Вера эльфов была другой. Они хоронили умерших в земле, тем самым возвращая природе то, что она дала. Но Нинель уважала веру товарищей, поэтому тоже стояла у погребального костра, вспоминая о Кенире лишь хорошее и прощаясь с ним. Когда тело воина горело в огне, ее лицо не выражало эмоций, но по щекам текли слезы, и это полностью отражало ее чувства. Вестник с Блэком стояли позади, не мешая людям, но тоже оказывая честь погибшему. Хотя повелитель тьмы больше был бы рад, если бы ему дали поглотить тело Кенира, чем предавать его бессмысленному сожжению.
* * *
Ночью в городе праздновали победу над тираном. На главной площади горел костер, люди пели и танцевали. Среди рабов, которые искали в шахтах магические кристаллы, у многих нашлись родственники и знакомые. Те же из освобожденных, кто был здесь чужим, остались в городе, чтобы поправить здоровье и хоть чем-то отблагодарить спасителей, помогая устраивать праздник и погребальные обряды.
Ким не присоединился к празднованию. Он стоял в тени за ближайшим домом. Люди все так же боялись его и не подпускали близко. После того, как все отошли от битвы, люди принялись шептаться за спиной у Вестника Зла, выдумывая новые легенды и со страхом поглядывая в его сторону. Благодарность? Ее не было и в помине.
Ким издалека наблюдал за весельем людей. Радостная атмосфера делала свое, и он потихоньку успокоился и расслабился, пустив ситуацию на самотек и не отслеживая передвижения и намерения людей на площади. К нему подошел Блэк и улегся на выложенную камнем улицу. Ему не нравился праздник и царящая вокруг атмосфера радости и веселья. Это было ему неприятно, словно его обмазывали грязью.
— Не хочешь к ним присоединиться? — спросил он.
— Нет, не мое это. Я лучше со стороны понаблюдаю, — усмехнулся Ким. Он решил, что своим появлением испортит всю атмосферу праздника. Ким присел рядом с Блэком и навалился на его спину и продолжил: — У меня к тебе есть вопросы.
— Ты хочешь узнать насчет Нарета? — усмехнулся Блэк.
Ким помолчал, не понимая, к чему была усмешка, и ответил:
— Да.
— Нарет был Абсолютным Злом, — произнес Блэк.
— Да ладно? Серьезно? — съязвил Ким.
— Правда-правда, — кивнул Блэк, но, глянув на хмурую морду ученика, вздохнул. — Что именно тебя интересует?
— Зачем ему нужны были живые животные, живые слуги, почему он действовал именно так? Я знаю, что единственная цель Абсолютного Зла — это уничтожение жизни. К чему тогда были эти действия по захвату власти?
Блэк засмеялся и Ким смутился.
— У Абсолютного Зла нет четких планов, — ответил Блэк. — Это хаос, он не последователен, он просто действует по ситуации. Нарету нравилось собирать ненависть и боль народа, а то, что у него из-за этого получилось удержать власть в своих руках, — это всего лишь побочный эффект человеческого мира. Не более.
— Ты недоговариваешь, — сощурившись, произнес Ким.
— Но я сказал правду. Это истина. Да, за ней стоит нечто большее, но я, дабы не нарушать равновесия сил добра и зла, не могу сказать тебе что-то еще.
— Боишься, что добро победит?
— Да, а почему нет? — честно ответил Блэк. — Ты же знаешь, я всегда встану на сторону тьмы, даже если это будет грозить уничтожением мира.
Ким улыбнулся и опять устремил взор на горящий костер и танцующих людей. Сегодня их небольшой отряд поминает Кенира, и отмечает победу наравне с горожанами. Нинель и Гарэл были среди людей, поднимая тосты за погибших. Киму было радостно смотреть, как Нинель постепенно возвращает более свойственное эльфам поведение. Сахан потихоньку уходил в прошлое, и ее душевные раны залечивались. Конечно, они не исчезнут бесследно, но все же мир людей более светлый, и ей стоило позабыть свою саханскую привычку считать опасным все, что движется. Свет в ее глазах пробуждался все больше, и эльфийка возвращала свою способность чувствовать окружающий мир. Как тогда, давным-давно, когда он встретил ее в лесу. Несмотря на скрытность, которую давал Киму его балахон, Нинель тогда прочитала его чувства. Большая светлая сила таилась в этой девочке. Так же, как и в ее матери…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ким с трудом подавил желание заглянуть в будущее Нинель. Он откинулся назад, положил голову на спину Блэка и устремил взор в ночное небо.
— Не хочешь мне составить компанию и сходить в Сахан? — спросил Вестник.
— Сейчас?
— Да, ненадолго.
— Пошли.
Вестник Зла и его конь растворились в воздухе, словно их тут и не было. Спустя полчаса эти двое появились на том же месте и в тех же позах, и никто бы не догадался, что они куда-то ходили.
* * *
Наутро Юрий пришел к Вестнику Зла и попросил его уничтожить оставшихся во дворце зомби. Те, кто ночью ходил ко дворцу на разведку, рассказывали, что слышали во дворце какие-то устрашающие звуки — то ли рычание, то ли завывания. Вестник ответил, что дворец чист и в его услугах люди не нуждаются. Остатки зомби рассыпались в прах, как только в Небесном развеялась зловещая аура. Юрий созвал товарищей, они все обсудили и решились пойти во дворец. В основном люди хотели поживиться богатствами казны, кто-то хотел найти потерянных близких. Виктор так и не смог рассказать жене ужасную правду о дочери — у него не хватило на это духа. Он тоже пошел во дворец, стремясь найти хоть какой-то след дочери.
Весь пол дворца был усыпан сероватой пылью, оставшейся от мертвецов, и телами павших людей. Было невозможно разобрать, где чьи останки — все было изорвано на куски. При виде такого зрелища особо слабонервные зажимали себе рот рукой, едва сдерживая тошноту.
Распределившись по три-четыре человека, люди начали обыскивать дворец. Через два часа Виктору пришлось идти за телегой, чтобы сгрузить на нее все сокровища. Поставив телегу возле фонтана, Юрий возглавил «Великий дележ добычи».
Когда Нинель появилась около телеги с сокровищами, половины их уже не было.
— А вот и наша отчаянная эльфийка, — произнес Раш, больше всех неравнодушный к девушке. — Специально для тебя я приберег отличный шлем.
Шлем просто потряс Нинель своей красотой и качеством. Прекрасная сталь гномьей работы, не поддающаяся ржавчине. Впереди на лбу выгравированы грозно смотрящие вперед драконьи глаза, вместо бровей над ними — ряд острых шипов, соединяясь над переносицей, он поднимался вверх и пересекал шлем. По бокам располагались пластины, вырезанные в форме крыльев дракона, которые при опускании превращались в забрало.
— Ух ты! — вырвалось у эльфийки. — Здорово!
— Нравится? — спросил довольный Раш. — Требую за это поцелуй!
Нинель в возмущении скрестила руки на груди.
— Я уже достаточную цену заплатила, поучаствовав в восстании!
— Но, если бы не я, ты бы не получила этот прекрасный шлем, — перекидывая из руки в руку шлем, произнес Раш. — Он бы достался какому-нибудь крестьянину.
— Забери его себе, — гордо бросила Нинель и развернулась, чтобы уйти.
— Я пошутил, эльфийка! — рассмеялся Раш, догоняя девушку. — Держи, мне не хочется, чтобы твою красивую голову пробил чей-нибудь меч.
— О, спасибо, это так мило, — фыркнула Нинель, забирая шлем.
Раш рассмеялся.
— Завтра мы уходим, — произнес парень. Они с эльфийкой шагали по улице, направляясь к дому Виктора. — Виктор остается здесь. Он сказал, что ему нет смысла куда-то идти: дом он вернул, а денег Нарета им хватит для жизни на ближайшее время. Он больше не хочет рисковать жизнью, ведя Вестника к Заудену. Хотя осталось совсем немного. Почему он отказался?
— Он решил присмотреть за семьей. Ведь, когда король узнает о восстании, сюда будет направлен новый лорд. И кто знает, что здесь произойдет. Лишь бы он не оказался таким же Наретом, — нахмурилась Нинель. — Но я надеюсь, у Виктора все будет в порядке. Он сможет защитить свою семью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Раш кивнул. Солнце ярко светило в небесах, предвещая чудесный день. Который перешел для эльфийки в ужасный вечер, когда Ким все же спросил с нее новое заклинание, которое она должна была выучить вчера. А она не выучила, празднуя победу. В наказание ей пришлось бегать вокруг дома Виктора, пока мужчины весело пили вино из запасов Нарета, тайно очищенное Вестником Зла от примеси темной энергии.
