настороженнее хмурясь и резче вертя головой. – А где Элли?
– Элли? – на мужчину уставились три пары непонимающих глаз. – Коля, Элли нет. Она осталась у гор, тебе должны были рассказать.
– Что? – врач замер, едва не уронив повисшую у него на плече девушку. Мозаика понимания просто отказывалась складываться, а всё происходящее резко превратилось в дурацкий бракованный пазл, в котором недостаёт половины деталей. – Нет. Я же… Я же слышал! Я слышал её здесь! Так я вас и нашёл! Лай, он был настоящим. Он был настоящим!
– Коля, приди в себя! Ты сам сказал, что мы должны торопиться! – прозвучало прямо в лицо от приблизившейся Наты. Но Николай не слышал. Не понимал. По крайней мере, пока щека не ощутила хлёсткую пощёчину, вернувшую фокус внимания на нервно озирающихся товарищей.
– Прости, – поджала губу Ната. – Не знаю, что случилось, но мы во всём разберёмся. Но потом, Коля! Сейчас надо идти, это твои слова!
– Д-да… – промямлил мужчина и машинально поволочил ноги за нырнувшей вперёд девушкой. Ворвавшиеся в здание люди вбегали в тёмные комнаты по бокам коридора и истерично кричали что-то на чужом языке. Николай и товарищи успели выкарабкаться из здания как раз в тот момент, когда даже самые последние жители лагеря осознали катастрофичность происходящего и погрузились в паникующий хаос.
Над противоположным берегом залива начала растекаться синева близящегося рассвета. На плечо давил вес с трудом ковыляющей Любы, а собственное тело на удивление вновь перестало терзаться очагами болезни. Это определённо натолкнуло бы Николая на сомнения и размышления, если бы не отчаянное положение острого цугцванга[5]. Сцепившись в связку, мужчина с товарищами уже приближались к подножию холмов. С каждым шагом вокруг всё плотнее сгущались крики параллельно несущихся беженцев, периодические выстрелы, удары и многоголосые мольбы. Но вот тропа изогнулась последним поворотом, и путь преградила бесчисленная толпа, упёршаяся в до сих пор удерживаемый военными кордон.
Тысячи, если не десятки тысяч, беженцев пытались штурмовать крохотный блокпост, ведущий к пристаням. Почти голые, грязные, вырванные прямиком из своих лежанок люди колотили в металл забора и наседали на охранявших узкий проезд солдат. Единственное, что останавливало орду от прорыва, – мгновенная стрельба на поражение по самым смелым.
– Нам ни за что не пробиться, – пытаясь вытянуть шею поверх тьмы голов, едва не споткнулась Люба. – Можем попробовать как-то обогнуть, но…
Дрожащий голос девушки оказался прерван раздавшимся за спиной гудком. Два тяжёлых бронированных внедорожника медленно приближались по ухабистой дороге, чуть ли не давя лезших под колёса людей. Машины всё замедляли скорость, пока окончательно не застряли в облепившей их со всех сторон человеческой массе. Раскачивающая кузов толпа давно бы перевернула любую гражданскую машину, но военные джипы умудрялись держаться. До определённого момента. Через полминуты постоянных ударов группа из раздобывших оружие беженцев решила прекратить церемониться. Бронированное водительское стекло заднего автомобиля разлетелось от нескольких выстрелов в упор, а отпертые уже через мгновение двери впустили в транспорт несметную орду.
Шофёр переднего внедорожника, увидев, что случилось с сослуживцами, всё же не выдержал и вжал газ в пол. Под широкими колёсами захрустели кости. Воздух потрескался от предсмертных визгов, а единственный уцелевший автомобиль принялся перемалывать живую преграду. Медленно продвигаясь к всё чаще стреляющим с блокпоста военным, он оставлял за собой неровную кровавую колею, вмиг заполняемую стекающимися с боков озверевшими существами.
– За ними! – успевшая спохватиться Ната с силой потянула товарищей вслед ревущему внедорожнику. – Это наш единственный шанс!
Под подошвами ощущались мгновение назад живые, а ныне раздавленные в кашу тела. Каждый новый выстрел знаменовал ещё одну упавшую тушу.
– Лайан! Айава! Лайан! Айава! – машинально кричал Николай, вцепившись в руку шагающей впереди Наты. Когда джип наконец преодолел линию ворот – перед лицами возникли военные с выставленными вперёд винтовками, готовые в любой момент прекратить терзания врача. Николай замер, чуть поворачиваясь и отводя повисшую на плече Любу за спину.
– Лайан. Айава, – повторил мужчина, с мольбой глядя в такие же истерично испуганные солдатские глаза. Боец недоверчиво сощурился, рукой приказал стоять на месте и осторожно отошёл к стоящим позади сослуживцам.
– Что ты ему сказал? – крепче сжала пальцы на плече и болезненно протянула Люба.
– Имя моряка и название судна. Он обещал, что так нас пропустят, – едва просипел врач. Горло затянуло фантомной удавкой, всё тело прошиб холодный пот. Едва не упав в обморок, Николай согнулся и уставился себе под ноги. Среди кровавого фарша, устилающего асфальт, взгляд зацепился за лежащую совсем рядом подстреленную женщину. Она уже умерла, но мышцы до сих пор рефлекторно сокращались, заставляя тело слабо трепыхаться, подобно обезглавленной рыбе на разделочном столе мясника. На вид ей было чуть больше пятидесяти. Подстриженные волосы на висках уже покрыла седина, но кожу лица почти не тронули морщины.
«Должно быть, ухаживала за собой…» – подумалось Николаю, как вдруг переговаривающийся с сослуживцами солдат недовольно выругался, ещё раз оглядел наседающую толпу и отрицательно покачал головой.
– Нет, постой! Лайан! Айава! Там мой сын, ты тварь, пусти меня к нему! – закричал Игнат, кидаясь вперёд и бросая Любу на плече одного Николая. Коленки затряслись под удвоившимся грузом, но устояли. Игнат же уже почти вцепился в руку отступающего военного, как его успела перехватить и оттолкнуть Ната, буквально за мгновение до того, как раздался очередной выстрел. Пуля пронеслась аккурат там, где долю секунды назад находилась голова товарища, и угодила прямиком в шею какого-то мужчины в толпе позади.
– Пригнитесь! – только и успел заорать Николай, утягивая Любу на землю и вбок от проезда.
Уши разрывались от оглушающей пальбы, но даже в таком состоянии уловили, как с пристани прозвучал высокий вой корабельных гудков. И тут толпа сорвалась с цепи и хлынула на военных. Врач поднял голову: со смотровых вышек вмиг принялись спускаться только что стрелявшие дежурные, а солдаты на проезде попытались закрыть заевшую створку ворот. Но поток тел оказался слишком бурным: беженцы уже растолкали авангард блокпоста и преодолели кордон.
– Внутрь! – донёсся крик Наты откуда-то, с другой стороны. – Люба! Коля! Сюда, скорее!
Николай заглянул в распахнутые от ужаса глаза вцепившейся в руку медсестры, успокаивающе кивнул и, поддерживая под плечо, потащил за собой в нескончаемый поток.
Проходная осталась позади. Некоторые из отступавших военных всё ещё отстреливались, но успевали забрать с собой лишь несколько жизней перед тем, как оказывались затоптаны людским стадом. Впереди выросло главное здание порта, за которым и находились спасительные причалы. Корабельные гудки повторились, но уже с меньшими интервалами: судя по настойчивости, последнее судно военных вот-вот должно было отплыть.
– Ната! Ната! – из раза в раз надрывался Николай, уже
