Просканировать соседние кибы? Но это будет «использование служебного положения в личных целях».
Впрочем, почему же в личных? Можно сканировать небо вокруг «Сада Саймона», вполне служебная процедура. Вэри открыла Третий Глаз и подключилась к полицейским системам наблюдения.
Первый же обнаруженный в воздухе киб ее озадачил: летевший в нем человек не был ни мужчиной, ни женщиной, зато имел жабры. Поразмыслив, Вэри оставила эту находку как неудачную и переключилась на следующую машину. Две семейные пары. Хорошо, но кого тут считать «первым встречным»? При записи семейных пар женщины всегда идут первыми, это будет нечестный выбор. Ладно, поищем одиночку…
Ага, вот и он. Скат «скорой помощи». На максимальной скорости. Ну-ка, кто у нас там? М-да… Мужчина. Не повезло.
Она закрыла Третий Глаз и поглядела в окно. Из тоннеля вышли две голоногие девицы, громко цокая свеженарощенными копытами и призывно покачивая шерстистыми бедрами на виду у застывших машин. Одна вытащила губную помаду-вибратор и начала подкрашиваться. Другая что-то запела.
«Уличные дзеро», поморщилась Вэри. Ее собственное прошлое, о котором совсем не хочется вспоминать. Когда-то и она, младшая фея, вот так же прогуливалась по тоннелям, неся на плечах яркие видеотату с рекламой контрацептивов и распевая энки самого низкого пошива.
Феи-геномодницы прошли мимо. Из стоящего впереди киба вылезла старушенция в фиолетовом хакама и стала разминаться, словно решила переплюнуть копытных девиц. Ей и вправду было что показать: во время приседаний колени крепких модифицированных ног сгибались назад, после чего старушенция легко подпрыгивала метра на полтора вверх и разворачивалась в воздухе, словно кузнечик, обученный каратэ. Толстая шея выдавала увеличенные позвоночные диски.
Спустя несколько секунд еще одно существо — и тоже, без сомнения, женского пола — высунулось из окна в Коралловой горе, явив миру три роскошные груди со светящимися сосками. Расцветка сосков была явно заимствована у светофора.
Очередное подтверждение закона подлости. Вэри загадала, что вернется в добрель, если первым встречным будет женщина. Появись хоть одна из этих дамочек чуть раньше… Но первым оказался тот парень на скате «скорой помощи». Придется лететь в «Эдем».
И откуда он только взялся? Судя по данным полицейских сканнеров, это врач, возвращающийся с экстренного вызова. Но зачем врачу ошиваться около кладбища в шесть утра? Да еще у того кладбища, доступ к которому заблокирован людьми мэрши?
Для снятия более точной мерки она подключилась к Покрывалу, главному искину Атмосферной комиссии. Темнота за опущенными веками расцвела диаграммами метеопрогнозов и расписаниями санитарных дождей. Эта старая Лицевая всегда вызывала у Вэри улыбку — какой смысл предсказывать погоду, если она давно уже управляема?
Созданная в период индо-китайских пылевых войн, Атмосферная комиссия формально занималась тем же, чем ее вялый предшественник, Международный Комитет по нанетике. На деле же вопросы климатического контроля были далеко не основной ее функцией. Команда с артельным кодом смела с сетчатки Вэри метеорологическую завесу, открывая доступ к самой мощной системе дистанционной идентификации.
Человек, летевший на скате с кладбища, был теперь перед ней как на пяльцах — со всеми его поддельными метриками и нелегальным оборудованием. И она уже догадывалась, какую картину увидит в соответствующем месте Ткани. Приличную дыру второго класса, которую никто почему-то до сих пор не заштопал.
# # # #
Неожиданно быстрое решение проблемы, казавшейся поначалу сложной, частенько вызывает разочарование. На этот раз Вэри разочаровалась вдвойне — за какие-нибудь четверть часа удалось разобраться с двумя дырами сразу. Причем вторая из них была той, из-за которой ее подняли в пять утра в воскресенье.
Криминальный элемент, летевший с кладбища, оказался довольно интересным типом. Бывший врач, подвергшийся Стиранию Ангела за идеальное преступление. Поскольку преступление все-таки не было совершено, наказание за саму мысль о нем было несерьезным. Отмотав положенный срок — два года коммуникационной депривации — этот парень легко мог вернуться к работе нейрохирурга. Но не стал.
Вместо этого он завел себе паленый искин в составе «швейцарской руки» нелегальной модификации, а также полный набор фальшивых биометрик. Особенно впечатлял папиллярный имитатор — настоящий клеточный автомат-строматолит, о которых Вэри знала лишь понаслышке: колония микроорганизмов, только что походившая на беспорядочную кучу спагетти, вмиг перестраивается в нужный рисунок «пальчиков»…
Все это вместе — блокированный Ангел, новый нелегальный искин и прочие подделки — не позволяло точно рассчитать персональную выкройку бывшего медика.
И все же залатать такую прореху мог любой модельер. Если бы Артель поручила ему такую работу. Почему же она оставила эту дыру? Да потому, что крепкие ниточки тянулись от бывшего врача к Мареку Лучано, одному из местных Поставщиков Сырья. А для своих Артель иногда делает поблажки.
Более того, сразу стало понятно, что случилось в «Эдеме». Легкая, но все же заметная потайная строчка между Лучано и мэрией. Градоначальница, не желая лишнего шума, предложила дружку-мафиози разобраться с «Эдемом» своими силами. Верный Лучано послал специалиста-гробокопателя. Он-то и восстановил кладбищенскую сеть. А теперь возвращается к боссу.
Вэри бросила новую имагу Марго и Розе, показывая, как перекроить Подкладку с учетом этих находок. Потом еще раз открыла «Дело „Эдема“ и полюбовалась своей работой.
Все сходилось как нельзя лучше. Естественно, история с Лучано и его помощником останется в Изнанке. Но тот факт, что искин Саймона пытался исполнить «последнюю волю» и завалил всю сеть «Эдема», можно использовать в качестве материала для Подкладки. Зачем сваливать происшествие на конкурентов Саймона, если он сам вырыл себе могилу? Будь проще, Марго! — иногда и Подкладка бывает правдивой, если сходится с общей выкройкой.
А ей самой уже совершенно ни к чему ехать на кладбище! Вэри огляделась.
Киб по-прежнему стоял. Розовощекий геронт-политик уже почти успокоился и снова сгущал вокруг себя туман ноблика. Выкрикнув напоследок, что «современный мужчина даже не имеет права симулировать оргазм!», член Конвента окончательно исчез из вида.
Но молодые японцы в оригаминовых костюмах все еще шумели. Они уже перестали ругать виновников пробки и теперь обсуждали, что делать дальше. Сразу стало заметно, что парни — не близнецы, а у-клоны: у одного голубые глаза и чуть более светлая кожа, чем у второго, кареглазого. Стало быть, родители в процессе коррекции генотипа сошлись на всех остальных чертах будущего ребенка, даже на модных больших ушах — а вот с цветом глаз так и не пришли к единому мнению. Бедные или консервативные в этом случае кидают кредитный чип и смотрят, какой стороной упадет. Богатые и эксцентричные — заказывают оба варианта.
Впрочем, судя по спору, разница была и в характерах. Кареглазый у-клон предлагал вылезти из киба и поймать попутку в другую сторону — некоторые машины уже разворачивались и неслись обратно. Светлоокий братец орал в ответ про опасных маньяков, на которых можно нарваться, если едешь не на такси, а на случайной машине.
Эх, насколько проще с искинами… Вэри тоже задумалась, не выйти ли прямо сейчас из киба. Можно просто дойти до ближайшего телегона — и домой. Или поймать попутку, на зависть ушастым братьям? Уж кому как не ей знать Подкладку «Дела о маньяках»! Мэрше хочется контролировать транспортный бизнес, а ГОБу — перемещения подозрительных лиц. И никому не нужны потоки неучтенных попутчиков, расплодившихся здесь пару лет назад по призыву секты Добрых Самаритян.
Эту дырку латали чуть ли не целый месяц — благо выкройку взяли такую же древнюю, как история Джека-Потрошителя. «Вы давно видели нашу соседку сверху? Ах, боюсь, она стала жертвой „доброго самаритянина со шприцом“. Ведь она так любила ездить на попутках! Как, вы не слышали в новостях об этих маньяках?!»
Но это по крайней мере можно было назвать работой. А сегодня что? Все заштопано за четверть часа, можно было вообще из дома не выходить.
Может, ты что-то упустила, шпилька? Да нет, вряд ли. Просто слишком легкие решения всегда вызывают сомнение. А потом посмотришь еще раз, и понимаешь, что иначе и быть не могло. И тем не менее…
Один из парней в оригаминовых костюмах потянулся, как будто собираясь встать, но передумал и откинулся обратно на спинку кресла. Комбинезон на плечах снова смялся, красно-белые треугольники сложились в новый узор. Двухцветная мозаика вдруг приковала к себе взгляд Вэри…
…и мир перед глазами раздвоился.
Такой яркой «живой картинки» у нее не случалось еще ни разу. Казалось, голова вот-вот треснет от боли, сдавившей виски двумя стальными шариками.
