выходу, решив, что разговор касается лишь двух сестер, но Лу остановила его в дверях:
– Останься, теперь наши семейные дела и твои дела тоже.
Протянула мне бумагу.
– Читай.
Лист был исписан незнакомым убористым почерком, я выхватила взглядом несколько строк. «Всегда думала лишь о благе семьи… Ты не имеешь права винить меня в том, что я пыталась уберечь твое доброе имя…» Подняла удивленные глаза на сестру: что, мол, это значит.
– Ты не торопись, прочитай с самого начала. Это письмо отец обнаружил в квартире тетки. Все-таки решил сообщить ей о том, что сегодня моя свадьба.
Мне почудилось, будто письмо жжет пальцы. С огромным удовольствием скомкала бы его и бросила на пол, но сдержалась и начала читать вслух.
«Дорогой брат, мне жаль, что в последние дни между нами возникли разногласия. Конечно, ты не прав и однажды это поймешь. Я всегда думала лишь о благе семьи. Ты не имеешь права винить меня в том, что я пыталась уберечь твое доброе имя. Мое бедное сердце разбито на тысячу кусков. Как ты мог так со мной поступить после всего, что я сделала для тебя и этой неблагодарной девчонки – моей племянницы. Не ищи меня в этом мире. Я ухожу. Любой из двадцати миров покажется мне более гостеприимным местом, чем дом родного брата, откуда меня с позором изгнали…»
Меня передернуло от омерзения.
– Особенно гостеприимен Цестер, – прошипела я, сунув письмо в руки Лауры.
– Нет, ты представляешь, что учудила эта старая дура! Подалась в бега! – Лу топнула ногой. – Хотя я уверена, что в опасный мир она не сунется…
– Как давно она пропала? – быстро уточнил Аид.
– У дверей стоят три бутылки молока, значит, ее нет не более трех дней.
– После Шессинга был только один Перекресток, – задумчиво протянула я.
– С Рахтомором! – закончили мы хором.
Переглянулись.
– Что же, мы знаем, где ее искать, – сказала Лаура. – Но торопиться, пожалуй, не стоит, пусть тетушка наслаждается! Пойду успокою отца.
– Лу, ты где? – В дверном проеме появился озабоченный Эйден. – Гости собираются, а невеста пропала. Ты…
Он растерянно моргнул, вглядевшись в наши напряженные лица.
– Ты не передумала?
– И не надейся!
Лу пронеслась мимо жениха рыжим смерчем, на лету притянув Дена за воротник и чмокнув в щеку.
– Ид и Тэмми сейчас тебе все объяснят!
* * *
Свадебная церемония умилила меня до слез. Зал был украшен нежными белыми и розовыми цветами. Две хорошенькие девочки с корзинками в руках посыпали лепестками дорогу перед Лаурой. И сама Лу выглядела такой хрупкой и невесомой, когда ступала, опираясь на руку отца.
Эйден был затянут в светлый сюртук с золотым орнаментом, и казалось, что ткань вот-вот разойдется на его мощных плечах. Тонкая девичья ладонь в его огромной ладони смотрелась очень трогательно. Оба волновались, Ден даже сильнее. Мой большой друг не побоялся сразиться во главе отряда. Выступил против врагов, вооруженный лишь плохеньким мечом: тогда его рука не дрожала. Но теперь он трепетно сжимал изящные пальцы своей невесты.
Церемонию вел Гарольд, специально для крусбыса подготовили высокий постамент. Похоже, наставник Эйдена совершенно не был смущен тем, что приобрел несколько иную форму. Его голос звучал уверенно, вот только я так расчувствовалась, что почти не разбирала слов.
Аид бережно взял меня за руку. Я прижалась к его плечу, стараясь запомнить каждое мгновение этого чудесного дня. Я была так рада за сестру и Дена!
– Да! – громкий бас переплелся с тихим мелодичным девичьим голосом: – Да!
Грохнул гром аплодисментов. Тысячи белоснежных лепестков хлынули с потолка, оседая на плечах и прическах. Казалось, будто началась благоухающая ароматами весны метель. А спустя минуту лепестки растворились без следа. Какая еще магия водится в Тирре? Надо будет познакомиться с ней поближе.
А потом начался бал. Музыка вальса настойчиво звала всех в круг, но первыми вышли новоиспеченные муж и жена. Эйден склонил голову в поклоне, Лу присела, подала руку.
– Вот уж кому не надо учиться танцевать, – хихикнула я, вспоминая наш первый танец с Аидом.
– Ты отлично танцуешь, Тэмми, – сказал муж, а потом лукаво улыбнулся. – Но всегда можешь мне довериться.
– Разреши мне пригласить на танец твою жену, – раздался негромкий голос.
Мы обернулись и увидели ректора.
– Тэм? – спросил Аид.
Я задумалась, вглядываясь в лицо отца. Он не торопил, ждал. Мне нравился его открытый, спокойный взгляд. И в то же время он выглядел таким одиноким… Кивнула мужу, и он передал мою руку минейру Голдриджу.
– Спасибо, что согласилась, Тэмми… Надеюсь, что однажды ты сумеешь меня простить… Доченька…
Я попыталась понять, что чувствую. И не ощутила ни ненависти, ни злости, лишь сожаление о годах моего детства, которые ушли навсегда. Я могла до конца жизни лелеять свои обиды, а могла просто отпустить их. Выбор за мной.
– Я прощаю, – тихо ответила я.
