— Ты единственное, что у меня есть. Ты та, ради которой я живу. Всё, что я делаю — всё для тебя. Конечно, я страшно переживаю. Вслушиваюсь ночью в твоё милое тихое сопение и всё жду. Наверное, если мой сын не поторопится, я просто слягу от переживаний.
— Эла говорит, что всё у меня хорошо, целитель не чувствует ничего настораживающего. Дара меня постоянно держит за руку, и я чувствую, что она делится своей магией. Всё со мной будет хорошо.
Он медленно выдохнул, словно собирался с мыслями.
— Я тут подумал, Астрид. У нас уже есть Комир и Дара. Я писал Айдану, он обещал выслать специального лекаря из перевертышей. Есть огромный шанс, что во время первого оборота его увечье можно будет убрать. Это сложно и требует много целительной магии, но возможно. Зверь способен к регенерации, в отличие от человека...
— Я знаю об этом, мы обсуждали, — мне стало понятно, что Ярвен волнуется и пытается мягко мне о чем-то сообщить, поэтому я решила ему слегка помочь: — Говори, как есть, не тяни.
Он поджал губы, но всё же негромко произнес
— Мне кажется, нам будет достаточно одного малыша. Я слишком боюсь потерять тебя, Астрид. Беременность... Я сдохну под твоими дверями, слушая, как ты кричишь в муках. Я так боюсь всего этого. А ты ещё на это кладбище ходишь. А там родная мать Комира, как представлю, как эта бедняжка умерла. Мне и сына обнять хочется, и тебя от этого защитить. Комир пытается меня успокоить, но я не как вы с Хрутом, я не вижу того, что видит он...
— Тихо-тихо, — приподнявшись, я обняла своего дракона. — Могу тебе сказать, что до свадьбы Дары мы точно доживем и поведем её в храм. Так что выдохни.
— Тебе будет больно, Астрид, а я ничем не смогу помочь, — тихо признался он. — Тагар ходит такой же нервный.
— А если у нас с Ксани дочери родятся и сына родного не надо? — поддела я этого страдальца.
— А какая разница — сын или дочь? — Ярвен пожал могучими плечами. — Главное, чтобы здоровый, сытый и одетый. Я же не последний мужик своего племени, как Хрут, чего мне потеть.
— А как же наследник? — допытывалась я.
— Выйдет дочь замуж за достойного мужчину и будут на этой земле править мои внуки. Не чужие же!
Мой дракон с такой щемящей нежностью погладил мой необъятный живот, что мне стало ну совсем уж стыдно.
— Ярвен, я... — договорить не успела, низ живота заныл с новой силой, отдавая резкой болью в спину.
— Астрид?! — муж вскочил. — Что? не молчи!
— Целителя зови! — выдохнула, чувствуя, как меня отпускает.
— Уже... — руки моего великого генерала беспощадного Ярвена Шрама мелко затряслись. Он выглядел таким милым. Таким любящим, заботливым, что захотелось его обнять и утешить.
— Успокойся уже! — вместо ласковых слов рявкнула на него. — Возьми себя в руки и зови целителя.
Он кивнул и выскочил в коридор.
— Дракмар! — разлетелось по всему замку. От такого вопля и мертвые на кладбище, наверное, вздрогнули. — А ну, сюда! Я сказал и десяти шагов от комнаты моей жены не отходить.
— Ну чего ты кричишь, лерд, — послышался в ответ старческий голос нянюшки. — Фера Ксани со схватками слегла. У нее целитель.
— Как у нее? — вот теперь я точно слышала в голосе мужа панику. — Но Астрид...
— Успокойся, воевода, — в коридоре раздались шаркающие шаги. — Ты что думаешь, первая схватка и через пять минут отцом стал? Иногда и сутки проходят.
— Как сутки? — прохрипел муж. — Сутки мучиться будет! Целые сутки!
— Ой, мужчины, — усмехнулась нянюшка. — Ну все как один. Почему мучиться? Рожать она будет ребеночка тебе. А ты думаешь, чего матери так за кровинушками своими трясутся? Да потому что они им болью, кровью и потом даются. Оттого и бесценны. А ты посиди с женой, да посмотри, может и ценить больше станешь. Хотя куда еще сильнее, — проворчала старушка.
— Посидеть с ней? — кажется, генерал воспрянул духом. — Ну да...
Он снова показался в комнате и выглядел немного спокойнее.
— Астрид, там Ксани... — он запустил руку в густые темные волосы. — У нее целитель. Надо подождать. Дару звать не буду, она ещё маленькая на такое смотреть. Испугается ещё. И вообще, не хочу, чтобы моя дочь так много у кроватей больных времени проводила. Я сам с тобой побуду. Сам...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Присев обратно на край постели, Ярвен сжал мою руку. Он улыбался и выглядел таким непривычно ранимым. Его ладонь снова опустилась на мой живот.
— Мы так и не решили, как назовем его. Столько имен перебирали и всё никак, — пробормотал он.
— Это потому что и ты, и я хотим назвать его в честь своих отцов, — шепнула я.
Ярвен медленно кивнул и снова тяжело вздохнул.
— Я уступлю тебе, Астрид. Это будет справедливо.
— Нет, — прикрыв глаза, ощущала тепло его руки и мне становилось спокойнее. — Несправедливо.
— Я любил своего отца не меньше, чем ты своего, милая. Но однажды я совершил ужасную ошибку, за которую он меня так и не простил. Старик умер с мыслью, что из-за него я никогда не найду свою истинную и не смогу узнать, какое это счастье слышать, как кто-то называет тебя папой. Это терзало его всю жизнь, страшнее всех полученных в ту ночь ран и увечий. Я поставил его спасение превыше твоего.
— Ярвен... — попыталась остановить его.
— Нет, Астрид, нет. Ты не понимаешь. Я ведь дракон. Я должен был спасать в ту ночь тебя, и тогда бы отец умер, зная, что его сын будет счастлив. Я понял это, глядя на Комира. Да, не моя кровь в нем, но мысли именно эти крутятся. Я бы не простил ему своего спасения. Просто бы не простил!
— Знаешь, думаю, теперь можно расслабиться, Шим. У нас скоро появится сын. А значит, умер твой отец счастливым драконом. Пусть будет Камли. Хорошее имя достойного человека.
Ярвен опустил голову. Нет, страхи и боль не исчезают из души за год или три. Но они, несомненно, становятся меньше, и когда-нибудь мы о них не вспомним.
Низ живота снова заныл...
... Только к утру, сжимая запястье мужа и вглядываясь в его спокойное и решительное лицо, крича от боли, я родила здорового, но немного маленького малыша. Он молчал на руках целителя, но после того, как тот передал его Эле, разразился коротким, но очень возмущенным плачем. Осмотрев его, ведьма завернула мою кроху в белую чистую ткань и передала Ярвену.
— Это тебе, — она странно улыбнулась. — Пока держи, сейчас все доделаем и будем обтирать нашего наследника.
Я выдохнула и, наконец, расслабилась. Да, это оказалось немного хуже, чем я думала, но вид мужа с нашим младенцем на руках скрашивал эту мучительную ночь.
Откинувшись на подушку, с наслаждением прикрыла глаза. И все же мой дракон лучший в этом мире! Не только не оставил меня, а ещё и помогал как мог, проявляя деликатность и не опуская взгляда ниже моего живота.
Он терпел, когда во время схваток я с силой раненого зверя стискивала его руку, готовая в нее зубами впиться. Молчал, когда я кричала не своим голосом. Вытирал мне пот со лба и смачивал чистой влажной тряпицей пересохшие губы.
— Ярвен, я тебя люблю, — призналась на эмоциях.
Он забавно моргнул и просиял, довольный и счастливый. И тут же насторожился, потому как моё лицо исказила гримаса боли. В спину снова вступило и, выпучив глаза, я уставилась на целителя. Тот недоуменно приподнял бровь.
— А я говорила двойня! — спокойно выдала Эла. — Мои нашептывания на настои и отвары всегда действенны!
— Эла! — зашипела я. — Ну ты и... ведьма!
— А-то! — довольно произнесла она.
Ещё через минуту второй кряхтящий сверточек пристроили у меня на груди.
— А это тебе, Астрид, — жрица выглядела просто счастливой. — Детей хватит, чтобы назвать в честь всех отцов и никого не обидеть.
Ярвен смерил женщину таким взглядом, что я бы, наверное, закопалась, но этой ведьме все было нипочем.
— Радуйся, генерал! Двойня! — Эла разве что руки от удовольствия не потирала. — Представляю, как там сейчас друг твой лев зарычит от счастья. Ксани, вот-вот рожать.
— И у нее! — у меня глаза вдвое увеличились.
