— Не думаете, что это самую малость бесчеловечно? — подтянулась к нам Инга, — Этот человек пережил ужасные вещи!
— Этот человек — как рыба на крючке, — объяснил Святослав, — У него забрали девушку и теперь им могут манипулировать. Ему скажут, что если он не сыпанет Лехе яд в еду, Наташу убьют — и он сыпанет. Ему вручат гранату, попросят закинуть ночью в окно Лехи — и он закинет.
Мне не нравились примеры моей смерти, но в целом Святослав говорил правильные вещи: селить в дом человека, которого крепко держат за яйца — идея на двоечку.
— Должен быть выход! — возразила Инга.
— И он есть, — кивнул Святослав, — Этот выход называется "Веста", и находится во-он там.
Паша уходил долго. Юноша вел себя так, будто его выгоняют голым на мороз: рыдал, ползал на коленях, размазывал сопли по лицу. У меня не было желания смотреть на этот спектакль, поэтому я направил кресло вверх. Небо было чистым, гроза мне не угрожала, поэтому я достиг примерно семисотметровой высоты и завис.
Если не найду никакой зацепки, придется завтра выбивать информацию из Максима Рогина. Если напавшими мертвецами руководил не он, то Рогин может рассказать про других поводырей. Не думаю, что они друг с другом не контактируют и вообще не пересекаются.
Поводырь Липилина не стесняется перемещаться по городу, и ходит по обеим берегам Казанки. Значит, логово мертвеца может быть где угодно, и искать его бессмысленно — Казань огромна.
Но поводырь наверняка рано или поздно появится у реки: если он не захотел забирать тела из студенческого городка, то он и позже к телам не вернётся. Всё для инсталляции "Леха — чокнутый убийца". А мясцо можно и у ящеров добыть.
А ещё — нужно помнить, что Липилин может контактировать с каким-нибудь поселением: будь я на месте поводыря, не стал бы упускать возможность узнать через своего человека о происходящем в городе. Не исключаю, что мой уровень, имя и фамилию мертвец узнал через справку, кинжалы я постоянно с собой носил, пока не сменил на ятаганы, а вот мое место жительства проще узнать по расспросам.
Я вздохнул и потащил свою сломанную кость к Казанке.
За следующий час мне удалось как следует рассмотреть берега реки с безопасной высоты. Я увидел Захара и его команду — маленькие фигурки сражались с ящерами. Причем Захар не стал повторять мою ошибку и выманил монстров в два раза дальше от берега. Тритерия я обнаружить не смог: не знаю, расстояние тому виной, или водное чудище на команду Захара не поднималось.
А затем меня посетила очень простая мысль, к которой я мог прийти сразу, если бы хоть немного подумал. Зомби в городе встречаются все реже, и в то же время команда Липилина перемещается довольно свободно. Как они это делают?
Через метро. Место, в котором людей гораздо меньше, чем на поверхности. Та же команда Захара обследовала несколько станций, только сомневаюсь, что они были везде — для такого нужно время, целеустремленность и терпение, которого у мальчишек нет. А вот у меня времени — хоть завались!
Я полетел к ближайшей станции — Кремлевской.
На этой станции я ни разу не садился и не выходил. Жил я у Горок, работал у Авиастроительной, Арину и тех, кто был до нее, выгуливал у Козьей Слободы, поэтому Кремлевская прошла мимо меня. Зато, когда учил карты, накрепко запомнил местоположение всех станций метро. Апокалипсис образовательный.
Станция встретила вонью гнилых тел: в отличие от Горок, здесь не только кровь, но и разлагающиеся трупы. Тела, которые не ушли отсюда на своих ногах, разлагались с первого дня системы. Смрад стоял настолько насыщенный, что я не удержал обед внутри и едва успел наклониться, как меня вырвало прямо с кресла. Чуть не уделал брюки…
Я задержал дыхание и попробовал влететь на станцию еще раз. Кресло разогналось, и мне пришлось терпеть боль на поворотах, пока я не углубился к туннель, ведущий в направлении Авиастроительной, конечной станции.
В туннелях смрад практически не ощущался, зато местным воздухом, тяжелым и пыльным, дышать совершенно не хотелось. Неделю назад его хотя бы поезда разгоняли, а теперь он висел, недвижимый и душный. Я летел, не видя ничего вокруг, полагаясь только на ощущение пространства от телекинеза. Спустя минуту почувствовал, будто задыхаюсь. Хотелось дышать полной грудью, но был лишь плотный воздух подземелья, который практически не насыщал легкие кислородом. Откуда-то из глубин черепной коробки всплыла информация о том, что под землей обычно скапливаются тяжелые газы, которые вызывают отравления, вспыхивают от одной спички.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако "кровавая стойкость" работала: я понимал, что все, что если я до сих пор в сознании, то все неплохо. Перед глазами не плавали разноцветные круги, в ушах не звенело, не немели конечности, да и падать в обморок я не торопился. Однако на волне желания поскорее нормально подышать, путь до следующей станции я преодолел быстро.
Козья Слобода! Я вылетел со станции, как пробка с бутылки и жадно задышал. В туннелях было прохладно, но за четыре минуты, что я летел, успел вспотеть. Волосы и одежда испачкались в пыли, волосы походили на паклю, но это мелочи — после полетов по всем станциям я буду выглядеть как сантехник из анекдота про ключ.
На следующей станции, Яшьлек, я чуть было не вписался в поезд — пришлось замедлять полет и протискиваться между стеной и вагонами. Кресло пришлось оставить — не пролезало. Я собрал на себя кучу паутины и минуту стоял на свежем воздухе, очищая одежду. Ненавижу, блять, полеты в метро!
Дальше я двинулся по соседнему туннелю, на кресле, которое достал из будки дежурного по эскалатору. На станции Северный вокзал не было ни трупов, ни крови — видимо, на момент заражения на станции не было зомби, либо люди благополучно успели сбежать.
А вот возле последней станции я нашел обглоданные кости, одинокий ботинок, и пару клочков одежды. Видимо, в туннеле, в полусотне метров от станции, некоторое время назад кучковались зомби, либо бомжи — каннибалы. Выходит, я нашел вторую мертвячью захоронку. Нужно было не переоценивать мотивацию Захара в поисках мертвецов, а лично прочесать метро. Возможно, успел бы обнаружить мертвецов до того, как их вывели отсюда.
Я вылетел со станции и осмотрелся. В ближайших девятиэтажках были люди, но вряд ли они мне расскажут что-нибудь стоящее, если я начну стучаться в их квартиры и спрашивать: "Извините, вы видели на днях толпу зомби, бредущих из метро?". Я вернулся к Кремлевской станции, а потом без промех и находок добрался до Аметьево. Там чуть не блеванул, пока летел над покрошенными мною мертвецами. Слава богу, что у меня получилось не дышать — если бы вдохнул, стал первым человеком, который умер от того, что выблевал всего себя. А крысы едят мертвецов и им нормально. Не исключаю, что если в городе наступит еще более голодное время, люди начнут спускаться в метро и ловить крыс. Тогда цепочка питания замкнется.
Возле станции, метрах в ста от трупов, я обнаружил ответвление, которого не заметил в прошлый раз. Я точно помнил, что метро Казани имеет две ветки, и единственная точка пересечения этих веток — станция Дубравная, а значит, это ответвление ведет к электродепо, месту для стоянки и ремонта составов. Я уловил там кое-что интересное и направил кресло в боковой туннель.
Глава 12
Я залетел в боковой туннель. В начале ответвления было мерзко: столько же пыли, сколько в центральном туннеле, такой же спертый, сухой воздух. А вот дальше начались отличия. Во-первых, грязь и пыль исчезли: тут явно кто-то убрался. Во-вторых, я точно не ожидал найти прямо на путях ковры, перевернутый диван и большой советский трельяж с зеркалами. Хватало и раскиданной по полу мелочевки.
Я выудил из рюкзака зажигалку, поджег свечи, стоящие на трельяже, и при тусклом свете огляделся внимательнее. Зеркала оказались разбиты, крупные осколки раскрошены и раздроблены на мелкие: кто-то изрядно потоптался на стекле, разбросал и распинал обломки по сторонам. На лакированной поверхности трельяжа когтями выцарапано слово "Ненавижу". Похоже, поводырь увидел свою морду, психанул и разбил зеркало, разодрал и перевернул диван. Ну и ладно, мне нет дела до переживаний нежити.
