Я недовольно выслушал сообщение о внутренних разбойниках, а Джи добавил:
– Эти хаотические "я" создают мефистофельский образ, который уже стал вырисовываться на твоем благородном челе.
– Я рад бы все изменить, только не знаю, как.
– Для этого надо тебе пройти стадию Альбедо, – ответил Джи. – Начни ходить в церковь, исповедоваться и причащаться. А там батюшка приструнит твоих чертей крестом и святой водой.
В это время мы подошли к небольшому магазинчику, стоявшему у железнодорожного полотна. Я купил жирного цыпленка, красного вина и кило сухой московской колбасы.
– Ну, теперь Фея будет довольна, – заметил Джи.
– Не могли бы вы описать мои рабочие "я"? – попросил я с надеждой.
– Твои рабочие "я" на этом фоне выглядят весьма печально, – ответил Джи, когда мы вышли с полными сетками. – Это нафантазированная преданность Пути, вялая работа над собой да отдаленное представление о том, как помочь Школе. Если ты думаешь, что все это можно подменить зарабатыванием денег-это непонимание третьей линии работы. Господа Бога карасями не купишь.
А в своем мефистофельском обличии ты разрушил многие тонкие ситуации, которые я тщательно готовил и выращивал. Ты постоянно ставишь палки в колеса школьному строительству.
– Как ни печально, – отметил я, – но я все равно не замечаю проявлений своего темного начала.
– Хорошо, я помогу тебе, – сказал Джи. – Сосредоточь внимание на третьем глазе.
Я сконцентрировал взгляд на точке между бровями, и вдруг передо мной стали появляться ужасные образы темных существ.
– Ты видишь демонических существ, которые захватили пространство души, – пояснил Джи. – Когда я пытаюсь донести до тебя благую весть, эти монстры закрывают твою сущность темным покрывалом, и до тебя невозможно докричаться. Ты становишься глух и слеп. Эти демоны на все мои коррекции твоего поведения отвечают лютой ненавистью.
– Теперь до меня стало что-то доходить, – ответил я.
Мы вернулись домой. Фея сидела перед мольбертом, курила "Приму" и пила пустой чай, а Петрович отсыпался после неудачного набега на молодых учениц. Я зарисовал ужасные лики демонов, чтобы знать в лицо своих врагов, и обратился к Фее:
– Не могли бы вы подробно объяснить, как пройти стадию Альбедо?
– Напиши полный список людей, которых ты когда-либо обидел, и садись читать покаянный канон, затем пойди и покайся перед батюшкой. Да будь искренен и не совершай больше того, в чем раскаялся. Читай утренние и вечерние молитвы, дабы Господь однажды услышал тебя и помиловал.
"Слишком хлопотно", – подумал я и никуда не пошел.
– Дай-ка я посмотрю, что ты там нарисовал, – попросила Фея. – Да тут и половины нет, – изумилась она, – это только начало!
– Эти демоны подселились к тебе в городе Дураков и увеличили силу твоего Уробороса, – добавил Джи. – Уроборос – твоя отрицательно сконцентрированная энергия. Уничтожить его невозможно – можно только постепенно преобразовать. Хорошо, что Петрович одним своим видом выманивает твоих чудовищ наружу, – пользуйся моментом, чтобы поработать над ними. Ибо Петрович уникален и не всегда будет рядом с тобой – а ты его не ценишь.
Тебе нужно спешить расправиться с этими чудовищами, иначе вполне возможно, что твои отношения с Гиацинтой испортятся, и она покинет тебя навсегда. Другой такой возвышенной дамы тебе в этой инкарнации не встретить. Но это только начало большой битвы. Когда ты трансформируешь Уробороса, в тебе забьет ключ воды живой. Ты многое поймешь иначе, многое увидишь по-другому. Для начала же вам с Петровичем надо воцерковиться и читать молитвы на старославянском – этот язык просветляет и успокаивает душу.
Джи ушел в свою комнату читать следующий том Бердяева. Фея вернулась к мольберту. Я наблюдал, как под ее кистью возникали чудесные цветы и птицы.
– Когда я была маленькой девочкой, – задумчиво сказала она, – родители взяли меня в Китай. Я запомнила причудливые города с разукрашенными домами, с резными красными крышами и воздушными летающими змеями.
Однажды я перелезла большой-большой китайский забор и попала в красивую китайскую оранжерею. Я любовалась цветами и не заметила, как ко мне подошел пожилой человек, похожий на даоса. Он взял меня за ручку и повел по цветочной дорожке, рассказывая волшебные истории о каждом красивом цветке. Он говорил по-китайски, но я поняла все, что он рассказывал. И тогда я вспомнила, что много лет назад прожила в Китае целую жизнь. Тогда я была принцессой…
– А как вы повстречались с Джи? – с интересом спросил я.
– Я в то время жила у моих друзей эзотериков. В их доме собирались интересные мистики, а питались мы так: ставили на стол кастрюлю каши – кто успел, тот не остался голодным. Но это совсем неважно. И там я впервые увидела Джи. Тогда мне только что исполнилось тридцать три года. Мы были два гиганта, оба уже прошли немалый мистический путь. Он был худощав, без бороды, у него были тонкие губы, и, может быть, из-за этого его лицо мне показалось жестоким. Когда мы на минуту остались с ним наедине, он сказал:
"Знаешь сказку "Аленький Цветочек"? Мы очень похожи на ее персонажей – не забывай меня".
С тех пор он исчез на два года, и я совершенно позабыла о нем. Вдруг я увидела его в сновидении. Одетый в роскошные одежды, он выходил из своего дворца с человеком небольшого роста.
"Кто это?" – поинтересовалась я.
"А, это брат – он глухонемой, с ним нельзя разговаривать..
Спустя несколько дней я опять встретила Джи в одной из эзотерических компаний.
"Вы помните меня?" – спрашивает он.
"Вы принц из моих сновидений", – отвечала я.
Мы долго скитались по Москве, жили у разных друзей и знакомых. Конечно, я очень страдала, когда он в компаниях ухаживал за молодыми ученицами, а ко мне в это время клеился кто-либо из капитанья. И, в конце концов, просто перестала ходить в эти ситуации. У него была своя жизнь.
– Это были обучающие ситуации для вас? – поинтересовался я.
– Ничего обучающего для себя я в них не видела, – резко произнесла Фея и ушла к себе. Я открыл дневник и стал описывать последние события.
Через некоторое время появился Петрович:
– Я попал в сновидение! Джи плавает в большом пруду с ледяной сверкающей водой, а я хожу вокруг и жалобно прошу:
"Помогите очиститься от тьмы!"
"Окунись в пруд с мертвой водой – и твоя душа просветлеет".
– Ну и что? – спросил я.
– Не поверил, – ответил Петрович.
Внезапно открылась дверь, и появилась Гиацинта. Я хотел обнять ее, но что-то меня остановило. Гиацинта не отводила взгляда, и я почувствовал нагнетание пугающего холода. Вдруг на столе, подпрыгивая, зазвонил будильник. Гиацинта блеснула глазами, со всей силы ударила по будильнику и вышла, хлопнув дверью, а будильник, крякнув, затикал в два раза быстрее и громче.
– Ну и ну, – перевел дух Петрович.
– Гурджиев, – заметил Джи, – намеренно создавал в своем окружении напряженную ситуацию. Затевал такие ссоры между учениками, что многие уходили, проклиная его и весь Институт Гармонического Развития. А он лишь показывал ученикам их демонов. Но мало кто это осознавал – все разбегались, говоря, что Институт представляет собой сплошной кошмар. Наша Школа – школа сильных психологических шоков.
"Вот в этом я точно не сомневаюсь", – подумал я.
Я прилег отдохнуть и оказался в незнакомом городе, с улицами, на которых едва могли бы разъехаться два всадника. Я зашел вслед за прекрасной дамой в собор и вдруг оказался в огромном зале с одиноко горящей восковой свечой, возвышавшейся на золотом подсвечнике.
Незнакомка распахнула плащ, и ее алое шелковое платье коснулось лица. Она прижалась ко мне всем телом.
– Ты мог бы меня полюбить?
– Я уже люблю тебя, – затрепетал я.
– Я хочу раскрыть твое сердце, – улыбнулась она. – Но если возьмешь меня, то умрешь – попробуй побороть свою страсть.
– Не могу.
– Тогда убей себя, – холодно произнесла она и вложила в мою руку нож. Я вырвался и побежал, но на другом конце зала опять увидел ее. Прекрасная леди, вызывающе закинув ногу на ногу, сидела в черном кресле. Ее талию охватывала прозрачная голубая шаль.
– Напрасно доверяешься женщинам, покорившим твое сердце, – усмехнулась она.
– Чего ты хочешь? – спросил я.
– Когда ты ощутишь дыхание смерти, твое сердце запылает от любви.
Я посмотрел в ее распахнутые глаза – и алая роза затрепетала в моей душе.
– Вставай, – произнесла Гиацинта, прикасаясь губами к моей щеке, – я приготовила превосходный ужин.
Я вышел на кухню: за столом сидел Джи, и перед ним дымился жареный цыпленок. Петрович разливал по бокалам красное вино и раскладывал по тарелкам картошку.
Через несколько дней "Кадарсис" уезжал на гастроли в Брянск.
