где напали на Урсулу, было сценой из вашего сна.
— Да.
— И это же место вы опять видели во сне нынешней ночью?
— Полагаю, то обстоятельство, что вчера я увидел это место наяву, да еще зимой, как тогда, встряхнуло мою память. Поэтому все детали, которые я позабыл или вытеснил в подсознание, если рассуждать по Фрейду, вдруг всплыли на поверхность. Но они всплыли в искаженном виде.
— Расскажите мне ваш сон.
Майкл помедлил в нерешительности и начал:
— Мне было двенадцать лет. Ночью, в полнолуние я оказался на этом участке леса.
— Зачем?
— Не знаю. Я ничего про это не помню, кроме того куска, который стал являться мне во сне, самого жуткого. Потом свалился в горячке — вероятно, в результате переохлаждения, было очень холодно. Но еще и от ужаса случившегося, как мне кажется. Когда я поправился, у меня осталось мало воспоминаний о моих каникулах на ледяном озере и совсем никаких — об инциденте в лесу.
— Что-то случилось?
— Я видел, как насиловали девушку.
Сеси изумленно воззрилась на него. Сигарета, которую она держала в руке, обожгла ей палец, и она резко отбросила ее в мерзлую траву.
— Вы видели, как насиловали девушку?
— В том самом месте.
— Почему же вы не помогли ей?
— Я оцепенел от холода и страха. Плохо понимал, что происходит. Мне было двенадцать лет, и я был совершенно невинен. Что я знал о сексе, кроме того, что лопотал нам школьный священник? Не говоря уже о его криминальном варианте, о грубом насилии.
— Вы сказали, что видели это, а потом все позабыли? На какой срок… на пятнадцать лет, шестнадцать? В том вашем сне…
— Это было не только во сне, Сеси. Поверьте, я действительно это видел.
— Расскажите мне все от начала до конца. Смелее, облегчите душу. Если такое действительно произошло, то где-то в местных полицейских архивах оно должно быть зафиксировано. Мы могли бы попросить поднять их, расспросить людей. Это вернуло бы мир вашей душе!
Когда Майкл закончил свою историю, Сеси остановилась и воскликнула:
— Боже милостивый!
Некоторое время они шли молча, держась за руки, не замечая ничего вокруг. Потом свернули под горку и через рощицу спустились к берегу озера.
— Глядите, — сказала Сеси, щурясь на небо.
— Что там?
— Вон, над Дьяволовой горой!
Майкл заметил бледный белый клочок — след от облачка, неподвижно зависший над ломаной линией утесов.
— Куда меньше человеческой ладони.
