— Пользовалась огнем — как осами.
Нахохлившись, Джинни на секунду бросила взгляд в сторону — подбородок опущен, слова выходят с трудом.
— Ты как думаешь, сколько их? которые на нас охотятся?
Джек пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Мы шли по лесу минут десять. Мне вообще-то казалось, что мы бродим по кругу — несколько раз навстречу попадалось одно и то же черное озеро, заросшее камышом. Кругом становилось все темнее. Надвигалась буря, низкие черные тучи — и молнии.
— Молнии, ударяющие вбок?
Джинни кивнула.
— И затем он сказал про моль. Должно быть, это чье-то имя: «Моль тебя представит». А деревья… Их ветки росли вниз, в землю. Листва шевелилась, но не от ветра, каждый лист сам по себе. Хотя нет… Они как бы менялись — становились то больше, то меньше, сдвигались то влево, то вправо… не двигаясь, — потому что деревья были черными и жесткими, как застывшая смола. Я даже подумала, что с каждым таким «движением» деревья становились другими — не знаю, как объяснить… они были неправильными. Похоже, мужчине с монетой было так же страшно, как и мне. Он сказал: «Королева-в-Белом требует совершенства. Это часть ее очарования». Я спросила, сколько ему лет, сколько лет Королеве, а он ответил: «Что за глупые расспросы…»
Потом появилась еще одна личность — только он не был человеком. Он начал вытягиваться ввысь, пока не стал полупрозрачным — просматривался насквозь. Мы достигли центра леса. Я знала, что это центр, хотя мы и шли по кругу. Возможно, это была спираль, только особенная — она заворачивалась внутрь, но не в пространстве. Потом я увидела что-то вроде большого озера с застывшей малахитово-зеленой водой — поверхность изъязвлена рытвинами и канавами. Неба над озером не было — совсем.
Джеку уже не хотелось слушать продолжение. Он поерзал и слегка отодвинулся, словно Джинни была бомбой, готовой взорваться.
— На деревья упал туман. Листья осыпались маленькими плоскими голышами, холодными как лед. Они жалились крапивой, когда попадали мне на руки и плечи. Свет стал серым и колючим. У теней появились острые края, будто бритвы, — если наступишь, то порежешься. Все кругом пахло лимонами, пригоревшей похлебкой и бензином — ни за что бы не согласилась почувствовать такое вновь.
Мужчина предупредил: «Ни слова». Он убрал монету, вытянул руку и жестом поманил. Я ничего не могла поделать — просто показала ему шкатулку, не вынимая камня. Он сунулся было ее взять — но отшатнулся и сказал: «Не двигайся. И не смотри. Мне очень жаль».
Он бросился бежать. Кусты у поляны затрещали. Наверное, это была ловушка — спираль меня загипнотизировала. Я не могла оторвать ступни от земли…
Джек прикрыл рот рукой.
— Те же самые тучи… в небе… как сегодня, когда за тобой охотились, — продолжала Джинни. — Тот мужчина хотел передать меня кому-то… чему-то… не из нашего мира… злобному, мрачному. Разочарованному. Я стояла посреди деревьев. А вокруг Королевы — или что там находилось в центре — кружились листья. Видно ее не было, но я знала, что она все стягивает вместе, в один узел — в центр спирали. Я не верила, хотя и догадывалась — все, то может случиться, случится обязательно, и это произойдет со мной… даже те вещи, которые невозможны. Я должна была вот-вот увидеть все, одновременно. Меня закрутило — и деревья тоже повернулись, только на пол-оборота; среди деревьев мужчина опустил руки, а глаза его были как снежки. Меня повернуло еще раз, опять на полный оборот — я как-то знала, что не увижу Королеву, пока не оборочусь дважды… Из этого хоть что-то имеет смысл?
Джек зажмурился и кивнул: да, смысл в этом был.
— В том месте надо повернуться дважды, чтобы сделать полный оборот, — сказал он.
— Я так и думала, что ты меня поймешь.
— Просто иная логика, вроде наших прыжков… А ты увидела ее?
— Не могу сказать, что «увидела». Хотя… пожалуй, да. Она находилась в малахитовом озере. И вовсе она не одета в белое, на ней совсем ничего не было. Поначалу я даже не поняла, с какой стати ее назвали Королевой-в-Белом. Может, тот мужчина видел ее по-другому или что-то знал про нее… Она такая высокая… Если бы я пришла из какого-то другого места, увидела ее другими глазами, вполне решила бы, что она красива. Ноги… и руки… не знаю, как их назвать, никогда такого не видела, — но казалось, что все на своих местах, — они ей шли. И вместе с тем я чувствовала, что стоит подойти ближе, как она высосет мои глаза. Я была как ледышка. Она наблюдала за мной из центра своего узла… бесконечно любопытная… любопытство — как голод, как смертный страх… она хотела все знать про меня. И такая злая, такая разочарованная. Потянуло открыть ей все, что угодно, лишь бы не было этой разочарованности, этого бешенства, — но у меня не хватало на это слов. Они не нужны. То, что ей хотелось, вылетело бы из меня кусками: места, где я побывала, мои поступки, прошлые и будущие, все мои «я» — всё одним большим, изжеванным куском полетело бы в ее узел. Она бы надела меня на себя, как платье, как шарфик. Наверное, я бы не умерла — но меня ожидало нечто похуже смерти.
Джек недвижно сидел на раскладушке, сунув дрожащие ладони под ляжки.
— Хм-м, — пробурчал он.
Девушка улыбнулась.
— Но ведь я здесь? Расслабься.
— Не так-то это просто. — Он нервно улыбнулся.
— Знаю… Ну так вот. Что-то я придерживала про себя — повезло, я даже не осознавала, что именно, — иначе все бы ей выложила. Может, ты знаешь, о чем я.
— Возможно.
— Тогда скажи, что я сделала.
Джинни пристально взглянула ему в глаза.
Джек пальцами показал, будто ножницами состригает пряди.
— Угу. Как только все закончилось — заняло меньше мига, — оказалось, что я лежу ничком на земле, засыпанная листвой. Вокруг поваленные деревья, масса воды — лужи холодные, но от них шел пар. Болотной ряской залеплено все и вся. Озеро исчезло, а того мужчину я больше не видела — не знаю, куда он девался. Лес будто под косу попал.
— А что сталось с камнем?
— Я его выронила, но потом нашла, — ответила Джинни. — Он лежал возле тропинки, по-прежнему в своей шкатулке. Я его прихватила и пошла назад, прямиком через лес. Около дома машины не было. Меня бросили одну. Ты, наверное, сделал то же самое. Вот и скажи мне, Джек: чем я их отпугнула?
Он до сих пор не мог ответить.
— Неужели мы и вправду умеем обрезать мировые пряди? — спросила она. — Не просто перепрыгивать с одной на другую, но обрезать? Убивать их?
Юноша покачал головой.
— Здесь что-то связано с камнями, которые суммируют. Они — часть нас самих. Мы не можем с ними расстаться, пока не умрем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
