«Тут слишком жарко, слишком шумно, и они все перепились. — У Брана все тело чесалось под его шерстяным нарядом, и ему вдруг захотелось оказаться подальше отсюда. — В богороще сейчас прохладно, от горячих прудов поднимается пар, и шелестят красные листья чардрева. Запахи там богаче, чем здесь, а скоро взойдет луна, и мой брат будет петь, глядя на нее».
— Бран, ты ничего не ешь, — сказал сир Родрик.
Сон наяву был таким живым, что Бран не сразу понял, где находится.
— Попозже, сейчас у меня живот так набит, что вот-вот лопнет.
Белые усы старого рыцаря стали розовыми от вина.
— Ты вел себя молодцом, Бран. И здесь, и на беседах с лордами. Когда-нибудь из тебя тоже выйдет прекрасный лорд.
«Но я-то хочу быть рыцарем». Бран отпил еще глоток медового вина из отцовского кубка, радуясь, что можно за что-то ухватиться. На кубке скалилась, как живая, голова лютоволка. Серебряная морда вжалась в ладонь Брана, и он вспомнил, как отец при нем в последний раз пил из этого кубка.
Это было на пиру в честь приезда короля Роберта, прибывшего со всем двором в Винтерфелл. Тогда еще стояло лето. Родители Брана сидели на помосте рядом с королем, королевой и ее братьями. Дядя Бенджен тоже был здесь, весь в черном. Бран, его братья и сестры сидели вместе с детьми короля, Джоффри, Томменом и принцессой Мирцеллой, которая все время с обожанием смотрела на Робба. Арья исподтишка через стол строила рожи, Санса жадно слушала рыцарские песни королевского арфиста, Рикон то и дело спрашивал, почему Джона нет с ними. «Потому что он бастард», — вынужден был наконец шепнуть ему Бран.
А теперь никого из них здесь нет. Словно какой-то жестокий бог протянул свою длань и расшвырял кого куда: девочек в неволю, Джона на Стену, Робба с матерью на войну, отца, короля Роберта, а может быть, и дядю Бенджена — в могилу.
Даже на нижних скамьях сидели теперь новые люди. Нет больше Джори, Толстого Тома, Портера, Алина, Десмонда, Халлена, прежнего мастера над конями, и его сына Харвина… и септы Мордейн, и Вейона Пуля — всех, кто уехал на юг с отцом. Другие отправились с Роббом на войну и тоже могут не вернуться. Брану нравились Хэйхед, Рябой Том, Скиттрик и другие новенькие, но он скучал по старым друзьям.
Он оглядывал лица за столами, веселые и печальные, и гадал, кого из них не окажется здесь на тот год и на следующий. Ему хотелось плакать, но нельзя было. Он — Старк из Винтерфелла, сын своего отца, наследник своего брата и почти взрослый мужчина.
Двери в конце зала открылись, и факелы вспыхнули ярче от порыва холодного воздуха. Вошел Эйлбелли с двумя новыми гостями.
— Леди Мира из дома Ридов, что в Сероводье, — громогласно объявил он, перекрывая шум, — с братом своим Жойеном.
Пирующие оторвались от своих кубков и мисок, чтобы взглянуть на новоприбывших.
— Лягушатники, — шепнул Уолдер Малый на ухо Уолдеру Большому.
Сир Родрик встал:
— Добро пожаловать, друзья, и прошу разделить с нами плоды этого урожая. — Слуги поспешили удлинить стол на помосте, поставив козлы и стулья.
— Кто это? — спросил Рикон.
— Болотные жители, — презрительно процедил Уолдер Малый. — Все они воры и трусы, и зубы у них зеленые, потому что они лягушек едят.
Мейстер Лювин, подойдя к Брану, сказал ему на ухо:
— Окажи им теплый прием. Я не думал увидеть их здесь, но… ты знаешь, кто они такие?
— Островные жители с Перешейка, — кивнул Бран.
— Хоуленд Рид был большим другом твоего отца, — заметил Водрик, — а это, как видно, его дети.
Пока новые гости шли через зал, Бран разглядывал девушку, одетую совсем не по-женски. На ней были овчинные бриджи, ставшие мягкими от долгой носки, и безрукавка, покрытая бронзовой чешуей. Она, хотя и ровесница Робба, фигурой походила на мальчика — длинные каштановые волосы связаны сзади, и грудь почти незаметна. На одном боку у нее висела нитяная сетка, а на другом — длинный бронзовый нож, на руке она несла старый железный шлем, тронутый ржавчиной, за спиной — лягушачью острогу и круглый кожаный щит.
Брат, на несколько лет младше ее, оружия не имел. Он был весь в зеленом, считая и сапоги. Когда он подошел поближе, Бран увидел, что и глаза у него цветом походят на мох, хотя зубы белые, как у всех людей. И брат, и сестра были тонки, стройны, как мечи, а ростом чуть повыше самого Брана. Они преклонили одно колено перед помостом.
— Милорд Старк, — сказала девушка, — века и тысячелетия минули с тех пор, как наш род впервые присягнул на верность Королю Севера. Мой лорд-отец послал нас сюда, чтобы вновь повторить эту клятву от имени всех наших людей.
Бран видел, что она смотрит на него, — надо было что-то отвечать.
— Мой брат Робб сражается на юге, но вы можете присягнуть мне, если хотите.
— От имени Сероводья присягаем Винтерфеллу на верность, — хором сказали брат и сестра. — Мы отдаем вам, милорд, сердце свое, дом и очаг. Наши мечи, копья и стрелы к вашим услугам. Будьте справедливы к нам всем, милосердны к тем, кто слаб, помогайте тем, кто нуждается в помощи, и мы никогда вас не оставим.
— Клянусь в этом землей и водой, — сказал мальчик в зеленом.
— Клянусь бронзой и железом, — сказала его сестра.
— Клянемся льдом и огнем, — вместе закончили они.
Бран не знал, что сказать. Может, ему тоже надо в чем-то поклясться? Их клятва была не такая, как та, которую велели выучить ему.
— Пусть зима ваша будет недолгой, а лето изобильным, — сказал он. Эти слова годились для всякого случая. — Брандон Старк говорит вам: встаньте.
Девушка, Мира, поднялась и помогла встать брату. Мальчик все это время не сводил глаз с Брана.
— Мы привезли вам в дар рыбу, лягушек и птицу, — сказал он.
— Благодарствую. — Уж не придется ли ему из учтивости съесть лягушку? — И предлагаю вам в ответ мясо и мед Винтерфелла. — Бран старался вспомнить все, что знал об островных людях, которые живут среди болот Перешейка и редко покидают родные топи. Это бедный народ, они промышляют рыболовством и ловлей лягушек, а живут в тростниковых хижинах на плавучих островках. Говорят, что они трусливы, пользуются отравленным оружием и предпочитают прятаться от врага, нежели встречаться с ним лицом к лицу. Однако Хоуленд Рид был одним из самых стойких сторонников отца в борьбе за корону для короля Роберта, когда Бран еще не родился.
Жойен Рид, сев на свое место, с любопытством оглядел зал.
— А где же лютоволки?
— В богороще, — ответил Рикон. — Лохматик плохо себя вел.
— Мой брат хотел бы посмотреть их, — сказала Мира.
— Как бы они его первые не увидели — как раз откусят что-нибудь, — громко вмешался Уолдер Малый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
