и сенатором от Калифорнии Вильямом Гвином, которые были единодушны во мнении, что англичане наверняка правильно оценят фиктивный характер этого договора и принимать его в расчёт не станут. В результате предложенному Костромитиновым проекту ход дан не был.
Правда, до вашингтонских журналистов дошли какие — то слухи о нём, и они ещё некоторое время активно муссировали тему отчаянного финансового положения, в котором оказался российский царь, якобы вынужденный чуть ли не распродавать свои территории. Стеклю даже пришлось давать Марси и Гвину заверения, что публикуемые в местной печати сплетни — всего лишь сплетни и что за ними ничего не стоит.
В реальности же поднятый тогда журналистами шум сослужил России добрую службу. Предположив, что США и правда собираются приобрести территории под управлением РАК и тем самым ощутимо усилиться, британское правительство одобрило поступившее напрямую центральному руководству НВС практически тогда же, когда в Вашингтоне рассматривался проект Костромитинова, предложение Главного правления РАК в Санкт — Петербурге. В результате не правительства двух воюющих государств, а две частные колониальные имперские компании заключили между собой весной 1854 г. договор, по которому они взаимно признали нейтралитет подконтрольных им территорий и имущества на американском континенте и Алеутских островах. (Юридическая квалификация этого договора усложняется ещё и тем, что высшее руководство РАК — её Главное правление — формировалось почти исключительно из действующих офицеров российского ВМФ, которые таким образом совмещали действительную военную службу с государственными административными и частными коммерческими функциями.)
Через тринадцать лет, в 1867 г., земли и имущество РАК всё — таки были проданы, но уже не фиктивно, а реально, и не в рамках частной торговой сделки, а согласно межгосударственному договору цессии, подписанному полномочными представителями Российской империи и США и ратифицированному российским царём и Конгрессом США.
Вопреки расхожему мнению, будто Россия чуть ли не насильно, за большие взятки навязала эту сделку Соединённым Штатам, которым дикие северные территории якобы казались тогда абсолютно бесполезными и ненужными, стоит рассматривать это событие в более общем контексте. Менее чем через два года аналогичную сделку и за примерно такие же деньги США официально и по собственной инициативе — то есть демонстрируя свой очевидный интерес — предложили Компании Гудзонова залива (и, если бы та сделка состоялась, «бесполезная и ненужная» северная граница США сегодня проходила бы вдоль всей северной границы России в Ледовитом океане). Но НВС предложение США отклонила и вместо этого вернула все находившиеся под её управлением владения британскому монарху, который тут же передал их британскому же доминиону — Канаде.
При этом сама Канада была создана практически одновременно с продажей Аляски Соединённым Штатам (документ, согласно которому учреждался этот полуавтономный доминион — British North America Act, был подписан 1 июля 1867 г., всего через три месяца после подписания русско — американского договора о цессии Аляски), то есть британский монарх явно начал предпринимать решительные меры в ответ на усматриваемое англичанами усиление США.
К этому остаётся добавить, что:
a) EIC к тому моменту тоже уже была национализирована (после вступления в силу закона об управлении Индией 1858 г.), и Индия приобрела в составе империи даже ещё более зависимый статус, чем Канада;
b) РАК и подвластные ей колонии в 1865 г. утверждённым царём решением Государственного совета были переданы в ведение морского министра, то есть российские имперские предприниматели, как и их британские коллеги, тоже были в те годы лишены своих монопольных, квазигосударственных полномочий;
c) созданная чуть позже по старому трафарету Имперская британская восточно — африканская компания просуществовала всего семь лет и была ликвидирована ввиду её очевидной недееспособности в новых реалиях конца XIX века (её наследницами сегодня являются Кения и Уганда — оба члены (Британского) Содружества наций).
Так что продажа Аляски вполне вписывается в общий контекст постепенного ухода со сцены исчерпавших свой исторический потенциал частных имперских компаний старого типа и прихода им на смену более формализованных имперских государственных структур с соответствующим государственным силовым обеспечением.
О пересказанной вкратце первой, фиктивной попытке «продать» Аляску писали многие, так что для примера был выбран один из самых авторитетных отчётов. Его автор — историк и архивист Фрэнк Голдер — в своё время считался в США ведущим специалистом по истории российской дипломатии XIX века и стал первым куратором Гуверовского института войны, революции и мира, созданного в 1920 г. при Стэнфордском университете (основатель института, будущий президент США Герберт Гувер был выпускником Стэнфорда). В августе того же года Голдер в своём новом качестве главного гуверовского архивариуса отправился в Россию (это была его третья научная командировка в нашу страну — предыдущие состоялись в 1914 и 1917 гг.), где он приступил к собиранию и приобретению всевозможных интересовавших Гувера документов. Одновременно, пользуясь предоставленным ему доступом к архивам упразднённого имперского министерства иностранных дел, он на основе дипломатической переписки барона де Стекля с Санкт — Петербургом написал исторический очерк под названием «Приобретение Аляски» (The Purchase of Alaska), посвящённый истории того, как проходила эта сделка (очерк был опубликован в 1920 г. в апрельском выпуске исторического альманаха The American Historical Review. Vol. 25, No. 3). Особый интерес Голдера к истории Тихоокеанского Севера объясняется тем, что он, будучи ещё студентом, три года по собственному желанию преподавал в государственной начальной школе для туземного населения на Алеутских островах, затем, получив диплом, десять лет проработал в Университете штата Вашингтон, где занимался историей освоения Аляски и Восточной Сибири, а свою докторскую диссертацию в Гарварде посвятил проблемам освоения Россией тихоокеанского региона (диссертация вышла отдельной книгой под названием Russian Expansion on the Pacific, 1641–1850 в 1914 г.).
Из приведённой выше расстановки сил в тихоокеанском регионе на момент начала Крымской войны хорошо видно, что еще в середине XIX века существовали два полноценных типа субъектов имперской экспансии: a) государства и b) частные имперские (колониальные) компании. И хотя в число основных акционеров таких компаний входили, как правило, члены монарших семей и даже сами монархи, а также их ближайшие сподвижники и советники и компании получали от своих монархов монопольные права на освоение и развитие отданных им в управление (иногда огромных) территорий, ставить между ними и государствами знак равенства в контексте колонизации нельзя, поскольку компании — в отличие от государств — осуществляли свою колонизаторскую деятельность не за счёт государственного бюджета и суверенных займов, а за счёт своих доходов и прибылей, а потому и приоритетом во всех их начинаниях, решениях и предприятиях был всё — таки не государственный, а хозяйственный, коммерческий интерес, хотя граница между этими двумя понятиями и была крайне размыта.
Государства всячески поддерживали колониальные компании в той
