Дым лагерных костров стал виден ей в часе езды от реки. Потом через поля и равнины до них докатился шум, подобный рокоту далекого моря. Когда впереди блеснули под солнцем мутные воды Мандера, в общем гуле стало возможно различить людские голоса, конское ржание и бряцание стали. Но ни дым, ни шум не подготовили их к открывшемуся перед ними виду.
Дымовую завесу создавали тысячи костров. Одни только лошадиные загоны тянулись на многие лиги. Не иначе как целый лес вырубили на шесты для знамен. Вдоль зеленой обочины Дороги Роз тянулись осадные машины — катапульты, требюшеты[3] и тараны на колесах выше всадника на коне. Наконечники пик рдели на солнце, словно уже обагренные кровью. Шатры лордов и рыцарей торчали в траве, как шелковые грибы. Повсюду копья, мечи, стальные шлемы и кольчуги, лагерные потаскушки, лучники, оперяющие стрелы, возницы, погоняющие свои упряжки, скотники со стадами свиней, пажи на побегушках, оруженосцы, острящие клинки, верховые рыцари, конюхи, ведущие в поводу горячих боевых скакунов.
— Да их тут тьма-тьмущая, — заметил сир Вендел Мандерли, переезжая старинный каменный мост, называемый Горьким.
— Да, — согласилась Кейтилин.
Казалось, что все рыцарство юга откликнулось на зов Ренли. Золотая роза Хайгардена мелькала повсюду: на груди латников и слуг, на зеленых шелковых знаменах, реющих на копьях и пиках, на щитах над шатрами сыновей, племянников и кузенов дома Тиреллов. Кроме них, Кейтилин разглядела лису среди цветов дома Флорентов, яблоки Фоссовеев, красное и зеленое, охотника лорда Тарли, дубовые листья Окхартов, журавлей Крейнов, черно-оранжевых мотыльков Маллендоров.
За Мандером поставили свои штандарты штормовые лорды — знаменосцы самого Ренли, присягнувшие дому Баратеонов и Штормовому Пределу. Кейтилин узнала соловьев Брюса Карона, перепелов Пенроза и морскую черепаху лорда Эстермонта, зеленую на зеленом. Но на каждый знакомый ей щит приходилась дюжина незнакомых, принадлежавших мелким лордам, вассалам знаменосцев, межевым рыцарям и вольным всадникам — все они собрались сюда, чтобы сделать Ренли королем на деле, а не только по имени.
Знамя Ренли развевалось выше всех на самой большой осадной башне, огромном дубовом сооружении, крытом сыромятными шкурами. Такого флага Кейтилин еще не видывала — им можно было застелить целый зал замка. Знамя переливалось золотом, и черный коронованный олень Баратеонов гордо высился на нем.
— Миледи, вы слышите этот шум? — спросил, подъехав к ней, Хеллис Моллен. — Что это?
Она прислушалась. Крики, отчаянное ржание, лязг стали и…
— Там кричат «ура». — Они поднимались на пологий холм с разноцветными шатрами вдоль гребня. Когда они въехали наверх, толпа стала гуще, шум громче, и Кейтилин увидела.
Внизу, под каменными с деревом стенами маленького замка, шел турнир.
Поле расчистили, поставив на нем изгороди, галереи и барьеры для конных поединков. Вокруг стояли сотни — если не тысячи, зрителей. Судя по изрытой, усеянной обломками доспехов и копий земле, турнир начался не сейчас, а может, и не сегодня, и уже близился к концу. Меньше двух десятков рыцарей, оставшихся в седлах, рубились друг с другом, зрители и выбывшие из боя сотоварищи подбадривали их криками. Два коня в полных доспехах на глазах у Кейтилин сшиблись и упали, превратившись в груду железа и копыт.
— Турнир, — произнес Хел Моллен, имевший привычку высказывать вслух то, что и так ясно.
— Отличная работа, — сказал сир Вендел, когда рыцарь в плаще семи цветов радуги нанес обратный удар боевым топором по щиту своего противника так, что тот зашатался в седле.
Толпа впереди затрудняла их продвижение.
— Леди Старк, — сказал сир Колин, — если ваши люди любезно согласятся подождать здесь, я представлю вас королю.
— Хорошо. — Она отдала приказ, повысив голос, чтобы быть услышанной. Сир Колин двинулся вперед пешком, ведя коня в поводу, Кейтилин ехала за ним. Толпа взревела — это один из рыцарей выбил из седла другого — без шлема, с рыжей бородой и грифоном на щите. Доспехи победителя сверкали яркой синевой, даже булава, которой он нанес столь мастерский удар, была синяя, на попоне коня красовались солнца и луны дома Тартов.
— Проклятие богам, Рыжего Роннета свалили, — выругался кто-то.
— Ничего, Лорас разделается с сине… — Общий рев заглушил остальные слова.
Раненый конь упал, придавив еще одного рыцаря. И конь, и всадник вопили от боли. Оруженосцы бросились им на помощь.
«Что за безумие, — подумала Кейтилин. — Самые настоящие враги со всех сторон, половина государства охвачена пламенем, а Ренли сидит здесь и играет в войну, словно мальчик, впервые получивший деревянный меч».
Лордов и леди на галерее было не меньше, чем рыцарей на поле. Кейтилин присмотрелась к ним. Ее отец часто заключал договоры с южными лордами, и многие из них гостили в Риверране. Она узнала лорда Матиса Рована, раздобревшего и цветущего, как никогда, с золотым деревом своего дома на белом дублете. Чуть ниже сидела маленькая хрупкая леди Окхарт, слева от нее — лорд Рендилл Тарли с Рогова Холма. Свой меч, Губитель Сердец, он прислонил к спинке сиденья. Других она знала только по эмблемам, а некоторых вовсе не знала.
А в середине, рядом со своей молодой королевой, сидел смеющийся призрак в золотой короне.
Неудивительно, что лорды сбежались на его зов — он ведь вылитый Роберт. Такой же красивый, длинноногий и широкий в плечах, с теми же угольно-черными прямыми волосами, синими глазами и легкой улыбкой. Корона на лбу очень шла ему. Обруч мягкого золота состоял из искусно отлитых роз, а спереди возвышалась голова оленя из темно-зеленой яшмы, с золотыми глазами и рогами.
На зеленом бархатном камзоле короля тоже был вышит золотом коронованный олень — герб Баратеонов в цветах Хайгардена. Из Хайгардена происходила и юная дама, делившая высокое сиденье с королем, — Маргери, дочь лорда Мейса Тирелла. Их брак послужил раствором, скрепившим великий южный союз. Ренли двадцать один год, королева не старше Робба и очень хороша, с мягкими глазами лани и грудой каштановых локонов, ниспадающих на плечи, с робкой и милой улыбкой.
На поле еще один боец не выдержал натиска рыцаря в радужном плаще, и король закричал вместе с остальными:
— Лорас! Хайгарден! — А королева захлопала в ладоши.
Кейтилин обернулась посмотреть, чем кончится сражение. На поле осталось всего четверо, и не было сомнений в том, кому отдают предпочтение король и его народ. Она ни разу не встречалась с сиром Лорасом Тиреллом, но Рыцарь Цветов прославился даже на их далеком севере. Сир Лорас, на высоком скакуне в серебряной кольчуге, сражался длинным топором, и шлем его украшал гребень из золотых роз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
