– Во Франции, – зевнув и прокашлявшись, ответил Валера. – Где ей еще быть, птичке нашей перелетной?
– Когда прилетает?
– Мне не докладывают, – ответил он с какой-то зарождающейся смутной радостью, словно предчувствуя развлечение. – Когда изволят, тогда и прилетят. Мы тут все больше по факту реагируем. Приехали – трахаем, не приехали – другой трахает.
– Придурок, – выругался тесть. – За женой уследить не можешь, а мне тут за всех опять расхлебывать.
Ответственность за исправление всего и вся, что делают неправильно идиоты вокруг, тоже было излюбленным коньком тестя, на эту тему он мог рассуждать часами. Привычным было и обращение «придурок», которым он наделял не только зятя, но и всех, кто стоял ниже, чем он сам, на социальной лестнице. Кто был выше, числился уже «моим корешем» и «вот таким мужиком», при этом демонстрировался толстый оттопыренный большой палец. Впрочем, в этой стране мало кто был выше Братского, хоть он из тени на свет не лез, и были фигуры поизвестней. Даже доченька его переплевывала многократно, сама лезла на глаза всей стране.
– А чё ты там опять расхлебываешь? – слегка глумливо осведомился Валера. – Небось мозги опять грызешь окружающим, как без тебя все ложку мимо рта проносят? Или чё другое делаешь, поумней?
Пауза на том конце провода заметно затянулась. Похоже, что тесть пытался поверить в то, что он слышал это на самом деле, а ему не почудилось и не приснилось. К такому обращению он не привык. Валера даже напомнил о себе, спросив:
– Чего молчишь? Скажи что-нибудь, а то подумаю, что тебя там Кондрат обнял, а ты и помер, на хрен.
– Ты как разговариваешь, сопляк? – надавив на бас, рыкнул тесть, но затем сбился на привычную терминологию: – Ты себе что позволяешь, придурок?
Однако прозвучало это все не слишком внушительно, и даже петуха на последней фразе тесть дал чуток, сфальшивил голосом. Чего греха таить, Валера тестя уважал вообще не то чтобы очень, да и в глазах окружающих Братский вовсе не был таким львом рыкающим, каким выглядел в своих собственных. Скорее он обладал репутацией банального хама при большой власти, которой и пользовался беспощадно, на всю катушку. И сейчас, когда зять решил наплевать на тестев авторитет, телефонное рычание производило на него слабое впечатление, скорее даже повеселило.
– Ты хотел-то чего или просто поболтать звонишь? – развязно осведомился зять. – Зачем человека разбудил?
Снова случилась затяжная пауза, после чего вконец озверевший Братский прохрипел в телефон:
– Заедут за тобой! Чтобы собран был! Я с тобой, придурком, потом разберусь!
И бросил трубку.
«Ну вот, с такого места согнали!» – слегка расстроившись, подумал Валера, планировавший оттянуться дома денек-другой, в тишине и покое, забив на всю работу, дела и родственников. Теперь не получится.
Пришлось вставать. Дойдя до кухни и открыв холодильник, он напился воды из пластиковой бутыли, залив пустыню дравшего горло сушняка, а затем, не удержавшись, накатил грамм сто водки, решив полечить подобное подобным. Он знал, что похмелье надо проспать, а сделать этого не дал тесть. Водка проскочила на удивление легко, обласкав сведенный судорогой мозг успокаивающей волной хмеля.
«Козел вонючий», – подумал о тесте Валера и вдруг замер.
Принятая внутрь водка, да еще на вчерашние дрожжи, мгновенно растормозила процесс мышления, до того момента зажатый в тисках правил, и его осенила идея, показавшаяся ему на удивление удачной. Если минуту назад он собирался схватить свои манатки в охапку и смыться из дома куда глаза глядят, а если точнее, то в снятую для всяких увеселительных целей квартирку, до того как «за ним приедут», то сейчас планы резко поменялись.
– Стоп-стоп-стоп, – сказал он себе. – А чего это я заочковал? И чем мне это грозит?
Подумав, ответил себе же вслух:
– Да ничем, если по уму все сделать. – После чего добавил: – И вот торопиться, торопиться не надо.
Последнюю фразу он произнес с интонацией актера Этуша из известной старой комедии. Он постоял еще пару минут, подперев рукой подбородок, вертя новую идею и так, и эдак, и она ему настолько понравилась, что он отметил ее еще соточкой, загрызенной огурцом, а затем бросился собирать вещи, быстро распихивая их в сумки.
Черный «Гелендваген», на котором каталась охрана Братского, показался у его ворот примерно через час, когда все было уже упаковано и собрано. Однако по Валере сказать это было нельзя – он был по-прежнему в халате, небрит, волосы всклокочены, глаза красные, и от него так несло спиртным, что можно было закусывать, просто находясь рядом. Для создания такого эффекта он себе водкой еще и на волосы побрызгал, и на майку, что виднелась из-под распахнутого халата. Глянь на такого, и сразу поверишь, что разбудил мертвецки пьяного человека, мерзкого и неприятного. Что, собственно говоря, Валере и требовалось.
Зазвенел звонок. Валера выдержал достойную паузу, чтобы убедительней выглядела версия с его пробуждением, после чего с пульта открыл въездные ворота. Большой черный внедорожник, в салоне которого виднелись два человека, рыкнул мотором и вкатил на участок, остановившись у крыльца. Как Валера и ожидал, из машины вышли оба охранника. Братский наверняка пожаловался на буйство зятя, вот они и пошли вдвоем, чтобы справиться с ним в случае проблем. Что ему и требовалось опять же. Останься один в машине, и все, что Валера задумал, здорово бы усложнилось.
Снова зазвенел дверной звонок, на экране домофона появились два мужских лица. Одного Валера узнал сразу, худого, со смешливым лицом мужика звали Артемом, а второй, высокий круглолицый блондин с залысинами на лбу, был новый, почти незнакомый, так, встречал пару раз. Валера открыл входную дверь, дыхнул на них перегаром и ухватился за косяк, пьяно покачнувшись. Артем брезгливо поморщился, помахал перед носом, разгоняя облако перегара, затем сказал:
– Валерий Палыч, собирайтесь. Хозяин вызывает.
– На хрена? – утрированно пьяно и с вызовом спросил Валера. – А то он звонил чего-то, да я опять прислал. Забухал вчера.
Про «забухал» он добавил уже доверительным тоном, вроде как понимать должны его страдания.
– Ну нам-то откуда знать? – разведя руками, спросил Артем, стараясь оставаться вежливым и дружелюбным. – Нам сказали, мы и делаем. Это уже вы там по-родственному разберетесь. Давайте поехали, хозяин ждать не любит.
При движении руками расстегнутая куртка на Артеме распахнулась, и Валера увидел мелькнувшую рукоятку какого-то пистолета-пулемета, висящего на боку. И очень порадовался этому факту, хоть виду и не подал. На самом деле он отступил от двери, пьяно покачнувшись, приглашающе махнул рукой и сказал:
– Вещи забрать помогите, а то я не смогу. – Вздохнул тяжко и прибавил: – Ужрался, упаду на лестнице.
Артем лишь кивнул, причем с заметным облегчением. Он явно ожидал худшего от пьяного Валеры, а тут всего лишь о вещах разговор. Хоть без драки обошлось, а Валера, даром что пьяный, мужик здоровый, с таким проблем не оберешься. Да и конкретных указаний, как с ним поступать в случае проблем, Братский не дал, хоть явно был в бешенстве после разговора по телефону. Второй парень никаких эмоций не проявил, ни слова не произнес, а лишь шагнул за Артемом в дом.
– Дверь закрой, сквозит, блин, – буркнул Валера, глянув на того через плечо, и массивная дверь захлопнулась.
Телохранители Братского в некоторой непонятке топтались в холле, не зная, что им теперь делать дальше, и Валера махнул рукой, позвав их за собой.
– Пошли, – сказал он. – Из подвала чемоданы надо поднять, поможете.
И, не оглядываясь, пошел вперед, покачиваясь пьяно. Халат на груди распахнулся, развеваясь крыльями сзади, обнажив голые ноги под трусами-«боксерами» и мокрую от водки майку. И скрывая кобуру с «Викингом», висевшую на боку. Валера шел по лестнице вниз, в подвал, охранники тестя послушно плелись следом. В первой же комнате, переделанной в бильярдную, Валера указал на два больших чемодана, стоящих у дальней стены, и пробормотал:
– Наверх поднимите. Не дотащу, помру с похмелья. Оденусь пока.
Диспозиция была продумана заранее, до мелочей. На самом деле чемоданы были пустыми, и стояли они лишь для того, чтобы Артем с напарником шагнули в их сторону. Что они и сделали, не подозревая подвоха, разве что в последний момент на лицах появилось ощущение недовольства, вроде как в холуи припрягали.
Одновременно с их шагом вперед Валера подобрался, вдруг обретая кристальную ясность сознания. До этого, чтобы не вызвать никакого сомнения, он намеренно дал самому себе ощутить себя пьяным, и сейчас эта защитная пелена спадала с него, как занавес. Пистолет оказался у него в руке, вторая рука поддержала рукоятку снизу, ствол почти уперся в затылок Артема, так ничего и не подозревающего. Гулко хлобыстнуло звуком по стенам и ушам, мелькнувшее дульное пламя опалило волосы на затылке жертвы, пуля, проломившись сквозь кость, пронеслась через голову, вырвалась в облаке кровавых брызг и ударила в стену, окрасившуюся красным. Артем умер раньше, чем упал, а второй охранник, так и оставшийся безымянным, умер через мгновение. Два тела тяжело рухнули друг на друга, а через еще одно мгновение стихло и метавшееся между каменными стенами эхо.
