Ослабевший от голода молодой урс съел кусок теплого мяса, затем перенес добычу к реке. Утром следующего дня он срубил на берегу несколько деревьев, обрубил большие ветви, связал бревна крепкими широкими полосками, вырезанными из оленьей шкуры, насадил на сучья куски мяса и оттолкнул плот от берега, сам поплыл, держась за сук среднего бревна.
Опять холодная вода обжигала тело, но Лоока тревожило одно: как бы плот не пронесся мимо острова. К счастью, его несло прямо на остров. И вот он с силой ударился о берег. Юношу отбросило в сторону. Течение потащило охотника по реке. Лоок стал отчаянно бить руками и ногами по воде. Казалось, миг — и вода поглотит молодого урса. Но вот он почувствовал под ногами песчаное дно. Изо всех сил сопротивляясь течению, он, пошатываясь, вышел из воды и взошел на пологий берег…
Урсы с жадностью набросились на мясо. Ели сырым — не было сухого дерева, чтобы разжечь огонь. Спасение пришло тогда, когда его уже не ждали.
А на следующий день спала вода, и племя покинуло остров. Казалось, удача вновь вернулась к урсам.
Теперь, когда все племя стало считать Лоока своим спасителем, вождь не мог отказать юноше в просьбе отпустить его назад в долину, чтобы разыскать Иллу.
Олли просил Лоока взять и его с собою, но тот наотрез отказался. Путь предстоял не только трудный, но и опасный. Останется ли он сам в живых?
Лоок пойдет в далекий путь за Иллой,проберется, словно мурр, в долину,Иллу отобьет у лютых ругови вернется вместе с нею к урсам.
А тем временем в долине урсов
Шатер, куда Острый Нос втащил Иллу, поразил его: в нем было просторно, сухо и тепло. Сшитый из звериных шкур купол поддерживали высокие деревянные шесты. В блестящих плошках с жиром горели фитили. Напротив входа на возвышенном месте, устланном львиными шкурами, сидел сизоголовый вождь. Кривой нос и цепкие немигающие глаза делали его похожим на хищную птицу. На его коленях лежала сверкающая булава с шипами. Вероятно, это был жезл вождя ругов. Рядом стоял тот самый руг, который первым пришел в долину урсов, полукругом сидели на медвежьих шкурах немолодые руги, видимо, старейшины племени. Острый Нос начал объяснять ругам, что урсы собираются бежать и что этому бегству надо немедленно помешать. Старейшины молчали, ожидая решения вождя. А вождь размышлял. Почему урс явился так неожиданно и еще приволок девушку? Потому что, наверно, считает себя обиженным. Его, очевидно, не любят в племени. Поэтому он хочет с помощью ругов уничтожить соперников и стать вождем племени. Девушка — это плата за помощь. Конечно, неплохо бы отомстить урсам за поражение, но драться с ними около пещер — значило потерять многих своих воинов. А зачем? Чтобы сделать этого предателя вождем?
Глядя на перебежчика, вождь сказал, обращаясь к старейшинам:
— Даже смертельно раненная львица, защищая своих детенышей у логова, может разорвать многих охотников. Урсы бегут, зачем их задерживать? Мы и так потеряли много воинов. А урсов все равно погубит лютый холод и голод.
Острый Нос напряженно вслушивался в речь вождя, желая уловить ее смысл, но тщетно. Если бы предатель понял, о чем говорил вождь!
— Девушка мне нравится… Крепкое дерево труднее срубить, зато оно служит лучше. Она останется у нас, — решил он сразу.
И так же просто решил судьбу Острого Носа.
— Шакал, желающий стать львом, действует, как змея. Он предал своих, тех, кто выкормил его. Он хочет ужалить тех, кто мешает ему стать вождем. Скажите, что утром будет охота. Урса накормите получше, чтобы завтра он бегал, как сайгак.
В ответ на решение вождя старые руги закивали головами. Острого Носа отвели в другой шатер и накормили. Он не мог понять, что собираются делать рыжеволосые. По всему было видно, что они не намерены преследовать урсов. Тогда зачем он им нужен? Как поступят с ним? Но то, что его вволю накормили жареным мясом, приободрило: он еще нужен ругам…
Утром Острого Носа привели к шатру вождя. Тот стоял на небольшом пригорке, возвышаясь над всеми, и держал в руке булаву. От лучей солнца, которое проглядывало из-за разорванных туч, она казалась огненной. Не глядя на перебежчика, вождь ткнул сверкающей булавой в сторону леса, где густой цепью стояли воины с копьями и топорами.
А около вождя толпились подростки с луками, копьями и пращами. И Острый Нос, все поняв, побежал, надеясь прорваться к лесу. Вслед ему полетели дротики и камни. Старшие подбадривали подростков поощрительными возгласами. Руги считали, что дети должны расти ловкими, меткими, беспощадными к врагу.
Привязанные собаки жутко выли. А весь мокрый от пота, окровавленный предатель, чавкая босыми ногами по жидкой грязи, метался из стороны в сторону, нигде не находя тропы спасения…
Руги прочно обосновались в долине. Они заняли сухие пещеры урсов, расширили их, сделали загоны для скота и начали заготовлять на зиму жир и коптить мясо.
К Илле были приставлены две сильные девушки, которые не отпускали ее ни на шаг. Иллу они ненавидели, зная, что она предназначена в жены Зику, сыну вождя. Разве мало в племени своих девушек, красивых, пышноволосых? А чужачка? Худая, косы растрепаны, разве она сумеет сделать себе высокую волнистую прическу?.. Да у нее и гребня нет — она же дикарка! И ее ежедневно приходит проведать Зик! Где у него глаза!
Пленницу боялись тронуть, но она хорошо понимала безмолвную ненависть женщин этого племени. Безучастная ко всему, она не оживилась и тогда, когда сын вождя принес ей накидку из густого, но удивительно мягкого меха. Зик объяснил, что это мех маленького быстрого зверька, обитающего в далекой холодной стране. По завистливым взглядам девушек Илла поняла, что накидка им очень нравится.
О побеге нечего было и помышлять: в пещере находился еще один страж — большой пес с черной блестящей шерстью. Он охотно хватал куски мяса и кости, которые ему бросала Илла, добродушно помахивая коротким хвостом. Однако рычал, когда она одна приближалась к выходу.
Через несколько дней Илле разрешили под присмотром ходить по стоянке, спускаться к реке, и она наблюдала жизнь ненавистных ругов.
Рыжеволосые беспрекословно выполняли все повеления вождя. В его присутствии все умолкали, не ругались между собой. Поклонялись они огню, который охраняли и неусыпно поддерживали в большой медной чаше. К женщинам руги относились без уважения. Сидящие женщины всегда вставали, когда к ним подходил мужчина или даже подросток. В загонах держали коз, овец и свиней. Если охота была неудачной, руги резали и ели прирученный скот. Питались еще рыбой. Били ее острогами и стрелами из луков, ловили сетями, сплетенными из волокон ивовой коры, а также вершами — хитрыми приспособлениями, сплетенными из гибких ивовых прутьев. В вершу рыба входила, а выйти не могла.
Руги все время опасались нападения врагов. Продвигаясь к долине, они не приобрели друзей. Причиной этому была их жестокость. Илла однажды подумала, что когда-нибудь все племена, обиженные ругами, выступят заодно и отомстят рыжеволосым.
Чаще всего девушка бродила по ивняку. Светлолистые ивы! Раньше их склоненные ветви, непрестанно раскачиваясь, приветствовали солнце, реку и ее, Иллу. В их густых зарослях распевала маленькая серая птичка, заставляя самых суровых урсов говорить шепотом. А поклоны этих деревьев были приветливы, ласковы. Но теперь, потеряв свои узкие светло-зеленые листья, они горестно припадали своими ветвями к земле, будто оплакивали ушедшие радостные дни.
Смерть брата она встретила равнодушно: духи предков послали предателю заслуженное возмездие. Думая о Лооке, Илла иногда досадовала на него: почему он не вернулся? Почему не попытался освободить ее? Теперь она поняла, отчего умерла мать Олли. Из всех зловредных духов самыми неумолимыми и беспощадными были духи печали и тоски. Они убивали в здоровом человеке желание жить. Эти духи сейчас овладели Иллой.
Наступил такой день, когда девушка решила умереть. Все равно как — в волнах реки, от кинжала или зубов собаки.
Из-за непогоды темнота наступила раньше обычного. Илла давно приметила, куда стражницы прячут медный нож. Только бы дождаться, когда они уснут. Неожиданно в пещеру проник чуть слышный, напоминающий кукованье крик удода. Девушки ничего не слышали, но собака насторожилась. Конечно, это подавал знак Лоок. Никто искуснее его не подражал крику пестрой птицы с хохолком. Лоок звал ее, Иллу. Но как вырваться из пещеры? Раздумывать она не стала. Схватив медный нож, Илла рассекла себе руку и, громко стеная, начала кататься по пещере. Стражницы вскочили, выпучив глаза, смотрели на залитую кровью девушку. В нее, видимо, вселился злой дух, надо звать Зика.
Черный пес тоже вскочил. Склонив голову набок, он с любопытством наблюдал за Иллой. Когда девушки выскочили из пещеры, Илла поднялась, взяла длинную заостренную кость и протянула четвероногому стражу. Тот раскрыл пасть. Девушка с силой воткнула в нее кость и выбежала из пещеры.
