— Джентльмены.
Замершая на пороге мастерской Абигайль Маттесон напомнила Исаву девушку, которая впервые в жизни входит в бальный зал. И дело здесь было не в наряде: платье удивляло своей простотой, украшения и вовсе отсутствовали. Исава поразила царственная осанка женщины, божественная белизна ее кожи, красивые белокурые волосы и яркие синие глаза.
Хозяйка мастерской сердечно поприветствовала гостей и приступила к работе. Первым делом она усадила Андре на табуретку — так, чтобы дневной свет падал ему на лицо. Затем попросила Мисси принести из столовой стул для Исава.
После того как все формальности были улажены, Абигайль подошла вплотную к Андре и принялась внимательно изучать его лицо. Все это время между ней и молодыми людьми шел оживленный разговор о выставке на Куин-стрит. Мало-помалу Исав начал закипать. Чем дольше Абигайль находилась подле его друга, тем сильнее он ревновал. Казалось, в его душе рухнула какая-то плотина, и все заполнили чувства. Пока Абигайль пересказывала отзывы публики, Исав пытался представить, что бы он почувствовал, наклонись она к его лицу.
В какой-то момент его глаза встретились с глазами друга. Губы Андре дрогнули в легкой понимающей усмешке. Исав залился краской.
— Хочешь, чтобы я изобразила тебя именно так? — спросила Абигайль. — С этой идиотской ухмылкой?
— Нет, мэм. — И Андре попытался стереть со своего лица улыбку.
Абигайль надела большой передник и взяла увесистый кусок воска, который лежал под ковриком на скамеечке (на эту скамеечку падали солнечные лучи). Затем села напротив Андре, положила воск на колени, прикрыла его передником и начала его мять.
— А наброски? — спросил Андре.
— Я их не делаю.
— Серьезно? — изумился Андре. Ему очень хотелось посмотреть, как она работает. Но Абигайль напомнила молодому человеку, что он — модель, и велела сидеть смирно. Однако тот никак не мог угомониться:
— Ты даже не смотришь на воск!
— Успокойтесь, сударь, я знаю, что делаю.
По ее уверенным движениям было видно, что она и впрямь знает свое дело. Она почти не отводила глаз от лица Андре. Меж тем ее руки продолжали мять воск. Иной раз они напрягались, и тогда на ее лице появлялось соответствующее выражение, но чаще Абигайль работала легко — в такие минуты она болтала с гостями.
— Ты что-то добавляешь в воск?
В разговор двух художников Исав не вмешивался. Абигайль изучала лицо Андре, а Исав изучал ее лицо — правда, старался делать это украдкой. Дело в том, что она время от времени бросала на него взгляд из-под ресниц.
— Венецианский скипидар.
— А как ты добиваешься телесного цвета?
— Добавляю к белилам немного чинабрио.
— Чинабрио?
— Киновари.
Андре понимающе кивнул.
— А вы, мистер Морган, тоже художник?
Голубые глаза смотрели на Исава.
— Нет, я просто люблю искусство.
— Да? И какое?
— Живопись. Более всего мне нравятся пасторальные сцены. Неравнодушен к фарфору. Это от моей матери.
— Ваша мать коллекционирует фарфор?
Исав кивнул.
— Мой отец был среди тех торговцев, что первыми начали напрямую торговать с Китаем. У нас неплохая коллекция ваз и статуэток.
— Серьезно? Я бы с удовольствием на нее взглянула! — сказала Абигайль и тут же спохватилась: — Бостон. Кажется, нам туда путь закрыт.
— Да уж, не стоит этого делать. Если, конечно, вы не хотите, чтобы этот фарфор оказался тем последним, что вы увидите в жизни, — пошутил Андре.
— В любом случае все самые ценные произведения искусств находятся в Европе, — заметил Исав. — Американское искусство грубовато.
— Да?
В голосе Абигайль послышалась обида. Она и Андре одарили Исава сердитыми взглядами.
— Право, я совсем не то имел в виду, — запинаясь, произнес молодой человек. Ваши работы просто великолепны, Абигайль. Я даже принял вашего Хоу за живого человека, помните? — Он нервно хихикнул. Ему никак не удавалось выбраться из той ямы, которую он сам же и выкопал. — Я просто хотел сказать, что в Англии, Франции и Италии богатое культурное наследие… Ну, искусство Возрождения и все такое…
— Предлагаю тебе, — досадливо произнес Андре, обращаясь к Абигайль, — изваять нашего велеречивого Исава. Изобрази его с длинным языком, завязанным узлом.
Если бы этим ядовитым замечанием дело и кончилось, Исав был бы счастлив. Но ему не повезло. Он прочел во взгляде Абигайль разочарование.
— Хотя я сказал это ради красного словца, — продолжил тем временем Андре, — идея недурна. Исав будет неплохой моделью. Как художник художнику скажу: у него выразительный нос и впечатляющий подбородок.
Абигайль даже не взглянула на Исава.
— У меня слишком много заказов, — сказала она, а затем воскликнула: — Вот!
Молодые люди опустили глаза к ее коленям. Абигайль откинула передник. Бесформенный кусок воска превратился в бюст майора Андре. Лицо, изваянное Абигайль, было точной копией лица Джона Андре.
Все последующие дни они провели в мастерской. Абигайль должна была доработать бюст Андре. Как-то в разговоре с другом Исав заметил, что у него более нет причин посещать дом с зелеными ставнями. Однако Андре настаивал на его присутствии. Более того, он дал понять, что может приказать Исаву посещать мастерскую. К счастью, этого делать не пришлось. Уговорить Исава было несложно.
К субботе бюст был почти готов. Андре принес на сеанс один из своих париков и офицерский мундир. Абигайль сделала брови и ресницы, раскрасила большую часть лица: губы, щеки, глаза. Теперь «восковая персона» была просто неотличима от оригинала.
В тот день Андре, как обычно, сидел на табурете. Бюст был помещен на постамент (не совсем готовый). Абигайль уверенно работала кисточкой (она наносила на восковое лицо морщинки, разбегавшиеся от глаз).
На этот раз Исаву самому пришлось идти за стулом — Абигайль отправила Мисси на базар. Войдя в гостиную, молодой человек увидел, что все диваны и стулья заняты: на них восседали восковые фигуры. Здесь были: английский генерал, нью-йоркский торговец, юная горничная и так далее и тому подобное. Причем Исав чуть было не извинился перед этим восковым обществом за вторжение. Поймав себя на этом, молодой человек затравленно заозирался — нет ли в дверях его друга и Абигайль. Но там никого не было.
Тогда Исав решил получше рассмотреть работы Абигайль. Они удивляли. Восковые фигуры были невероятно похожи на живых людей. Лишь на шее генерала виднелось небольшое пятнышко. В какую-то минуту Исав сообразил, что он задержался в гостиной, а ему не хотелось, чтобы подумали, будто он что-то вынюхивает. Молодой человек поспешил за стулом в столовую.
