Борис в сопровождении семенящих следом испуганных соседских семей.
– Стёпушка! Пожалуйста, мы должны их взять! – мужичок как мог задрал голову, дабы казаться выше, и вовсю отпихивал подошедшего, возмущённо ругающегося брата. Иностранный гость, поняв, чего добивается старший Ерохин, отчаянно замахал руками, явно напоминая об ограниченной вместимости судна. Березин же замер, стараясь скрыть неуверенность и почти не глядя на взволнованных людей, которые ещё недавно были их соседями. Когда парень уже было собрался с духом и открыл рот, окончательно отогнавший Андрея Борис резко рухнул перед ним на колени:
– Это Фарид, Хана и их дочка Фариза. А это Амина со своими сыновьями. Стёпушка, мы же почти трое суток жили под одной крышей. Для нас нынче это же почти вечность. Машка следила за их ребятишками, пока они работали. Мы не можем их оставить. Пожалуйста, Стёпушка! Из-за меня уже однажды погиб ребёнок! Умоляю! Если там настолько не будет мест – я сам останусь! Но мы не можем их бросить!
– Папа! – раздался истошный возглас услышавшей речь отца Маши. – Перестань! Встань немедленно, нигде ты не останешься!
– Мы не можем вытащить остальных, но можем хотя бы попробовать взять их с собой, – почти шептал мужичок, впервые игнорируя дочь.
«Исключено! – раздался чей-то голос из колонны. – Они чужие, нам надо самим выбраться!»
Однако не обращающий никакого внимания на выкрики Борис не отрывал взгляда от уже явно колеблющегося Березина:
– Умоляю, Стёпа. Как друга! Как человека! Они не чужие! Они такие же свои, как и все остальные! Мы все люди, мы же все одно целое!
Тем временем стоящий в стороне Николай, сдерживая дрожь в коленях, незаметно схватился за живот. Боль уже обхватила рёбра и спускалась к тазу. Вдруг затуманившийся взгляд уловил на мгновение обратившееся к нему лицо Березина. В расширенных глазах и слабо подрагивающих бровях читались смятение и давно переставшая быть свойственной робость.
– Ты главный. Ты всё сам знаешь… – только и сумел одними губами беззвучно произнести Николай, как вдруг приступ пробил и гортань, вызывая тяжёлый кашель. «Нам пора начать поступать правильно», – окончание предложения пронеслось уже лишь в мыслях.
Отведя взгляд, Степан наконец вынырнул из размышлений и протянул руку застывшему на коленях мужичку:
– Если мы можем спасти ещё хоть кого-то – мы обязаны это сделать, – констатировал парень и оглядел смиренно наблюдающую толпу. – Знаю, что многие могут считать иначе. Но я так решил. Они идут с нами.
В воздухе, вопреки ожиданиям, не раздалось ни единого несогласного выкрика или упрёка, все жители молча закивали, освобождая для новичков место в колонне. Лишь иностранный гость всё отчаяннее тряс головой и яростнее ругался на своём языке, требуя немедленной отправки в порт.
– Спасибо! Спасибо, Стёпушка! – мечась между попыткой подняться и ещё сильнее упасть в благодарной мольбе, Борис всё же принял положение стоя и, насильно утянутый братом, занял место в конце колонны.
Николай, едва успокоив раздираемое горло, быстро снял рюкзак и бросил его всё ещё дрожащему мужичку:
– Эй, Боря! Лови!
Еле успев поймать летящий снаряд, отец семейства недоумённо потряс почти невесомую сумку, но без лишних вопросов нацепил её на вспотевшие плечи. Всё же окончательно потерявший терпение иностранный гость резко повернулся к Даше и, гневно жестикулируя, выпалил очередь скомканных слов. Чуть сощурившаяся женщина, запинаясь, принялась кое-как пересказывать услышанное:
– Мы уходим прямо сейчас, иначе они уплывут. Мы предупредим охрану, что вы пойдёте следом. Скажете им, что вы за Лайаном с Айавы, – должны пропустить! Торопитесь!
Завершив пылкую речь, мужчина махнул дышащей в спину колонне, и толпа, составлявшая большую часть родной группы, быстрым шагом выдвинулась к прожекторам береговой линии. Николай проводил уходящие спины взглядом и, шаркая подошвами, поравнялся с чуть сгорбленным Березиным.
– Спасибо, что не стал настаивать, – благодарно кивнул врач, вынужденно опираясь о плечо побитого друга.
– Я уже уяснил, что с тобой спорить – себе дороже, – беззвучно усмехнулся Степан, но тут же болезненно шикнул из-за потревоженной раны на лице. – Ты же остался не просто за компанию?
– Кто-то должен найти и увести Нату. У Димы явно не останется сил и времени искать ещё и её.
– Знаю, – товарищ повернул голову к виднеющимся на далёком склоне прожекторам. – Я собирался дождаться наших, отправить их в порт и рвануть. Она наверняка где-то недалеко от станции. Либо у регистрации, если та ещё работает. Но новости туда дойдут слишком поздно, сама не успеет…
– Я найду её.
Березин, судя по виду, явно ожидал чего-то подобного, но вместо того, чтобы начать типичную несогласную речь, – молча замер, глядя сквозь друга.
– Не отговаривай, – нарушил тишину Николай. – Ты прав, мы не можем рисковать, отправляя туда кого-то ещё. Уж точно не тебя. Я найду её. Побегу прямо сейчас и выиграю минут десять. А ты жди Диму и сразу на корабль.
Степан явно нехотя, но всё же кивнул:
– Ты ведь догонишь?
– Не знаю, – пожав плечами, честно произнёс врач. Кости по всему телу ощутили уколы сотен невидимых игл, а где-то в затылке вновь возник отдалённый шёпот. Мужчина нахмурился и прислушался – на этот раз источником смутно различимого шума был вовсе не мягкий женский голос, а, скорее, галдящий невпопад хор из самых разных тембров и оттенков. Но в ту же секунду, как Николай начал различать первые пробивающиеся слова, тело ощутило быстрое прощальное объятие друга, и фокус внимания вернулся к реальности.
– Коля, если вдруг увидишь Кирилла…
– Я бы и без напоминания догадался, – ещё мгновение пребывая между мирами, запнулся врач. – Есть идеи, где его ловить?
Березин отрицательно покачал головой:
– Я был в штабе добровольцев вчера вечером – среди них его нет. Если попадётся – тащи его с собой. Но не вздумай тратить время на пустые поиски, понял?!
Николай быстро кивнул, развернулся и, насколько мог, резво устремился к почему-то мерцающим вдали огням станции.
– Эй! – донеслось вслед с явно наигранным оптимизмом. – Чтобы через пятнадцать минут был на пристани, иначе не посмотрю, что ты почти калека!
– Так точно, шеф! – сам того не ожидая, искренне рассмеялся врач и, не отвлекаясь, ещё быстрее рванул сквозь лагерь, продавливая песок и землю подошвами походных ботинок.
По мере продвижения людей на пути становилось всё меньше. По-видимому, новости пока запаздывали, оставляя редких прохожих в мирном неведении. Во всяком случае, так думал Николай, огибая вырастающие на пути аморфные фигуры и всеми силами игнорируя лишь сильнее расплывающиеся в черепе голоса. Однотипные жилища, несмолкаемый фон возни, кряхтения и храпа. Всё лагерное окружение до боли напоминало родную военную часть первого месяца, разве что вместо зелёного брезента беженцы были вынуждены прятаться
