как Пероа продолжал:
— Обратите внимание, как царь ищет ссоры со мной, хочет уничтожить меня и перемолоть Египет в ступке, содрать кожу и бросить к своим ногам. Все в порядке, Амада, ничего не бойся. Я не отправлю тебя на восток, скорее, я убью тебя своими собственными руками. Но какой ответ мы дадим? Ведь дело срочное, и от этого зависит наша жизнь. Подумайте, Идернес имеет огромную власть там, в Саисе, и, если я категорически откажусь, он нападет на нас, чего, собственно, и добивается царь, если мы не предпримем мер предосторожности. Скажите, должны ли мы сражаться или же отправиться в Верхний Египет, покинув Мемфис, и оставаться там?
Казалось, советники не могли найти ответ, потому что не знали, что сказать. Однако Бэс шепнул мне на ухо:
— Помните, господин, что вы владеете царской печатью. Сделайте так, чтобы ответ был направлен к Идернесу с этой печатью, и предложите подождать вас.
Тогда я встал и произнес небольшую речь:
— О Пероа, случилось так, что я сейчас являюсь носителем личной печати Великого царя, которой должны повиноваться все жители севера и юга, запада и востока, где бы ни всходило солнце над владениями царя. Посмотрите на нее, — и, сняв древнюю Белую печать с шеи, я протянул ее Пероа.
Принц и советники посмотрели на нее. Затем практически в один голос заявили:
— Да, это Белая печать, знак великих царей Востока, — и все как один склонились перед этим пугающим атрибутом высшей власти.
— Шабака, мы не знаем, как Печать Печатей попала к тебе, — сказал принц, — это можно выяснить потом. По правде говоря, представляется, что это действительно древняя Печать Печатей, которая передается от отца к сыну на протяжении бесчисленного количества поколений. Царь царей носит ее на себе, и с ее помощью отдаются его личные приказы и подписываются величайшие документы государства, которые впоследствии никогда нельзя отменить. Копия этой печати изображена на его гербе.
— Это так, — ответил я, — и от царя она временно перешла ко мне. Если есть какие-то сомнения, пусть принесут оттиск, который есть у всех командиров в империи, и сравнят.
Один из офицеров встал и собрался пойти за оттиском, который хранился у него, но Пероа продолжал:
— Если это настоящая печать, как ты можешь использовать ее в нашем нынешнем положении?
— А вот как, принц, — ответил я, — я пошлю приказ с этой печатью Идернесу, чтобы он ждал носителя печати здесь, в Мемфисе. Он заподозрит ловушку и не приедет сюда, пока не соберет огромную армию. Тогда он придет, но за это время и вы, принц, сможете собрать армию.
— Для этого нужно золото, Шабака, а у меня его мало. Царь царей забирает все.
— У меня есть золото, принц, весом с тяжелого человека, и оно полностью в распоряжении Египта.
— Я благодарю тебя, Шабака. Поверь мне, такая щедрость не останется без награды, — и он посмотрел на Амаду, опустившую глаза. — Но если мы сможем собрать армию, что тогда?
— Тогда вы превратите Мемфис в неприступную крепость. Когда Идернес придет, я встречу его и, как носитель печати, отдам ему приказ отступить и распустить армию.
— Но, если это произойдет, ему стоит лишь получить новый приказ от Великого царя, и он снова выступит против нас.
— Нет, принц, не выступит, или выступит, но с другой армией. Когда они отступят, мы нападем на них и уничтожим. И объявим вас, принц, фараоном Египта, хотя и не знаю, что случится потом.
Когда все услышали это, раздался вздох изумления. Лишь Амада прошептала: «Хорошо сказано!», а Бэс тихо хлопнул в ладоши в своей обычной эфиопской манере.
— Смелый совет, — сказал Пероа, — у меня есть ночь, чтобы обдумать его. Шабака, возвращайся сюда завтра утром, через час после восхода солнца. К этому времени я смогу собрать самых мудрейших людей Египта, и мы обсудим это дело. О, вот и оттиск. Давайте рассмотрим печать.
Принесли и открыли коробочку. Внутри нее лежала деревянная пластина, на которой был оттиск царской печати в воске. Ее окружали другие печати, свидетельствовавшие, что это оригинал. Кроме того, внутри лежала бумага с описанием печати. Я протянул печать царю, он сравнил ее с описанием, приложил к восковому оттиску.
— Это она, — произнес он, — смотрите все.
Все посмотрели и согласно кивнули. Затем царь передал печать мне, но я вернул ее со словами:
— Не совсем правильно, что такое оружие, такой символ висит на шее обычного человека, ведь он может быть украден или потерян…
— …Или кто-то может умереть ради него, — прервал меня Пероа.
— Именно так, о принц. Поэтому возьмите его и спрячьте в самом безопасном и тайном месте во дворце, а вместе с ним — этот жемчуг, который слишком бесценен для того, чтобы хвалиться им на ночных улицах Мемфиса, пока, в самом деле… — и тут я повернулся, чтобы посмотреть на Амаду, но ее уже не было.
Итак, мы отдали печать и жемчужины, их убрали в коробку с оттиском, которую унесли. Я не сожалел о том, что вижу их в последний раз, поскольку считал, что поступил мудро. Потом я пожелал принцу и его советникам спокойной ночи и отправился к дому в колеснице вместе с Бэсом.
Наша дорога шла мимо каких-то больших домов, когда-то занятых командирами двора фараона, но сейчас двор лежал в руинах. Внезапно из домов выскочила группа мужчин, одетых в обычную одежду, их лица были скрыты масками с прорезями для глаз. Они схватили лошадей под уздцы до того, как мы успели что-то сделать, подскочили к нам и быстро связали нам руки. Затем высокий мужчина сказал с иностранным акцентом:
— Обыщите этого командира и карлика. Возьмите у них печать на золотой цепи и нитку красного жемчуга, который они украли. Но не причиняйте им вреда.
