Урсы разложили большой костер и положили в него горного барана. Вкусный запах жареного мяса понесся ввысь. Уола, вкусив такое приношение, будет еще милостивее к урсам.
И вот, прокричав многократно хвалу светилу, урсы набросились на пищу. Лоок ел вместе со всеми и размышлял. Выходило, что человек сильнее обычаев: урсы сменили привычное оружие — поверили в лук и его топор, едят не только жареное, но и вареное мясо, поклоняются не Оленю, а Уоле. И вдруг Лооку припомнились предсмертные слова Рогача: «Уола сильнее всех. Но почему он грел меня и врагов одинаково? Они же его не почитают».
И правда — почему? Разве ругам, захватившим их долину, он не светит? Почему урсы даже с высоты гор не увидели ночлега Большого Огня? Конечно, Уола помог урсам преодолеть напасти, но если бы у Лоока не было топора, прошли бы урсы через горы?
Лоок опасливо посмотрел на солнце — не рассердился ли всемогущий Уола на него за то, что он посмел так подумать?
Однако размышления вождя прервал дозорный Олли, сообщивший, что недалеко ходят чужие люди с блестящими топорами. Лоок подал сигнал, и урсы быстро разобрали копья и луки.
Молодой вождь взял свой верный топор и вышел навстречу незнакомцам. Их лица были выжидающе-настороженными, но не враждебными. Пройдя несколько шагов, Лоок положил топор на землю, сломал ивовую ветку и, помахивая ею, приблизился к незнакомцам. Они не были похожи ни на рыжеволосых ругов, ни на черноволосых алазов, а были чуть темнее урсов. Их тела покрывали не шкуры, а сплетенные из каких-то мягких серых волокон накидки.
«В них летом не жарко», — подумал Лоок, еще не зная, что эти люди уже научились расщеплять волокна дикого льна и крапивы, сучить и прясть их, выделывать нити и ткать ткани для своей одежды.
Незнакомые люди тоже положили свои блестящие топоры на землю и, окружив урса, заговорили с ним. Некоторые слова он понял. Показав на солнце, Лоок сказал:
— Уола.
Незнакомцы заулыбались, поправили:
— Оола.
Недоверие исчезло. Урсы, к счастью, вышли к стоянке большого родственного племени. Здесь они увидели коз, свиней и овец, которые бегали за людьми, как собаки, увидели жилища, сложенные из больших камней.
И держа в одной руке бронзовый топор, весь в шрамах и зазубринах, а в другой — мешочек с солнечным зерном, Лоок повел урсов к новой жизни…
Михаил Скороходов
Дети огня
Часть первая
Нежданная гостья
Глава первая
Поручение вождя
Десять молодых охотников-ланнов легко бежали по левому берегу Реки на юг. Их поднял сегодня на рассвете вождь племени Чал, сын Огня, и послал к месту очередного привала — для заготовки дров на ночь.
Впереди охотников мчался огненно-рыжий пес Ур, внешне только мастью отличавшийся от волка. Изредка он выскакивал на обрыв, настораживался, пропуская отряд, и снова стремительно обгонял его.
Была поздняя осень. Только что взошло солнце, и в клубах пены над темными порогами, что выступали посредине Реки, замелькали радуги.
Ур выскочил на обрыв, взвизгнул, припал к земле. Юноши разом остановились, быстро поднялись наверх и осмотрели равнину, покрытую желтой травой, редколесьем и кустарниками.
Вдали паслось стадо туров, но до желанной добычи было далеко, и ланны сдержали свой охотничий пыл.
Два быка отделились от стада и стали гоняться друг за другом. Брызги росы слетали с веток на их черные спины; казалось, равнина сама играет с могучими животными, радуется вместе с ними солнцу, жизни, тишине.
Ланны заметили ястреба на вершине сухостойной лиственницы, песца на склоне холма, ящерицу, мелькнувшую в траве, и, к неудовольствию Ура, спрыгнув с обрыва, побежали дальше.
Юношей радовало поручение вождя: другие охотники сейчас тащат тяжелые волокуши с вяленым мясом и шкурами, а они бегут налегке, весь груз — кремневые ножи, топоры и копья. Прибрежная полоса широкая, одежду из оленьих шкур ничто не цепляет.
Ур снова остановил их — замер, подался назад, шерсть на загривке вздыбилась. Они повернулись к обрыву с поднятыми копьями. Напугать Ура мог только хищник, но днем вооруженные ланны никого не боялись. Часто сталкиваясь на охоте со смертельной опасностью, они научились преодолевать страх и всегда были готовы к схватке.
Выждав немного, юноши бесшумно подкрались к краю обрыва и увидели стаю полосатых гиен. Со смехом выскочили наверх, потрясая копьями. Хищники рысцой побежали прочь — они не выносили запаха человека, всегда смешанного с запахом дыма.
— Ур испугался трусливых гиен! — презрительно сказал один из охотников. В ответ ему вдруг раздалось короткое, но мощное рыканье, похожее на раскат грома. В тот же миг они увидели на расстоянии полета копья двух тигров, лежавших в тени большого куста. Подняв головы, хищники смотрели на застывших людей, словно соображая, стоит ли наказывать этих дерзких, которые посмели разбудить их.
Тигры! Рассказы о них передавались из поколения в поколение, их изображали на стенах пещер. Юноши видели старые тигровые шкуры, держали в руках страшные клыки, просверленные у основания, и знали, что почти каждый из этих амулетов доставался племени дорогой ценой. На их памяти был убит, вернее добит, только один тигр, который получил смертельные раны в схватке с медведем. Сами они живых тигров видели впервые, хотя их рев слышали не раз во время ночных привалов.
Самые старые люди племени говорили, что убить тигра очень трудно, что даже истерзанный копьями он может делать огромные прыжки и наносить быстрые, как молния, удары. При встрече с тигром, советовали они, лучше всего отступить, стараясь не смотреть на него, не делая резких движений. Эти предостережения и советы вылетели из памяти юношей, они смотрели на тигров во все глаза и не трогались с места. Каждый из них с детства мечтал о победе над этим сильным, красивым зверем, но… Сейчас у них не хватило решимости напасть первыми. И отступать не хотелось.
Один из тигров встал, потянулся, прерывисто зарычал, словно закашлял. Сделал несколько шагов и снова лег, вытянув лапы, мордой к охотникам. Старший из юношей, не выдержав напряжения, заговорил:
— Тигры сыты, хотят спать. Они дадут нам уйти. Ланнам нужны дрова. Осторожно назад…
Они соскользнули с обрыва и рванулись за Уром, но вскоре перешли на шаг, остановились. Всем хотелось еще раз посмотреть на тигров.
Разглядели их не сразу. Тигры словно перелетели на другое место, были уже далеко и медленно уходили на юго-восток. Значит, едва ланны исчезли с обрыва, они тоже обратились в бегство. Довольные этим открытием, юноши оживленно заговорили, и когда хищники скрылись из виду, снова пустились в путь.
Ур почуял добычу. Охотники пригнулись и двинулись к краю широкой лощины, заросшей камышом и кустарником. Внезапно из зарослей прямо на них вылетело стадо мелких оленей. Это была удивительная удача. В воздухе мелькнули копья — три оленя, пораженные меткими ударами, рухнули на траву. Два оленя были ранены, но далеко уйти им не удалось — Ур сбил их с ног.
Ланны поспешили снова вооружиться копьями — по-видимому, стадо было кем-то напугано. Догадка подтвердилась: в глубине лощины раздался уже слышанный сегодня зловещий кашель тигра.
— Они опередили нас, — прошептал старший. — Разделайте оленей, я зажгу огонь.
Он упал на колени. Сдернув с пояса тонкие кольца бересты, достал из кармана небольшой темный камень и костяную трубочку с трутом; спинкой ножа высек искры. Когда трут задымился, поджег бересту, затем быстро настрогал мелких стружек с древка копья. Пока другие занимались оленями, старший набрал сухих сучьев, приволок большую корягу.
Они вволю напились душистой оленьей крови, разрезали пополам сердца и съели их сырыми — священное право охотников. Ур тоже получил свою долю.
Тигров не было слышно, да и у костра ланны чувствовали себя в безопасности. Но место привала находилось по другую сторону лощины, а времени оставалось мало — в полдень они должны быть уже там.
— Сначала убьем тигров, — решительно заявил старший. — Вернемся сюда, заберем мясо.
Никто не возражал, все понимали, что другого выхода нет. Правда, если бросить добычу и бежать изо всех сил в обход лощины, можно успеть. Мясо достанется хищникам, песцы уже снуют поблизости, но это не главная беда. Племя пойдет напрямик, может быть, столкнется с тиграми. Тогда юношей обвинят в трусости, это хуже смерти. Трусость у ланнов — самое тяжкое преступление, и гнев племени страшнее, чем когти и клыки тигра.
Они оставили Ура у костра охранять мясо и углубились в заросли. Шли осторожно, глубоко втягивая ноздрями воздух. В лощине было много родников, еле слышно журчала вода. Резкий, исступленный лай Ура заставил их замереть. Ланны понимали язык собак: Ур видит опасного зверя, зовет на помощь.
