и того, что такой проницательный человек, следователь, разведчик, ни о чем не догадывался все годы, что делал карьеру в Академии.
Зачем он сейчас во дворце? С Инессой, сила которой многократно увеличена прибором Френкель?
– Ваше величество, – прервал размышления Аверина подчеркнуто вежливый голос князя Бестужева. Он тоже прибыл в составе встречающей делегации и теперь всеми силами старался смягчить грубость Апраксина. Во время нападения Распутина Бестужев потерял руку и чудом остался жив, так что прекрасно понимал, насколько плоха идея оскорблять и злить дива, не поддающегося контролю. – Я приношу извинения за этот неприятный инцидент. Министр двора всего лишь хотел сказать, что ваша личина может шокировать присутствующих. Не соблаговолите ли принять какую-нибудь другую?
Бестужев был колдуном, к тому же посвященным в тайну, однако соблюдал надлежащую осторожность.
Лицо Апраксина стало багровым. Но смотрел он не на гостя, а на Бестужева.
– Вы… зачем это лебезите перед ним? Я сказал ровно то, что хотел сказать. «Ваше величество»? Вы бы еще русскую корону нацепили на это… существо.
– Корону? – голос Александра изменился, стал гулким, будто из колодца. Уголки его губ разъехались, кожа побледнела, и лицо начало напоминать жутковатую маску. – А ведь вы правы… Мне нужна корона. Но не ваша. Имеется своя.
Граф Апраксин отшатнулся и прошипел сквозь зубы:
– Это уже слишком! Колдун Аверин, немедленно…
Аверин поманил пальцем Владимира, и тот в мгновение ока возник у Апраксина за спиной.
– Не соблаговолите ли проследовать со мной, ваше сиятельство? – проговорил он тем характерным тягучим и властным голосом, которым разговаривал, будучи Императорским дивом.
Апраксин сразу обмяк. Видимо, те времена он запомнил очень хорошо. Опустив голову, он без возражений пошел за Владимиром. И они оба исчезли, скрывшись за какой-то малоприметной дверью.
Проводив их взглядом, Александр поднял руку и расстегнул пуговицы на своем вороте, обнажив плечи. Звезда на его ошейнике, до этого тускло мерцавшая, засияла. Волосы начали стремительно удлиняться, лицо вытянулось и приобрело мертвенно-белый цвет. Сам див стал выше ростом, в районе шеи его кожу пробили две лапы какого-то насекомого, заканчивающиеся острыми когтями. Лапы сомкнулись над головой, создавая что-то похожее на гротескный и жуткий нимб. На лице вспыхнули бледно-голубым огнем три глаза. Радужные крылья, взметнувшиеся на миг над плечами, опали на спину наподобие мантии.
И внезапно лучи света ударили у него из головы. Отраженные чешуей лап, они засияли вокруг трехглазого удлиненного лица, словно солнечная корона.
Из щели, в которую превратился рот, раздался низкий голос:
– Больше нет нужды притворяться человеком. Люди должны видеть, с кем имеют дело.
С этими словами Император Пустоши шагнул в коридор. Среди выстроившейся там встречающей делегации раздались крики, то ли изумленные, то ли испуганные.
– Господи, прости, что это… – прошептал Бестужев.
– Это Алконост, – негромко подсказал Меньшов. – Частичная трансформация тела. Как видите, нижняя половина по-прежнему человеческая. И даже сохранилась одежда.
И у Аверина сложилось впечатление, что ректор, судя по его тону, вовсю наслаждается происходящим.
Коридоры дворца по пути в парадный зал были оформлены торжественно и со вкусом. Цветы в огромных вазах стояли повсюду и благоухали приятно, но ненавязчиво. Стены украшали ленты в императорских цветах, вдоль стен и лестниц выстроились гвардейцы в парадных мундирах, а с ними – придворные колдуны с дивами, стоящими навытяжку с опущенными в пол глазами. Дивов было немного. Тот, кто продумывал протокол мероприятия, явно не хотел, чтобы гостю показалось, что императрицу охраняют от него. Дань уважения, ничего больше.
Аверин двигался рядом с Александром. Див не обгонял его, но и не отставал, и это вполне устраивало колдуна. Всем наблюдающим должно стать понятно, что Александр имеет очень высокий статус, но колдун не оказался в его власти и тем более не служит ему.
Кузя и быстро вернувшийся Владимир следовали на шаг позади, слева и справа, как и положено дивам. Остальная делегация в молчании шествовала следом.
Наконец процессия остановилась возле массивных резных дверей, выполненных из красного дерева.
– Ну что же, начинаем! – прогудел Александр, и Бестужев, в отсутствие министра двора, видимо, оставшийся крайним, сделал знак рукой. Заиграла торжественная музыка, и створки дверей распахнулись.
Император Пустоши шагнул в зал и пошел по красному ковру между рядами людей.
Когда он дошел до возвышения, музыка затихла и в зале повисла напряженная тишина. А потом грянул государственный гимн. И в раскрытые двери с противоположной стороны шагнула императрица Софья. Ее сопровождала Анастасия, степенно шествующая за левым плечом. За дивой появились Булгаков с Иннокентием.
Софья, улыбаясь как ни в чем не бывало, направилась к Александру, и антропоморфное чудовище неожиданно для всех опустилось на одно колено, и его не слишком похожая на губы прорезь рта коснулась руки императрицы.
Гимн отгремел, и под сводами зала эхом разнесся голос дива:
– Рад приветствовать ваше величество. Вы оказали большую честь моему народу, принимая сегодня его повелителя.
Он поднялся, его вытянутая тонкая фигура возвышалась над хрупкой девушкой почти на метр. Но на лице Софьи не дрогнул ни один мускул, а улыбка стала еще приветливей. Весь зал затаил дыхание.
– Для нас также большая честь приветствовать вас в Российской империи, – слегка наклонила голову императрица. – К сожалению, насколько мне известно, у вашего… народа пока еще нет собственного гимна, поэтому лучшие русские композиторы написали ту музыку, что сопровождала ваше появление. Надеюсь, она порадовала вас. Дворец также приготовил подарки, некоторые будут ждать вас у входа в Пустошь. Остальные же доставят с минуты на минуту.
Если Софью и удивил внешний облик «высокого гостя», виду она не подала.
– Я тоже явился не с пустыми руками, колдуны как раз совершают необходимые обряды с дивами, которых я привел с собой, – не остался в долгу Александр.
Аверин скользнул взглядом по Анастасии. Дива под стать хозяйке сохраняла спокойный и любезный вид. Но человеком она не выглядела. Черты ее лица обострились, пальцы на руках удлинились, став еще тоньше, а ногти застыли в промежуточной фазе: еще не став звериными, они уже совершенно не походили на человеческие. И глаза. Похожие на ниточки зрачки стояли вертикально на фоне слегка светящейся радужки.
Анастасия тоже, не стесняясь, демонстрировала собравшимся в зале свою сущность.
«Насколько же эти двое похожи», – подумал Аверин, и легкий холодок пополз по его коже.
Лицо Александра повернулось к нему. И все три светящихся глаза будто прожгли насквозь. Несколько секунд див неотрывно смотрел на колдуна, а потом медленно обвел своими мертвенно-голубыми прожекторами присутствующих. Люди заерзали на своих местах, словно пытаясь съежиться и стать меньше.
– Понимаю… – снова зарокотало в зале, и звук голоса послышался со
