Этот рассказ напоминает эпизод с Никодимом: в обоих случаях неправильное понимание впоследствии разъясняется. В ст. 15 женщина еще не освободилась от буквального понимания. Она думала, что неиссякаемый запас воды избавит ее от необходимости ходить к колодцу. Она еще не уловила духовный аспект сказанного Иисусом. В Его ответе (16) заключен более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд. Фактически, это была моральная блокировка. Женщина не осознавала природы своей потребности. Вынужденная посмотреть правде в глаза, она признала, что у нее нет мужа, хотя и скрыла то обстоятельство, что живет с мужчиной. Иисус проявил необыкновенную проницательность, которую Иоанн отметил во 2:25 и которую начала осознавать самарянка (19). Иудаизм осуждает женщин, имевших более трех мужей, и неодобрительно относится к гражданскому браку. Следовательно, у этой женщины были серьезные нравственные и духовные проблемы. Мы обращаем внимание на мягкость, с которой Иисус хвалит и в то же время порицает ее (17,18).
Признав в Иисусе пророка (19), она, вероятно, имела в виду, что Ему дано тайновидение. Во всяком случае, это уже шаг вперед по сравнению с ее первоначальным отношением к Иисусу. Хотя поднятый женщиной вопрос о месте поклонения может показаться уловкой, позволяющей избежать неприятной темы, более вероятно, что, признав в Иисусе некоего иудейского пророка, она захотела показать свою осведомленность о разногласиях между иудеями и самарянами по поводу главного места поклонения (20). Богослужение было тесно связано со священным местом. В древности на горе Гаризим был построен храм, чтобы составить конкуренцию Иерусалимскому храму. Но даже после разрушения Гаризимского храма Иоанном Гирканом самаряне продолжали поклоняться на этой горе. Неясно, насколько волновали женщину эти разногласия, но она ухватилась за них как за тему, достойную обсуждения. Иисус воспользовался ее словами, чтобы сделать важное заявление, поднявшее спор о месте на более высокий уровень. Сначала Иисус перевел разговор о месте поклонения к объекту поклонения (22). Хотя ни Иерусалим, ни гора Гаризим не имеют отношения к этому вопросу, иудеи все же превосходят самарян в своем понимании Бога. Ввиду того, что самаряне ограничивались Пятикнижием, они не владели теологическим богатством откровения Бога в остальных книгах Ветхого Завета. Говоря спасение от Иудеев, Иисус имеет в виду не то, что все иудеи спасутся, а то, что через иудеев пришло знание о спасении в Писаниях. Поскольку в обоих случаях использовано нейтрально окрашенное что, внимание привлекает сущность поклонения, а не почитаемая личность. Замечание настанет время, и настало уже (23) ясно показывает, что радикальное преобразование богослужения произойдет благодаря служению Иисуса. Отныне поклонение Богу будет совершаться в духе и истине, которые возвышаются над национальными и местническими соображениями.
Как видно из ст. 24, основной акцент падает здесь на дух. Бог есть дух можно сравнить с выражениями «Бог есть свет» и «Бог есть любовь». Это пути, которые позволяют Его познать. Представление о духовности Бога не было чуждо иудеям, но они не признавали необходимости какого–либо соответствия между тем, кому поклоняются, и поклоняющимися. Иисус учил, что верующие должны приобщиться к природе почитаемой личности. Соединение духа и истины указывает здесь на необходимость подлинного поклонения. Бог хочет, чтобы поклоняющиеся Ему пребывали в гармонии с Ним (23). Все это, вероятно, было выше понимания самарянки. Она уловила какие–то мессианские мотивы, хотя неясно, что она понимала под «Мессией» (25). Насколько нам известно, самаряне не использовали это слово. Возможно, женщина употребила его, потому что беседовала с иудеем. Самаряне же ожидали Пророка (Втор. 18:15—19), который откроет истину, что и проливает свет на слова женщины. Упоминание женщиной этого слова подтолкнуло Иисуса к объявлению Себя ожидаемым Мессией. Он был готов сделать это перед самарянами, а не перед иудеями, чьи мессианские ожидания не совпадали с задачей Иисуса.
4:27–38 Ученики воссоединяются с Иисусом. По возвращении учеников, выполнивших поручение купить пищу, женщина ушла в город (28). Иоанн описывает удивление учеников, отражающее распространенный иудейский предрассудок (27), по поводу того, что Иисус беседовал с женщиной. Раввинам не разрешалось разговаривать с женщинами на улице, и любое общение с женщиной считалось помехой в изучении Торы. Нежелание учеников задавать вопросы свидетельствует о том, что поступок Иисуса весьма их озадачил. С другой стороны, женщина, казалось, отбросила свою сдержанность и устремилась к людям, чтобы поскорее рассказать об Иисусе. Ее понимание было ограниченным и неуверенным. Вопрос не Он ли Христос ? (29) указывает на то, что она не полностью приняла заявление Иисуса в ст. 26, поскольку его можно истолковать следующим образом: «Он, конечно, не может быть Христом?» Но все же ей удалось вызвать большой интерес, особенно тем, что Иисус рассказал о ее прошлом.
Ст. 31—34 являют классический образец непонимания религиозной истины теми, кто способен мыслить только обыденными категориями. Ученики озабочены материальной пищей, но Иисус переводит разговор в духовное русло. Они приходят к выводу, что кто–то другой принес Иисусу пищу, раз Он не хочет есть (33). Суть ответа Иисуса в ст. 34 в том, что исполнение воли Божьей важнее материальной пищи. Но эти слова отнюдь не означают, что Иисус пропагандировал пренебрежение к материальной пище. Скорее здесь, как и во многих других местах Евангелия от Иоанна, Иисус сосредоточен на Своей главной задаче, т. е. на завершении работы, которую поручил исполнить пославший Его Отец. Образ жатвы вызывает прямую ассоциацию с исполнением этой миссии (34,35). Но какой смысл в упоминании четырех месяцев? Возможно, говоря о естественной жатве, до которой оставалось еще четыре месяца, Иисус намекал на ее отличие от жатвы духовной, время которой уже пришло. Призывая учеников смотреть, Иисус, вероятно, подразумевал горожан, идущих к Нему потому, что Он заронил зерно в сознание женщины. Духовная жатва имеет отношение к жизни вечной — излюбленной теме Евангелия от Иоанна (36). Хотя ст. 35 не предполагает разрыва во времени, в ст. 36,37 проводится различие между севом и жатвой. В духовном плане граница между севом и жатвой неопределима (ср.: Ам. 9:13). Затронутый принцип излагается в ст. 38. То, что ученики уже пожали, появилось благодаря трудам их предшественников. Ни один человек не вправе заявлять о своих заслугах в успехе какой–либо духовной миссии. Урожай принадлежит сеятелю в той же мере, что и жнецу. Не исключена вероятность, что слово другие относится к длинной череде пророков, подготовивших этот путь, среди которых Иоанн Креститель был последним.
Результат миссии Иисуса в Самарии показан на конкретном примере духовной жатвы. Она проходила в два этапа. Многие уверовали благодаря тому, что рассказала женщина, но еще больше людей уверовало через свидетельство Самого Иисуса. Надо полагать, что вера первых была по необходимости ограничена рамками опыта этой женщины. Ее свидетельство касалось необычайной проницательности Иисуса, но личное общение с Ним усиливало веру; отсюда убедительность ст. 42. Весьма необычно, что самаряне обращаются к Иисусу с просьбой остаться с ними (учитывая, что Он был иудеем), но это свидетельствует о пробуждающейся в них уверенности, что Иисус является Спасителем не только иудеев, но и мира. Выяснить, какое содержание следует вкладывать в это понятие, невозможно. Оно не совпадает с более поздним христианским представлением о спасении, но можно предположить, что Иисус частично посвятил их в спасительные цели Своей миссии. Титул Спаситель мира встречается в Новом Завете еще раз только в 1 Ин. 4:14. В древнем мире этот титул применялся по отношению к различным богам, включая Зевса и даже римского императора Адриана. Но Иоанн наделяет это понятие универсальным смыслом.
4:43—54 Второе чудо в Галилее
Повествование Иоанна сосредоточено в основном на событиях, происходивших в Иерусалиме, но весьма примечательны и некоторые эпизоды, имевшие место в Галилее. Первые два чуда, равно как и умножение хлебов в гл. 6, были совершены в Галилее. Но большая часть чудес Евангелия от Иоанна произошла в Иудее. Иоанн отмечает, что, по собственному признанию Иисуса, пророк не имеет чести в своем отечестве (44). Смысл выражения свое отечество вызывает споры. У синоптиков оно относится к Назарету; однако наиболее вероятно, что здесь Иоанн понимает его как всю еврейскую землю в отличие от Самарии. В таком случае целесообразно сравнить радушный прием, оказанный самарянами Иисусу только за то, что это был Он, с гостеприимством галилеян за совершенные Им чудеса. С другой стороны, «отечество» можно отнести к Иерусалиму, где, согласно этому Евангелию, Иисуса принимали плохо. В таком случае прием в Галилее воспринимается как лучший.
