был верен ей.
— Да. Когда они приезжали к нам, то Рома никогда не уединялся с кем-то. Он спал один или разговаривал со мной и с другими детьми, читал нам. Но он ни разу не поддавался на уговоры моего отца и Русо развлечься. Они даже смеялись над тем, как он верен женщине, ведь они бессмертны, у них может быть куча женщин. Но Рома настаивал на своём.
Я вытираю слёзы и улыбаюсь.
— Я так хотела, чтобы мой отец был похож на Рома, отчего даже заменила его Рома. Теперь я не знаю, был ли мой отец настолько великим, каким я его помню, или это плод моей фантазии. И когда умер Рома… я поняла. Поняла, что люблю его, как отца. Я потеряла отца. Я была такой жестокой с ним, холодной и противной. Ужасно, что невозможно вернуть время и всё изменить.
— Можно менять только настоящее, из-за него меняется будущее. Рома был хорошим отцом и другом. Но сейчас он с женщиной, которую любил до своей смерти. И он умер достойно. Он умер, как герой.
— Спасибо, — я поднимаю голову и улыбаюсь Томасу. — Спасибо, что сказал мне это.
Наши взгляды встречаются, и моё дыхание обрывается, а затем немного быстрее вылетает из приоткрытых губ. Зрачки Томаса увеличиваются, и меня затягивает внутрь. Моментально желание коснуться его появляется в моём теле и разуме. Это как наваждение.
— Пожалуйста. Ты не хотела бы…
— Так, несу десерт. Надеюсь, вы уже поели, — громкий голос Жозефины разрушает эту магию, и мы разрываем связь. На стол ложатся пакеты с кровью.
— Итак, остальная еда в холодильнике, а я ухожу на сутки. Оставляю вас здесь одних. Займитесь уже делом. Мне нужны внуки.
Морщусь, когда Жозефина целует меня в макушку, а затем Томаса. Она уходит, оставляя нас наедине.
— Это твоя кровь?
— Да. Я подготовил… чёрт. Стан, — Томас резко подскакивает с места, и я вместе с ним. Он достаёт мобильный, и тот вибрирует. На экране появляется номер Стана.
— Да, — отвечает Томас.
— Мы уже готовы. Некоторых отправил первым рейсом, затем полетят ещё несколько ковинов из клана. Мы полностью соберёмся только к завтрашнему дню. Расположимся в разных частях Европы, чтобы нас не заметили.
— Отлично. У нас есть время. Мы в убежище.
— Хорошо. Русо с тобой?
Томас бросает на меня взгляд и, улыбнувшись, отвечает положительно.
— Я хочу с ней поговорить.
Я беру трубку с замиранием сердца.
— Привет, — шепчу я.
— Русо, — радостный голос друга вызывает теплоту в груди, но я замечаю нечто странное. В моей груди нет больше того трепета, который был раньше. Мои щёки не горят от вселенской радости, желая услышать его. Я просто рада, что он жив. Ничего особенного я не чувствую.
— Как ты? Ты в порядке?
— Да, я полностью вывел наркотик из своей крови благодаря крови Томаса. Я в полном порядке и стал сильнее, — отвечает Стан, и я слышу улыбку в его голосе.
— Это прекрасно. Ты меня немного напугал, когда сбежал, бросив меня одну.
— Ты была не одна, с тобой ведь был Томас, да?
— Да, но… не важно. Так ты прилетаешь?
— Русо, что ты опять выкинула? Ты же завершила ритуал, да? Ты открыла ему разум и в курсе всех планов?
— Я… ну, нет, — поджимаю губы, слыша возмущённый вздох Стана.
— Русо! Я жив, слышишь? Я жив. Я же пытался тебе передать всё. Я даже стал проводником через воспоминания Томаса. Ну что ты…
Томас вырывает у меня трубку.
— Достаточно. Не дави. Мы ждём тебя в убежище. До связи.
Бросив телефон на стол, Томас сжимает кулак, и его клыки выдвигаются, опасно сверкая в слабом свете.
— Всё в порядке, — тихо говорю я.
— Нет, не в порядке. Я не хочу снова быть лишь средством. Нет. Это не в порядке. Стану не следовало давить на тебя. Если ты не хочешь меня и не готова открыться мне, как я тебе, то нет, это не в порядке. Терпишь меня через силу и мучения, а это ад для меня. Думаешь, это приятно? Нет. Это омерзительно, словно я просто член с ножками. Словно я не живой, и меня нужно хотеть через силу, а его…
— Томас, — обрываю его и хватаю за руку. — Всё совсем не так. Ты не средство для меня. Ты живой, и я это знаю. И я должна тебе кое-что сказать. Кажется, что связь между мной и Станом разрушилась. Я больше не чувствую его.
— Ты что? — Томас озадаченно смотрит на меня, возвращаясь в человеческое обличие.
— Я не люблю его, как раньше. Я знаю, что он мой друг, моя семья, мой ковин. И это будет неизменно. Но я… не испытываю к нему тех эмоций, которые были раньше. Я услышала его голос и… ничего, только самая обычная реакция. Кажется, дело было не в ритуале. Я дала силу нашей слабой связи тогда из-за твоей крови. И когда я встретила тебя, то связь начала спадать. Ещё позавчера я чувствовала его. Не хотела верить тебе, поэтому убеждала себя в том, что Стан в беде. Но я точно знала, что он в порядке. А сейчас… я чувствую только раздражение, оттого что он появился между нами. Раздражение, оттого что лезет в наши отношения, словно он лишний между нами и не даёт мне коснуться тебя так, как я хочу. Раздражение. И я думаю, что я… выбрала. То есть я выбрала полностью. Телом, разумом, душой и существом. Я нахожусь в балансе между светом и тьмой. Рома говорил мне об этом. Когда есть баланс, тогда всё чувствуешь и видишь чётче. Я в гармонии, и поэтому в связи со Станом нет необходимости. Но появилось требование заявить на тебя свои права, отметить тебя собой. И мне плевать, слышишь? Плевать на твои видения, Томас, — касаюсь его щеки ладонью и улыбаюсь ему. — Мне плевать. Потому что или вместе, или никак. Умрёшь ты, умру и я рядом. Другого я не приемлю. Я не собираюсь отпускать тебя. Я пойду в ад, чтобы вытащить тебя и вернуть, а потом буду обижаться. Долго. Так что или так, или никак. Тебе решать. Но моё существо уверено в своём выборе, как и мой разум,
