Мелисанда наклонилась и поцеловала Фенелле руку.
– Полагаю, – сказала она, – я приму предложение мистера Беддоуза.
В ту ночь и на протяжении всего следующего дня Мелисанде не раз приходила в голову мысль о том, скольких трагедий можно было бы избежать, если готовиться к потрясениям заблаговременно.
Горничная-француженка одевала ее, Клотильду и Женевру.
Женевра болтала без умолку, поскольку горничная, не знавшая английского, все равно не могла поддержать беседу.
Женевра, затянутая в корсет, ждала, когда на нее наденут шелковое платье. Клотильда расслабленно лежала в кресле. Мелисанда стояла перед зеркалом и смеялась, держась за спинку стула, пока Элиза туго затягивала на ней корсет.
– Хватит, – сказала Женевра. – Assez, assez! А то бедняжка упадет в обморок прямо в объятиях мистера Беддоуза. Но я готова поспорить, что его сегодня опередит тот, другой джентльмен.
– Это правда, – спросила Клотильда, – что ты вы ходишь замуж за мистера Беддоуза?
– Я еще не решила.
– Ты делаешь ошибку, – покачала головой Клотильда. – Я по твоим глазам вижу. Величайшую ошибку…
– Как ты можешь быть в этом уверена? – возразила Женевра. – Что для одного лекарство, для другого – яд.
Что для одной девушки приятно, для другой – болезненно.
– Мадемуазель готова? – спросила Элиза. Мелисанда кивнула, и поверх многочисленных нижних юбок легли мягкие бархатные складки.
– Ах, – воскликнула Элиза, – c'est charmante. Мадемуазель будет первой красавицей на soiree.
– Предательница! – вскричала Женевра. – А я как же?
– Женевра тоже красавица, – ответила Элиза. – Но мадемуазель Мелли… ах, parfaite!
– Просто на мне сегодня платье красивее, – сказала Мелисанда.
– Ну, разве это справедливо? – гневно нахмурилась Женевра. – Ты свою добычу поймала. А мне еще нужно охотиться. Ты знаешь, что родственники моего Тедди пытаются принудить его жениться на девушке из благородной семьи?
– Никто его не принудит, – успокоила ее Мелисанда. – Ты этого не допустишь.
– Бедняжка Тедди, – вздохнула Женевра.
Клотильда же сказала:
– Ты влюблена, Мелисанда, но не в этого своего адвоката.
– Я считаю, – ответила Мелисанда, – да и все считают, что это был бы очень удачный брак.
– Но удачный брак не обязательно бывает счастливым.
– Любовь! – вмешалась Элиза. – L'amour, ma cherie… это самое прекрасное на свете.
– Любовь, любовь, любовь! – воскликнула Женевра. – Разве на любовь проживешь? Разве любовью можно питаться? Разве из нее построишь крышу над головой?
– Все остальное не имеет значения, – возразила Клотильда.
– Согласна, если у тебя уже есть еда и кров. А если нет? – парировала Женевра.
– За любовь можно отдать все, что угодно.
– Все, что угодно, можно отдать за корку хлеба, если ты умираешь от голода. Ты, дорогая моя Кло, никогда не голодала, мне это совершенно ясно. И на фабрику ни когда не заглядывала, правда? А я там была. И вот что скажу. Дайте мне пищу, дайте крышу над головой, освободите от необходимости зарабатывать на жизнь, и тогда… если я чего-нибудь еще могу просить… дайте мне любви. А ты, Мелли, выходи замуж за своего адвоката. Играй в ту же игру, что и я. Конечно, у меня ставка выше – я в один прекрасный день стану миледи. Я начала ниже, но нацелилась выше, но мы карабкаемся по одной и той же лестнице. Фермор Холланд – мужчина привлекательный. И соблазнительный, не буду отрицать. Но не будь дурочкой, моя милая. Все это долго не продлится, а что будет потом? В лучшем случае ты пойдешь по рукам, как старое платье. Сначала его надевает леди, потом ее горничная, потом экономка… потом им моют пол на кухне… а потом его выбрасывают в помойное ведро. Нет, мои дорогие, я в жизни многое повидала. Нельзя допускать, чтобы тебя передавали из рук в руки. Любовь проходит, супружество продолжается. Не обольщайся сладкой карамелькой. Адвокат – человек рассудительный. Стал бы он вступать в этот брак, если бы твой отец не придал тебе должной привлекательности?
– Мой отец?! – вскричала Мелисанда.
– Конечно, девочка моя. Тебе повезло. Ты из тех же, что наша Люси. Ее отец купил для нее молодого многообещающего адвоката, и твой делает то же самое. А таким нищенкам, как я, приходится самим о себе заботиться. Поэтому я так и вцепилась в Тедди. Тедди не нужно приданое, ему нужна одна лишь Женевра. Мне нелегко, но такое и раньше случалось, а если смогли другие, смогу и я.
– Приданое… – растерянно повторила Мелисанда.
– Да, я все знаю – и держу ухо востро.
– У тебя ужасные манеры, – сказала Клотильда. – Боюсь, что их уже ничем не исправить. Даже если станешь миледи, все равно будешь подслушивать у замочных скважин.
– Говорят, что тот, кто подслушивает, ничего хорошего о себе не услышит, – скривилась Женевра. – Ну и что из того? Все равно полезно знать, что о тебе говорят – хорошее или плохое. Кто же скажет что хорошее у тебя за спиной? Мои дурные манеры не раз меня в жизни выручали. Поэтому мне и известно, какой у нашей Мелисанды добрый папочка. Тебе повезло, милочка. Мадам говорила Полли, что он подробно изучил всю подноготную твоего мистера Беддоуза и заключил, что этот молодой человек будет подходящим мужем для его паршивой овечки. В тот день, когда ты сделаешься миссис Беддоуз, твой адвокат получит кругленькую сумму и приличную практику. Он, доложу я вам, заключает двойную сделку. Получает и нашу милашку Мелли, и состояние. Ему даже чуть больше повезло, чем Фрэнсису с Люси. Эй, в чем дело, милая?
– Я этого не знала, – прошептала Мелисанда. Клотильда, Женевра и Элиза не отрывали от нее глаз.
На ее побелевшем лице как два зеленых огня горели глаза. Она молчала.
– Женевра… дурочка! – проговорила Клотильда.
Тогда Мелисанда подала голос:
– Нет, нет! Спасибо тебе, Женевра. Ты правильно делаешь, что подслушиваешь. Спасибо тебе. Дурочка-то я, Клотильда, потому что я поверила, будто он хочет жениться на мне. Я ничего не знала о приданом. Говоришь, у меня добрый папочка? Наверное, так оно и есть. Ты говоришь, кругленькая сумма? Значит, сама по себе я не так уж дорого стою, если жениху дают такие большие деньги.
Она захохотала. Женевра начала волноваться – не слишком ли много она наболтала? Первой пришла в себя Клотильда.
– Мелисанда, – сказала она, обняв подругу за талию, – ты понимаешь, так принято. За всеми благородными девушками дают приданое. Просто так принято.
– Не надо мне этого объяснять, – сверкая глазами, возразила Мелисанда. – Теперь все ясно. Я как будто повязку на глазах носила. Спасибо, Женевра, что ты ее сняла. Ах, как бы мне хотелось быть такой же умницей. Поживи я с твое в трущобах, с самого начала познала бы людей. Мы с тобой такие разные, Женевра. Ты все видишь в истинном свете, а я была такой глупой… такой дурочкой. Теперь я все поняла. Эти порядочные мужчины больше других достойны презрения. Этот адвокат, которому не терпится на мне жениться… из-за приданого. Он еще хуже тех двоих. Спасибо, Женевра. Спасибо, что раскрыла глаза на те вещи, которые мне самой следовало знать.
