В поселке еще появились люди, но в наш угол не совались. Видимо, слышали выстрелы, видели людей с оружием и в какой-то форме и не могли понять, что здесь происходит. Ну и не хрен понимать, сидите дома. Я честно скажу – добровольно «балластных» граждан на борт уже не приму. В крайнем случае – на одного «балластного» одного «активного штыка», и при этом хоть с минимумом своего полезного имущества. Если человек до сих пор не сообразил, как разжиться оружием ли, машиной или хотя бы едой, – толку с него ноль. Мертвый груз. Даже если он просто все это время уверял себя, что все образуется. Какой там, на хрен, образуется? Уже не образуется, и кто этого не видит – дебил последний. А дебилы нам без надобности, мы и сами не Спинозы.
– Телик смотрели сегодня? – спросил я Таню.
– Смотрели, – кивнула она. – С утра вообще ничего толком, один балет в записи, а потом по всем каналам пошел прямой эфир, один и тот же. Вроде как экстренный канал. Но толком ничего не говорят.
– А что говорят?
– А что они могут говорить? «Сохраняйте спокойствие» говорят. Еще говорят, что у них «ситуация под контролем». Осталось только выяснить, у кого под контролем и какая именно ситуация. А еще, что «власти наводят порядок». Собираются комендантский час ввести.
– Понятно, – усмехнулся я. – А как они его введут? Войска же разбегаются, и людям тоже разбегаться надо, а если их ограничить в перемещении, то все только хуже будет. Чем дальше разбегутся, тем больше уцелеет.
– Почему? – спросила она.
– Это эпидемия. Многолюдность работает против нас. Больше перекусают – больше обратится. Не, ума нет – считай, калека. Власть у нас калека на всю голову, без проблесков разума.
Я рассказал об импровизированных расстрелах представителей этих самых властей у международного аэропорта Шереметьево.
– Дураки. Куда летят? – удивилась Татьяна. – Отовсюду картинку показывают, что мертвяки везде. В Америке вообще военное положение вводят, президент выступал. Да и не только в Америке. Куда они собирались?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Просто подальше отсюда, скорее всего. Чтобы потом оставшимся в живых на глаза не попадаться. Любит ведь их народ. Или на острова какие-нибудь райские, где у всех домики с яхтами. Без понятия.
Из окон второго этажа моего дома послышался детский смех. Маша детей спать укладывает. Ее как «мать кормящую» от любых ночных вахт освободили. Пусть ночью будет при детях безотлучно, как последний рубеж обороны. А то мелкие уже тоже насмотрелись всякого, с утра, когда их на улице, среди ментовских трупов, в машину сажали, на них лица не было. А кто лучше матери рядом их успокоит?
Во дворе, что напротив, за столом Сергеич беседовал со Шмелем. О чем – не слышно, но похоже, просто анекдоты травили. Аня с Алиной Александровной о чем-то говорили у бани. Идиллия, в общем. Тишина мертвая, только деревья на слабом ветру шумят. Поди догадайся, что конец света кругом.
– Ладно, любимая… Пошли обход территории сделаем – и под одеяло. Дети детьми, это как получится, но сам процесс…
Александр Бурко
22 марта, четверг, вечер
До Центра вчера долетели меньше чем за час, хотя летчик вел машину в максимально экономичном режиме. Так распорядился Марат на будущее – экономить все, если ты не в бою. Полет Бурко запомнился, в своей жизни он ни разу не летал на вертолете. Первый класс в самолете рейсовом или сверхкомфортабельный салон собственного «Гольфстрима» – совсем другое. Хорошо, что перед вылетом Марат заставил его тепло одеться, иначе он заледенел бы до того момента, как машина приземлилась. Одетый в теплую парку с капюшоном и вязаную шапку, он с любопытством смотрел вниз через открытую дверь на разворачивающуюся картину бедствия.
Центр города был уже заполнен мертвяками. Их было много и легко было отличить от нормальных людей. По основным магистралям к окраинам тянулись пока еще редкие потоки машин. В некоторых местах города что-то горело. Бурко показалось, что и от здания НИИ тоже поднимается столб дыма, хоть определить направление он мог весьма приблизительно.
Были видны отдельные армейские опорные пункты и настоящие завалы мертвых тел перед ними. Но эти опорные пункты были немногочисленными, и все шире и шире разливавшееся мертвое море захлестывало их со всех сторон.
Затем вертолеты пошли в сторону Твери прямо над шоссе. Сначала смотреть было интересно, затем надоело, все выглядело слишком однообразно. Мелькнули справа огромные зеркала водохранилищ, что на реке Шоше, затем показалась широкая блестящая лента Волги. Вертолеты перемахнули Тверь, прошли дальше и приземлились на территории большого новопостроенного комплекса, что раскинулся на берегу реки. Перед посадкой пилот сделал два круга над Центром, явно специально для Бурко, чтобы дать хозяину оценить то, что он совершил. Два длинных серых корпуса фармацевтической фабрики образовывали гигантскую букву «Г», перекрывая все подступы к территории Центра с севера и северо-востока. С запада естественным рубежом служила Волга и мощная бетонная стена, тянувшаяся над крутым берегом.
Когда проектировались фабричные корпуса, сам Бурко потребовал их внешние, обращенные за периметр стены, выстроить из толстого и прочного бетона. Окна, невысокие и больше похожие на бойницы, тянулись только по третьему этажу, а на крыше сооружали крытые укрепленные гнезда, где расставлялись пулеметы КПВ на трехногих станках. Сектор обстрела для них открывался с тех позиций почти что бесконечный. На верхнем этаже фабричных корпусов, прямо за окнами-бойницами, устанавливали стомиллиметровые противотанковые пушки «Рапира», устаревшие, но очень надежные, которые могли уничтожить все, что попадет в зону полета их скоростных снарядов.
В замкнутом дворе на различных позициях расположили буксируемые версии «Нон», полугаубиц-полуминометов. Еще когда создавались первоначальные планы постройки этой крепости, Салеев настаивал на том, чтобы огневая мощь их преимущественно базировалась на ствольной артиллерии. Она дешева в использовании, долговечна, а с опытными расчетами и в точности ракетным системам не проигрывают.
Не забыли и минометы. Стодвадцатимиллиметровые «Сани» в количестве нескольких батарей были размещены по территории комплекса и легко могли забросать минами все, что попадет в поле зрения наблюдателей на дистанции до семи километров от стен. Вместо стандартных буксировщиков для этих минометов использовались «Водники». Причем по двум типам: с десантным модулем, когда миномет буксируется следом на колесной группе, и с платформой, когда орудие устанавливается на машину «верхом» и превращается фактически в самоходное.
Откуда у ФСИН артиллерия? Ниоткуда. Нет у ФСИН никакой артиллерии и быть не может. Зато совсем неподалеку, на северной окраине города Твери, раскинулся кадрированный артполк. А командовал артполком некто подполковник Семенов, чья карьера последние два года шла под личным присмотром Александра Бурко, и зарплату он получал не только у себя в финчасти, но и в черной бухгалтерии «Фармкора», через Марата Салеева. Следует ли упоминать, что вторая зарплата многократно превышала первую, а взамен абсолютно никаких злоупотреблений от Семенова никто не требовал.
Этот же подполковник Семенов при совсем незначительной поддержке «Фармкора» сумел заменить два десятка несущих здесь службу офицеров своими людьми. Никого не выживали, никому не портили карьеру. Нежелательные офицеры получали повышения, отбывали к лучшим местам службы. Никто не озлобился, никто не писал ругательные рапорты, никто не портил схему.
Затем пришла очередь прапоров и контрактников, которые тоже оказались стопроцентно своими. К нынешним временам Бурко заполучил лояльную лично ему кадрированную часть, которая могла снабдить его легкую пехоту тяжелым вооружением. И вот этот момент настал. Команду на присоединение к Центру Семенов получил не сразу, ему дали возможность оценить происходящее. С его незначительными силами даже вопрос удержания территории был сомнителен. Затем сообщили, что он может рассчитывать на комфорт и почет за безопасными стенами Центра, в окружении семьи и сослуживцев. Больше и говорить не надо было ничего.
Срочников, кто высказал желание покинуть часть, подполковник Семенов распустил, снабдив всех командировочными до места проживания. Желающие брали оружие, на что командир закрывал глаза и даже не возражал против того, что из парка ушли несколько бортовых КамАЗов. Не следует жадничать, когда у тебя всего много, и все это – на халяву. Не надо множить число врагов.
И существенная часть парков артполка за ночь и сегодняшнее утро, под охраной уже частной бурковской армии, отбыла в Центр. И семьи офицеров обживали сейчас новые, хоть и тесноватые, но уютные и безопасные квартирки.
