— Пока ты со мной не расправишься, чтобы продвинуть на мое место Дмитрия или Ивана. — Анастасий широко улыбнулся. — Однако каким же глупцом я кажусь тебе, милый братец!
— Я начинаю думать, что ты действительно глуп, — рявкнул Василий, бледнея от ярости. — О том говорит все твое недостойное поведение.
— Ты имеешь в виду то, что оно не направлено к твоей выгоде, да? Ты хотел бы, чтобы я безропотно подчинялся тебе. И за что же? За будущие подачки? — Анастасий шутовски поклонился. — Ты стремишься к власти — вот и стремись. У меня же есть свои планы.
— Не расскажешь ли, каковы они? — Василий встал с кресла. — Почему бы тебе не поделиться ими со мной?
— А зачем? Чтобы ты их расстроил? — Анастасий иронически сморщился, потом с напускной задушевностью произнес: — Ах, Василий-Василий! Признайся-ка лучше, что я тебе попросту необходим. Как тебе быть? Ведь на своих братовьев ты опереться не можешь. Каждый из них сам с усам и метит в цари. Они переступят через тебя, не поморщась. К тому же жена Дмитрия доводится сестрой жене Годунова, а посему — отчего б им не спеться? Какая жалость, что не ты в свое время женился столь выгодно, а?
— Ох, не гневи меня, Анастасий, — откликнулся, поджимая губы, Василий. — Я своего добьюсь — все едино: с тобой или без тебя. Просто мне думается, что Шуйским для общей пользы лучше стоять друг за дружку. Ежели ты так не считаешь, я более не хочу тебя знать.
— И Господи тому помоги, — дерзко сказал Анастасий. — Ты слишком заносишься, княже. И без оглядки на Церковь стремишься усесться на трон. Но власть церковная выше царской. И тебе надо бы помнить о том. Много выше, Василий Андреевич. Православие — сердце России, в нем — средоточие ее силы и славы. Подумай, где ты окажешься, если церковь восстанет против тебя?
— А ты, значит, мыслишь, она поддержит тебя? — не веря своим ушам, вопросил князь Василий. — Ох, Анастасий, да ты не рехнулся ли? Что ты затеял в безумной гордыне своей?!
— Ничего, что могли счесть бы крамольным, — возразил Анастасий. — Твое главное заблуждение в том, что ты почитаешь мою ревностную заботу о благе отечества игрой. — Он сцепил пальцы в молитвенном жесте. — Я неустанно пекусь об обережении России от скверны, какую несут нам католики и монголы, а для тебя это все пустяки. Тебе все равно, кто будет стоять во главе православного мира. Ты крестишься на иконы и мнишь, что того с тебя предовольно. Ан, нет, брат мой, нет. — Он сокрушенно качнул головой. — Сожалею, что ты не радеешь за веру. Нас со всех сторон осаждают безбожники, и спасение наше лишь в ней.
— И потому ты дал разрешение Ксении на брак с инородцем, — ехидно заметил Василий.
— Что ж, — кротко вздохнул Анастасий. — Ей ведь был нужен хотя бы какой-нибудь муж.
— И ты, стало быть, надеешься, что Церковь вознаградит тебя за такое деяние? — презрительно хмыкнул Василий. — Уверовал, значит, в собственную непогрешимость? И уже, вижу, не мыслишь, что кто-либо может в ней усомниться.
Анастасий дал сроднику выговориться, потом, как ни в чем не бывало, сказал:
— Печально, что мы вечно лаемся, брат. — Он подался вперед и поцеловал Василия в щеку. — Спасибо тебе за проявленную заботу. Поверь, твое предложение весьма умилило меня. Мы, правда, не пришли к соглашению, но это в порядке вещей. Ветви рода как ветки дерева: каждая тщится продвинуться далее остальных. Ты не сумел подвигнуть меня на отказ от моих устремлений, и я не вижу смысла длить этот разговор. Давай распрощаемся мирно, без гнева. Как бы там ни было, а я все же желаю, чтобы все твои чаяния сбылись.
Василий оторопел и уже было хотел просить гостя остаться, но вовремя понял, что подобное проявление слабости тот неминуемо обернул бы против него. А потому он лишь поклонился лукавцу и, скроив постную мину, с достоинством произнес:
— В другой раз, возможно, мы лучше столкуемся. Когда ты опять соизволишь меня навестить.
— Возможно, — уронил Анастасий, крестясь на иконы, затем, поклонившись в пояс, ушел. Покидая пределы Кремля, он постоянно оглядывался, нет ли за ним слежки, ибо не доверял своему сроднику ни на грош.
Василий, вздыхая и морщась, битый час просидел в одиночестве, обескураженный неудачей. На Анастасия у него был расчет. И нешуточный, так как Дмитрий с Иваном наотрез отказались вступить с ним в союз. А теперь из-под рук ускользнул и этот строптивец, пренебрегая посулами, каким позавидовал бы любой. Он всегда был увертлив, брат Анастасий, как надоедливая блоха! Но ведь и увертливых блох в конце концов ловят и давят. От этой мысли Василий повеселел и, дав себе слово, когда придет срок, обязательно отомстить обидчику за пережитое унижение, погрузился в обдумывание своей новой стратегии, к какой уже не подвёрстывалась бы родня. Чем дольше он думал, тем более выходило, что успех вполне достижим. Шут с ней, с родней, — у него ведь есть и союзники, и верные слуги. И тех и других будет больше через какой-то годок. Он войдет в силу, и братья, кусая от зависти локти, уже не осмелятся выступить против него. Правда, ему предстоит свалить двух титанов: Романова и Годунова. С Борисом это проделать будет нетрудно, ведь мать его из татар. В Кремле найдется немало бояр, косо поглядывающих на выскочку-полукровку. А вот Никиту, пожалуй, так просто не съешь. Род Романовых познатнее рода Шуйских, тут ничего не попишешь, да и свою первую женку царь Иван взял из этой семьи. Бояре все как один признают за ним право опекать царя Федора и будут признавать до тех пор, пока он, Василий, не сочтет нужным посеять в их головы сорные зерна сомнений.
Тут Анастасию и карты бы в руки — он взял бы на себя весь риск. В случае неудачи первым на дыбу повлекли бы его, и за ним можно было бы отсидеться, то бишь от всего откреститься. Я, мол, не я, и лошадь совсем не моя. Лучше пожертвовать малым, сохраняя большое. Василий поднялся с кресла и заходил по светелке, косясь на иконы. Церковь — вот главная незадача ведь без ее одобрения царем стать нельзя. А ну как митрополит заартачится и воспротивится его возвышению? Тогда все мгновенно застопорится, пойдет кобыле под хвост. Ах, Анастасий, как же сейчас ты мне нужен! Ты, твои плутни и твои связи. Духовенство московское, кажется, весьма благосклонно к тебе.
Сделав еще один круг по светелке, Василий пришел к единственно правильному решению. Раз Анастасий кобенится, значит, его надо будет принудить силком. Это попроще, чем самому торить подходы к святошам. Надо лишь поискать, за что ухватиться, а такое, конечно, найдется. Непременно найдется, а уж тогда…
Тут размышления великого князя были прерваны приходом слуги. Тот, низко кланяясь, доложил, что прибыл посыльный из польской миссии и что он в общей комнате для прислуги — ждет, когда его примут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
