Гоблины непонимающе переглянулись.
Манка, сделав шаг в сторону, заискивающим голосом произнес:
— А я всегда говорил, что у тебя очень красивые губы и вообще ты самая красивая!
Я порозовела, а противный гоблин не унимался:
— А телосложение? У тебя точно такое же тощее и неказистое, ну в точности, как на картинке!
— Ну ты! — грозно сказала я. — Полегче!
— Слушайте, — спустился к нам Вицемир, — я вам по-дружески советую, не доводите ее.
— Так мы ничего такого и не сказали, — вроде испугался тролль. — А она ведьма, да?
— Ведьма. Только не Избранная, — кивнул Вицемир. — Но очень нервная.
— Ладно, — расстроенно сказал гоблин и, свернув свиток, повернулся к своим товарищам. — Пойдем, что ли.
Мы благополучно разминулись, и я зло процедила:
— Кретины! Они посмели сказать, что я похожа на эту образину с этой бездарно нарисованной мазни! А это ведь совсем не так! — я повернулась к Манке, и тот, сделав возмущенное лицо, стал усиленно поддакивать, дыша праведным гневом:
— Конечно! Ты права во всем!
— Ну, естественно, я права! Эти олухи даже в детских картинках не смогут найти десять различий, а еще пытаются доказать, что я — я! — похожа на эту нарисованную обезьяну! — продолжала кипеть я.
Мое самолюбие было страшно уязвлено.
Рыжик безостановочно кивал головой, боязливо во всем соглашаясь со мной, хотя смысла моих высказываний не понимал. Лишь Вицемир, давясь от смеха, все еще пытался доказать, будто я с этой карикатурой буквально на одно лицо.
Так, незаметно мы приблизились к полю, где оставили тело Люськи. Псевдокукуруза, растущая на нем, уже виднелась на горизонте, и я ускорила шаг. Мне очень хотелось увидеть подругу, хотя я понимала, что вряд ли Люська усидит на месте. Не в ее это характере.
— Достань зеркало, — попросила я защитника.
— Хочешь узнать, куда наша недотепа ушла? — хмыкнул он, передавая мне его.
— Хочу, — ответила я.
— Только бы с ней ничего не произошло, — как обычно, вздохнул Манка.
— Вот этого я и боюсь, — с волнением в голосе произнесла я и, вглядываясь в гладкую поверхность, громко сказала: — Покажи мне, пожалуйста, где в данное время находится Люся.
Зеркало затуманилось, а затем мы смогли лицезреть нашу беспокойную подругу. Как мы и предполагали, неприятности не заставили ее ждать долго.
Она стремительно неслась по лесу (значит, поле она уже покинула), и преследовали ее вуркалаки.
— Все, допрыгалась! — злясь и беспокоясь одновременно, произнесла я, отдавая зеркало Вицемиру. — Сейчас они ее сожрут.
— Надо что-то делать! — запаниковал Манка. — В каком она лесу?
— Я догадываюсь, в каком, — ответил Вицемир, — но не уверен, что мы подоспеем вовремя, — он махнул вправо, где в нескольких километрах от нас расстилался зеленый лес.
— А она точно там? — деловито спросила я, взяв себя в руки. — Откуда ты знаешь?
— Знаю. Если мы находимся где-нибудь поблизости от того, кого разыскиваем, то я просто чувствую его энергетику и могу вычислить его местонахождение. К неодушевленным предметам это не относится, — тут же добавил он, видимо прочитав мысли относительно координат Лунного Круга, мелькнувшие у меня в голове.
Манка уже бежал в сторону леса, и нам пришлось его догонять. Только бы с Люськой все было в порядке. Я на ходу обратилась к Вицемиру:
— А ты не можешь быстро слетать вперед и помочь ей?
— Если бы я мог это сделать, то разве находился бы сейчас рядом с вами? — ответил он, и я догадалась почему.
Вицемир — мой личный защитник.
Наконец мы достигли леса, и, еще задыхаясь от бега, я волчком начала крутиться по сторонам, пытаясь угадать, в какой стороне может находиться подруга.
Солнце садилось, и птичьи голоса стали постепенно смолкать.
— Дай зеркало, — я снова обратилась к Вицемиру.
Он молча протянул мне его, и я, с волнением в голосе, попросила показать Люську. Больше всего я боялась увидеть ее тело, растерзанное вуркалаками. Мои руки дрожали, а на глаза непрошенно наворачивались слезы, будто я уже увидела эту ужасающую картину в действительности.
Зеркало затуманилось и показало нам Люську… сидящую на дереве.
— Она жива! — радостно подпрыгнула я и, вернув Вицемиру зеркало, возбужденно сказала: — Веди нас к ней! Ты ведь чувствуешь ее.
Защитник кивнул и полетел прямо через кусты.
Мы блуждали по лесу уже добрых два часа. Наверное, он явно преувеличивал, говоря, что может с точностью определить местонахождение разыскиваемого лица.
— Ну и скоро мы придем? — я начала терять терпение. — Уже почти стемнело и ничего не видно!
— Она просто далеко находится, — отмахнулся Вицемир, а я заподозрила, что он элементарно заблудился.
— Кхе, кхе, кхе… — деликатно покашлял Манка.
— Что? — обернулась я к нему.
— Мне кажется, — неуверенно пробормотал он, извиняющимся взглядом покосившись на Вицемира, — что мы уже здесь проходили, — и быстро добавил: — Нет, я, конечно, не ставлю под сомнение способности Вицемира, но, может, это случилось нечаянно?
— Рыжий, — перебив его, строго сказала я, — не тяни резину!
— А я ничего и не тяну, — растерялся он. — Я говорю, что, может быть, нечаянно как-то получилось…
— Да скажешь ты, наконец! С чего ты вдруг решил, что Вицемир водит нас кругами? — нетерпеливо перебила я его.
— Да, откуда вдруг такие мысли? — с заносчивым видом спросил защитник, уперев пухлые ручки в свои необъятные бока.
Манка кивком головы указал на скомканный пучок травы с капельками засохшей крови.
— Я чистил меч этим пучком травы, — пояснил он. — Там даже моя кровь, потому что я порезался, — виновато добавил он.
— Мало ли кто здесь и что чистил! — возмутился защитник. — Может, какой-нибудь путник, открывая банку, порезался ножом.
— Вицемир! — строго прикрикнула я. — Это так?
Защитник потупил взор, что ему, в общем-то, совсем не свойственно.
— Ну не знаю я, где она! — наконец признался он.
— Ты уверял нас, что знаешь! — возмутилась уже я.
— Да у меня почему-то так иногда получается: то срабатывает интуиция и чутье, то нет. Я не знаю, от чего это зависит. Но в самом начале я довольно четко ощущал ее энергетику, — ответил Вицемир, уже оправившись от смущения.
— Ты мне прекрати тут ромашку изображать «знаю — не знаю», «чувствую — не чувствую», — окончательно взорвалась я. — Мы тут уже из сил выбились, а он кругами нас водить вздумал!
— Может, покричим ей? — предложил Манка.
— Покричи, — безнадежно махнула я рукой и, сев на землю, облокотилась о ствол дерева.
— Люся! — во всю глотку заорал рыжик.
Надо же, как он умеет орать! Вот это способности!
Вдруг с дерева, на ствол которого я облокотилась, на меня посыпалась какая-то труха, я задрала голову и в громадном изумлении увидела Люську, неподвижно сидящую на толстой ветке и судорожно сжимавшую в руках какой-то синий плод. Вицемир, тоже подняв голову, расхохотался.
— Ты что? — набросилась я на него. — Люська не может пошевелиться от страха, даже откликнуться не смогла, а ты смеешься, как ненормальный!
— Да это не от страха она так застыла. Нечего было жрать что попало! — продолжал хохотать он. — Нет, ты только подумай, — весело воскликнул защитник, — не успела, так сказать, заново родиться, как тут же вернулась к дурным привычкам!
— А что она такое съела? — не поняла я и посмотрела на дерево, которое было просто усыпано синими плодами.
— Это паралит, — ответил Манка, не сводя глаз с застывшей Люськи.
— А что это такое и чем грозит? — встревожилась я.
— Это такие плоды, которые парализуют тело часов на пять-шесть, — пояснил Манка.
— А последствия какие? — обеспокоилась я за Люську.
— Абсолютно никаких, — успокаивающе ответил он.
— Тэкс… — я стала подсчитывать. — До леса мы добрались где-то за полчаса, блуждали еще часа два по нему…
— Меньше, — перебил меня защитник.
— Итого, — продолжала я, не обращая на него внимания, — прошло где-то два с половиной часа. Можно устраиваться на ночлег. Вряд ли мы сможем двигаться дальше, когда Люська придет в себя. Дело движется к ночи.
— Может, попробовать снять ее с дерева? — сердобольно предложил Манка.
— И как ты себе это мыслишь? — с сомнением спросила я, еще раз глянув на свою подругу, которая могла лишь дико вращать глазами. — Она ж сидит на шестиметровой высоте!
— Пять метров и тридцать три сантиметра, если точнее, — гордо констатировал Вицемир.
— Вот именно! — воскликнул Манка. — А что, если она, не дай бог, свалится с такой верхотуры?
— Ну до сих пор же не свалилась!
— Это еще не гарантия того, что она не свалится спустя какое-то время!.
— Знаешь что, — устала я спорить, — она быстрее шандарахнется в тот момент, когда ты будешь пытаться ее снять.
