Злой Удуг, поражающий старого мужчину и женщину,
Злой Удуг, перекрещивающий широкие дороги,
Злой Удуг, превращающий в пустыню широкие степи,
Злой Удуг, перескакивающий через пороги,
Злой Удуг, разрушающий дома страны,
Злой Удуг, переворачивающий землю…
Я, жрец, владеющий колдовством, великий жрец [бога] Энки,
Господин послал меня…
Если я здесь, ты не смеешь выть,
Если я здесь, ты не смеешь кричать,
Не смей делать так, чтобы я был взят злым человеком,
Не смей делать так, чтобы я был схвачен злым Удугом,
Заклинают тебя небеса! Заклинает тебя земля!
Когда же над пустыней поднимался рассвет, когда злые духи под покровом ночи (демоны болезней тоже с особой яростью нападали на людей с наступлением темноты) отступали перед сиянием Уту, караван трогался в путь. Отправлялся в путь и караван, рожденный нашим воображением, и те реальные караваны, которые странствовали по степям, пустыням, лесам, горам и морям, открывая все новые и все более удаленные уголки таинственного мира, прославляя свою страну, своих отцов и приумножая их богатства.
Глава V. В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНАМИ
Достигнутый шумерами высокий уровень цивилизации, созданная ими на протяжении веков общественно-политическая организация требовали тщательно разработанных юридических норм для всех сфер жизни. Шумерам были необходимы четко сформулированные, опирающиеся на традицию законы, соблюдать которые должны были все граждане. Прежде чем перейти к рассказу о шумерском законодательстве, опишем некий судебный казус; он мог бы украсить собой любую судебную хронику древности.
Убит человек. Совершившие это преступление люди ждут решения своей участи. Те, кто должен вынести приговор, уже заняли места в специальном зале для судебных заседаний. А во дворе храма собралась толпа: старики и молодежь, женщины и мужчины вполголоса переругиваются из-за мест, гадают, каким будет решение суда, кто из подсудимых будет осужден. Сегодня разбирается чрезвычайно сложное и запутанное дело. Недаром царь Ур-Нинурта, резиденция которого находилась в городе Иссине, доверил рассмотреть его собранию граждан Ниппура.
Преступление не может остаться безнаказанным – никакое преступление, тем более убийство. Справедливость, которую охраняет покровительница законов богиня Нанше, должна восторжествовать, иначе гнев и месть богини обрушатся на людей. Нанше, покровительница справедливости, правды и милосердия, которая в первый день Нового года судит род человеческий, «царица, пронзающая взором в сердца людей», восседает вместе с богиней Нидабой, покровительницей письма и отчетности, ее мужем, богом Хайа, и свидетелями, чтобы в этот день обратить свой гнев против тех,
…Кто нарушает установленные обычаи, попирает договоры,
Тех, кто благосклонно взирает на места, где совершается злое…
Тех, кто выдает малый вес за большой вес,
Тех, кто выдает малую меру за большую меру,
Тех, кто, съев [то, что им не принадлежит], не говорит: «Я съел это»,
Тех, кто, выпив, не говорит: «Я выпил это»…
Тех, кто говорит: «Я хочу съесть запретное»,
Тех, кто говорит: «Я хочу выпить запретное»…
Мудрость и справедливость богини должны вдохновить собрание граждан на вынесение приговора в соответствии с давними, установленными богами законами. За этим будет следить Нанше,
Та, что знает сироту, знает вдову,
Знает угнетение человека человеком,
Является матерью сироте,
Нанше, которая заботится о вдове,
Добивается правосудия для последнего бедняка.
Царица, которая привлекает беженца на свое лоно,
Дает убежище слабым.
Заседание открывается. Писец уже приготовил мягкую глиняную табличку и палочку. Он будет вести протокол. Мог ли он предположить, что слова, начертанные им на глиняной табличке, которая будет храниться в судебных архивах, станут предметом исследований ученых через 3800 лет?
ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ, РАЗБИРАВШЕЕСЯ 38 СТОЛЕТИЙ НАЗАД
Процесс, о котором идет речь, состоялся около 1900 г. до н. э. Был убит человек по имени Лу-Инанна, нишакку, храмовой чиновник. Убийцы должны были предстать перед собранием граждан Ниппура, которое выполняло функции верховного суда.
Вот протокол этого судебного заседания:
Нанна-сиг, сын Лу-Сина, Ку-Энлиль, сын Ку-Нан-ны, цирюльник, и Энлиль-Эннам, раб Адда-каллы, садовник, убили служителя нишакку Лу-Инанну, сына Лугаль-апинду.
После того как Лу-Инанна, сын Лугаль-апинду, был убит, они сказали Нин-даде, дочери Лу-Нинурты, жене Лу-Инанны, что ее муж Лу-Инанна убит.
Нин-дада, дочь Лу-Нинурты, не отверзла уст, губы [ее] остались сомкнутыми.
Об этом деле [тогда] доложили царю [города] Исси-на, [и] царь Ур-Нинурта повелел, чтобы это дело рассмотрело собрание Ниппура.
Там Ур-Гула, сын Лугаль…; Дуду, птицелов; Али-эллати, клиент [?]; Бузу, сын Лу-Сина; Элути, сын… Эа; Шешкалла, носильщик [?]; Лугаль-кан, садовник; Лу-галь-азида, сын Син-андуля, [и] Шеш-калла, сын Шар-… обратились [к собранию] и сказали:
«Те, которые убили человека, недостойны жить. Эти трое мужчин и эта женщина должны быть преданы смерти перед седалищем служителя нишакку Лу-Инанны, сына Лугаль-апинду».
[Тогда] Шу…-лилум… служитель Нинурты, [и] Урбар-Син, садовник, обратились [к собранию] и сказали:
«Да, муж Нин-дады, дочери Лу-Нинурты, убит, [но] что сделала [?] эта женщина, чтобы ее убивать?»
[Тогда] [члены] собрания Ниппура обратились [к ним] и сказали:
«Женщина, которую муж не обеспечивал [?], – пусть даже она знала врагов своего мужа и, [когда] ее муж был убит, узнала, что ее муж убит, – почему бы ей не хранить [об этом] молчание [?], кто действительно убил».
Согласно решению [?] собрания Ниппура Нанна-сиг, сын Лу-Сина, Ку-Энлиль, сын Ку-Нанны, цирюльник, и Энлиль-эннам, раб Адда-каллы, садовник, были отданы [палачу] для казни. [Это] дело было рассмотрено собранием Ниппура…
Несмотря на то что этот текст содержит отдельные испорченные и неясные места, в целом он понятен и исследователям, и любителям истории. По мнению С. Н. Краме pa, который изучил и перевел этот древнейший отчет об уголовном процессе (с точкой зрения Крамера согласны и другие шумерологи, а также историки, занимающиеся этой эпохой, – А. Фалькенштейн, X. Шмёкель и др.), перед нами первый в истории человечества документально подтвержденный своеобразный суд присяжных. То обстоятельство, что выступавшие перед судом люди не именуются свидетелями и что судьи обращаются к ним, по-видимому, подтверждает эту догадку. Девять «присяжных» потребовали казни не только трех убийц, но и жены убитого. Двое выступили в защиту женщины, против признания ее соучастницей преступления.
И современному суду это дело не показалось бы простым, сегодняшним юристам тоже было бы над чем задуматься. Как же богата и многообразна традиция судопроизводства шумеров, если судьи вникали в такие тонкости, как психологические мотивы молчания жены, узнавшей от преступников об убийстве ее мужа. Этот документ, как и все шумерские судебные отчеты, составлен в весьма лаконичных выражениях, поэтому мы можем только догадываться о том, насколько тщательно судьи проанализировали это дело, прежде чем пришли к выводу, что Нин-дада, хотя и не сообщила властям о совершенном преступлении, все же не была соучастницей.
Это решение собрания граждан Ниппура, по-видимому, было широко известно в царстве Ур-Нинурты, в особенности в среде юристов. Тот факт, что до нас дошли две копии этого судебного отчета, означает, что он имел силу юридического прецедента, по поводу которого велись дискуссии и который следовало сохранить в памяти. О том, что это дело принадлежало к числу сложных, свидетельствует то обстоятельство, что приговор вынес не сам Ур-Нинурта, не судьи его столицы, а граждане Ниппура.
Но, может возразить внимательный читатель, дело происходило в годы царствования Ур-Нинурты, около 1900 г. до н. э., через сто лет после крушения государства Шумер (Ур-Нинурта был шестым правителем династии Иссина). Что общего имеют со всем этим шумерские законы и обычаи? И при чем здесь шумерский гимн богине Нанше, фрагменты которого помещены в начале этой главы?
Ответим последовательно на все вопросы. Во-первых, приведенный нами юридический документ составлен на шумерском языке. Во-вторых, шумерские законы и обычаи легли в основу законодательства цивилизаций, которые на протяжении последующих тысячелетий возникали в Месопотамии. И хотя ко времени царствования Ур-Нинурты государство Шумер перестало существовать, хотя численность шумерского населения быстро сокращалась, так как страну заселяли семитские народы, традиция шумерского законодательства и судопроизводства (как и вся шумерская цивилизация в целом, созданная на протяжении тысячелетней истории Шумера) оставалась прочной и нерушимой. Пройти мимо всего этого завоеватели не могли. Семитские правители страны, стремившиеся при помощи законодательных актов укрепить свою власть над завоеванными территориями, копировали шумерские законы, лишь немного изменяя их. Передавая дело об убийстве на рассмотрение собрания граждан Ниппура, царь Ур-Нинурта, несомненно, следовал шумерской традиции, ибо, как считает Якобсен, «в случаях серьезных преступлений функции суда выполняло собрание граждан, которое выносило смертный приговор или осуждало преступника на изгнание». Тот факт, что шумерские законы бережно сохранялись и выполнялись, косвенным образом свидетельствует об их точности, четкости, ясности и устойчивости. В настоящее время учеными обнаружены и прямые подтверждения этому. Исследователи давно предполагали, что, коль скоро в Шумере в эпоху третьей династии Ура существовала достаточно совершенная система судопроизводства, должны были существовать писаные, четко сформулированные и обязательные как для судей, так и для граждан законы. Постепенно, по мере ознакомления с шумерскими письменными документами, ученые все больше убеждались, что прославленный царь Хаммурапи, диоритовая стела которого с высеченными на ней законами была раскопана в 1902 г. в руинах города Сузы, не был первым законодателем в истории человечества. Существовали какие-то образцы, которые он усовершенствовал и приспособил к новым условиям, к потребностям своего времени, традициям и обычаям своего народа. Однако все это были не более чем догадки, домыслы, тогда как стела Хаммурапи существовала реально.
