ГЛАВА 39
ЗАНДЕРС
Победа в первом круге помогла мне немного проветрить голову, но мысль о том, что «Чикаго» не продлит мой контракт, не покидала меня с той ночи во Флориде. Я легкомысленно относился к своим личным отношениям, полагаясь на то, что нас еще не поймали, и надеясь, что последствия будут не такими ужасными, как мы себе представляли, если это случится.
Но реальность начинает бить ключом, и мы знаем, что где-то в ближайшем будущем наступит переломный момент. Либо я не буду играть за «Рэпторс» после этого сезона, либо Стиви не будет работать на них.
Другого пути нет, и сейчас я не готов принять это решение. В этом году я наслаждался дорогой только потому, что она была рядом со мной.
Поэтому мы молчали, избегали друг друга в самолете и общались только тогда, когда находились в безопасности моего пентхауса. Стиви по-прежнему приходила на мои домашние матчи, но мы принимали дополнительные меры предосторожности, находясь на арене — она сидела только в уединенных, приватных местах, не ждала после игры и встречала меня только дома.
Но больше всего меня беспокоит то, как тихо ведет себя Рич. Я не слышал о нем с того вечера, когда он сообщил, что «Чикаго» еще не связывался с ним о новом контракте. А Рич никогда не молчит. Он всегда что-то замышляет, работает над чем-то, что принесет нам обоим кучу денег, но в последнее время от него не слышно ни слова.
Мои друзья убеждали меня, что «Чикаго» снова подпишет со мной контракт, благодаря тому, что я привношу в игру, я начал верить в это. И это было ошибкой.
Трудно сосредоточиться на самых важных неделях в моей карьере, находясь в полутора сериях от финала Кубка Стэнли, когда мое будущее под вопросом. Трудно сосредоточиться на настоящем и текущем, когда не знаю, где окажусь после того, как все закончится.
Но если «Чикаго» еще не предложил новый контракт, это не значит, что он не рассматривается, поэтому в ближайшие несколько недель, пока мы продолжаем свой путь к финалу, я собираюсь сосредоточиться на том, что могу принести команде в хоккейном плане. Я один из лучших защитников в лиге и лучший в команде, которая находится всего в девяти победах от финала.
Как только открываю входную дверь своего пентхауса, Рози вбегает внутрь в поисках моей девушки. Моя собака такая же спокойная, как и всегда, поэтому в дни, когда у меня утреннее катание перед игрой, как сегодня, я беру ее с собой на каток и позволяю порхать по раздевалке, получая любовь от всех парней.
Стиви ворчит, что теряет своего приятеля по обнимашкам по утрам, и я до сих пор не уверен, имеет ли она в виду мою собаку или меня, но ради своего эго предпочитаю считать, что меня.
Я иду за Рози в свою спальню, ожидая увидеть каштановые локоны, разметавшиеся по моей подушке, принадлежащие девушке, которая ждет, когда я вернусь и присоединюсь к ней, но моя кровать пуста, и в ней нет ни одной симпатичной стюардессы.
Сквозь тишину из ванной, соединенной с моей комнатой, доносится тихое хныканье, и я иду на звук.
В ванной комнате тускло, лишь слабое свечение исходит от освещенного зеркала, перед которым стоит почти полностью обнаженная Стиви. На ней пара черных кожаных штанов, натянутых на бедра, но больше ничего не скрывает ее обнаженного тела. Когда девушка наконец поднимает глаза, и я ловлю ее отражение в зеркале, то замечаю печаль в выражении ее лица.
Ее сине-зеленые глаза покраснели, веснушчатые щеки окрашены в глубокий розовый оттенок, а ее полная нижняя губа слегка подрагивает, когда Стиви смотрит на меня.
— Ви, что происходит? — я делаю два медленных шага, чтобы встать позади нее перед зеркалом.
Она быстро вытирает глаза.
— Я не знала, что ты так скоро вернешься домой.
Стиви делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, прежде чем повернуться и попытаться проскользнуть мимо меня. Но я ловлю ее прежде, чем успевает уйти, притягиваю к себе, и девушка утыкается лицом в мою грудь.
Успокаивающе проводя рукой вверх и вниз по ее спине, я снова спрашиваю:
— Что происходит?
— Просто тяжелое утро, — бормочет она, уткнувшись в мою рубашку.
— Что случилось?
Ее спина поднимается в моих объятиях, когда девушка делает глубокий вдох.
— Я хотела принарядиться для твоей сегодняшней игры, но моя одежда не подходит, — сдавленный вздох сотрясает ее тело. — Девушка одного из твоих товарищей по команде сшила футболки для сегодняшнего вечера, и Логан пронесла мне ту, на которой твой номер. Я собиралась спрятать ее под пиджак или что-то еще, но она не подходит.
Зарывшись рукой в ее кудри, я прижимаю девушку к себе, позволяя ей почувствовать то, что она должна почувствовать.
— У меня просто плохой день, вот и все.
— Это нормально, Ви. У тебя могут быть плохие дни.
На несколько мгновений она прячется у меня на груди, прежде чем взять себя в руки и отстраниться. Вытирая лицо, Стиви одаривает меня полуулыбкой.
— Со мной все будет в порядке.
При ближайшем рассмотрении становится ясно, что с ней не все в порядке. Стиви чувствует свое тело по-разному каждый день, и это совершенно нормально, пока она в целом находит путь к принятию себя, что и происходит. Плохие дни будут приходить и уходить.
Хватаю за пояс ее незастегнутых штанов, пальцами проникаю внутрь и стягивают их с ее ног. Когда Стиви выходит из них, я отбрасываю их в сторону, а затем включаю все лампы в ванной, освещая пространство.
— Иди сюда, — я подвожу ее к зеркалу в полный рост, полностью обнаженную. Стоя позади нее, держусь руками за ее предплечья.
— Зи, — она отворачивается от своего отражения, с ее губ срывается тихое хныканье.
— Ви, посмотри на себя, пожалуйста, — прошу я как можно мягче.
Ее грустные глаза возвращаются к зеркалу, а губы слегка сжимаются.
— Скажи мне, что тебе нравится.
— Ничего.
— Стиви…
Она делает резкий вдох, прежде чем изучить себя в отражении.
— Мне нравятся мои волосы.
Убирая ее локоны с дороги, я прокладываю дорожку поцелуев по ее обнаженному плечу.
— Мне тоже нравятся твои волосы. Что еще?
Изучая себя в зеркале, она, наконец, произносит:
— Мне нравятся мои глаза.
Обхватив обеими руками ее за плечи, я говорю ей:
— Мне тоже нравятся твои глаза.
Стиви молчит, глядя на себя в зеркало.
— Что еще? — подталкиваю я.
Оглядев себя с ног до головы, она качает головой, как бы говоря, что ничего.
Это разбивает мне сердце, но я знаю, что это неправда. У неё просто плохой день, но это нормально, потому что у меня есть бесконечный список того, что мне нравится в ее теле.
— Хорошо, — я целую ее в макушку. — Тогда посмотри в зеркало и скажи мне, что тебе не нравится.
Нахмурив брови, Стиви находит мой взгляд в отражении, замешательство появляется на ее лице.
— Если у тебя такой короткий список того, что тебе нравится, тогда скажи мне, что тебе не нравится.
Я наблюдаю, как Стиви внутренне борется с собой, не желая признавать это вслух.
Ее взгляд блуждает по отражению в зеркале. Ее тон мягкий, голос почти неслышен, когда она наконец шепчет:
— Мне не нравятся мои бедра.
Ладонями накрываю ее голые ноги, мурашки украшают ее светло-коричневую кожу.
— Мне очень нравятся твои бедра, — я сжимаю их в своих руках. — Особенно нравится, когда они согревают мои щеки, когда я поглощаю тебя. — Это вызывает небольшой смех у моей обычно дикой девочки. — Но больше всего мне нравится, когда ты сидишь у меня на коленях, лицом ко мне, и твои бедра лежат на моих ногах. Мне нравится смотреть на тебя.
Стиви наклоняет голову в сторону, ее брови сходятся вместе.
— Что еще тебе не нравится?
Взгляд сине-зеленых глаз блуждает по отражению.
— Мне не нравится мой живот. Я бы хотела, чтобы он был более плоским.
— А мне нравится твой живот. — Обеими руками ласкаю его. — Мне нравится, что он мягкий и что мне есть за что держаться, когда мы обнимаемся. Или трахаемся.
