Восхваление Рустамом своего могущества
«Деянья наши,— вымолвил Рустам,—Бессмертным станут памятником нам.
Будь благосклонен и послушай словоБывалого богатыря седого!
Когда б я не пошел в МазандеранС мечом, с копьем тяжелым, как таран,
Где в кандалах томился Кей-КавусИ с ним слепые Гив, Гударз и Тус,—
Кто б положил конец их тяжкой муке?Кто б на Диви-сафида поднял руки?{49}
Где б Кей-Кавус спасение обрел?Кто б шахский воротил ему престол?
Был мною шах освобожден великий,Поставлен на иранский трон владыкой!
Главы врагов я отрывал от тел.Не саван их тела — а прах одел.
Мне друг в боях был Рахш огненноярый,А старый меч мой щедр был на удары.
Когда ж Кавус пошел в ХамаваранИ вновь подставил шею под аркан —
Собрал тогда я воинство в Иране,Богатырей повел на поле брани.
Царя врагов я выбил из седла,Сразил его, как божия стрела.
Вновь из темницы вывел я Кавуса,Оковы снял с Гударза, Гива, Туса.
Афрасиаб, пока я вел войну,Ударил на Иранскую страну,
Привел войска, подобно грозным тучам.И вновь я полетел на бой с могучим.
Когда скакал я под ночною тьмой,Не грезились мне отдых и покой.
Афрасиаб, мое увидя знамя,Вдали сверкающее, словно пламя,
Услышав ржанье моего коня,—Все бросил, спасся бегством от меня.
Но если б Кей-Кавуса я не спас —И Сиявуша не было б у вас,
И Кей-Хосрова слава б не сияла!А от него берете вы начало.
Эй, шах! Вот я большую прожил жизнь,—На разум мой, на опыт положись.
Порукой — честь! Тебя я властелиномПоставлю над Ираном и над Чином.
Когда ж сковать меня ты вздумал, шах,Корысти не найдешь ты в тех цепях.
Как я примчусь на бой, как взвею прах —Меж небом и землей посею страх!
Был я великим, счет терял победам,Когда Лухрасп был никому не ведом.
Имел я эти земли, этот дом,Когда Гуштасп был в Руме кузнецом.
Что ж ты кичишься предо мной венцом,Гуштасповым престолом и кольцом?
Был молод, поседел я чередом,Но я не ведал о стыде таком:
«Иди! Свяжи Рустама!» — кто так скажет?Мне сам творец вселенной рук не свяжет!
Вот в оправданьях унижаюсь я.Речей довольно! Щит мой — честь моя!»
И рассмеялся Руинтан могучий,Встал, плечи распрямил и стан могучий.
«Эй, муж слоноподобный! — молвил царь —Все это о тебе слыхал я встарь!
Как львиное бедро — твоя десница,А шея — мне драконьей крепче мнится».
Так говоря, он руку старцу жалИ разговор с улыбкой продолжал.
Так руку жал, что сок кровавый на полИз-под ногтей Рустамовых закапал.
Рустам не дрогнул, руку сжал в ответИсфандиару и сказал в ответ:
«Блажен Гуштасп и славой властелина,И тем, что породил такого сына!
Четырежды блажен могучий род,Чьей ветви цвет вовек не отцветет!»
Так говоря, кивал он белой бровью,Сжимая руку шаха. Черной кровью
Рука у Руинтана налилась,Но тот не дрогнул и сказал, смеясь:
«Эй, лев! Сегодня пить со мною будешь!А завтра утром о пирах забудешь!
Как завтра утром стану в стремена,Надену шлем, броню на рамена —
Ты жизнь сочтешь за тягостную ношу,Когда тебя копьем с седла я сброшу.
Свяжу тебя и к шаху приведу,Но знай — не на позор, не на беду.
Скажу: «Вот он! Вины на нем не знаю!»Тебя я перед шахом оправдаю.
И ты со славою пойдешь домой,Добро, богатство понесешь с собой».
Захохотал Рустам, махнув рукойИ потрясая гривою седой,
Спросил: «Ты где привык к мужскому бою,С моею не встречавшись булавою,
Когда я закручу ее смерчом,С моим арканом, луком и мечом?
Но если завтра так судьба устроит,Лицо любви от нас она закроет,
И будет кровь на пир принесенаИ злоба — вместо красного вина,
Мы руд заменим барабаном ярым,Мы грудь и плечи обречем ударам.
И ты познаешь, что такое бой,И мощь мужская, и удар мужской!
Как соберусь я завтра, в поле выйду,Тебе, мой шах, не причиню обиду,—
Нет! Подыму тебя я над седлом,И в плен возьму, и отвезу в свой дом,
И приведу тебя к златому тронуИ поднесу тебе свою корону,
Что дал мне Кей-Кубад, великий шах,А он да возликует в небесах!
Я дверь моих сокровищниц открою,Казну свою рассыплю пред тобою,
Дам все, что нужно войску твоему,До вечных звезд венец твой подыму!
Воспрянув сердцем радостным из праха,Приду с тобой к престолу шаханшаха.
Покорством слово правды облачу,Тебе венец Ирана я вручу.
Приму на плечи прежней службы бремя,Как я служил царям в былое время.
Все сорняки в посеве прополю,Отрадой светлой сердце обновлю.
Коль шахом станешь ты, а я — слугою,Кто в мире устоит перед тобою?»
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.
Рустам и Исфандиар пьют вино
И дал Исфандиар такой ответ:«Для дела в многоречье нужды нет!
Вот день прошел, глухая ночь настала;И натощак нам спорить не пристало.
Довольно споров! Будем пить и есть.Все подавайте, что в запасе есть!»
И смолкли речи в царственной беседе.Когда могучий руки поднял к снеди,
Барашков жирных все, кто там сидел,Подкладывали гостю. Всё он съел,
Осталась лишь гора костей на блюде;И изумлялись Тахамтану люди.
Вот в чаше золотой принесеноРубиновое старое вино.
Шепнул хозяин: «Что-то скажет старый,Как захмелеет за такою чарой?
Добром ли Кей-Кавуса помянет,Как вдоволь, через меру он хлебнет?»
И гость за Кеев осушил до днаИсточник темно-красного вина.
И вновь румяный кравчий, стройный станом,Наполнил чашу ту пред Тахамтаном.
Рустам ему сказал: «Зачем водойВино разводишь, кравчий молодой?
Лей воду завтра, друг! А здесь, у шаха,Ты не скупись, давай вино без страха»
«Дай без воды! — промолвил Руинтан,—Чтоб радовался славный Тахамтан!»
И шах был от Рустама в восхищенье,Потребовал он музыки и пенья.
И гостя лик под инеем кудрейГорел зари рассветной розовей.
Сказал хозяин: «О вселенной диво,Покуда мир стоит — живи счастливо!
Да будет все подвластное судьбе,Отец, на утешение тебе!»
Гость молвил: «Пусть твой век счастливым будет!Пусть ум твой светлый справедливым будет!
Я радуюсь, что пил с тобой вино —Омолодило душу мне оно!
А если зло изгнать из сердца сможешь,Свое величье ты стократ умножишь!
Почти мой дом присутствием своим,О царь! Будь гостем дорогим моим!
Да властвуют в твоих со мной делахЛюбовь и разум, мой прекрасный шах!
Забудь вражду и, полн благоволенья,Войди как добрый друг в мои владенья».
И отвечал Рустаму Руинтан:«Не сей семян бесплодных, пахлаван!
Ты завтра въяве мощь мою увидишь,Когда на грозный бой со мною выйдешь.
Забудь о мире, думай о войне,О завтрашнем побеспокойся дне!
Увидишь ты: я буду в битве грозной —Как на пиру,— да только будет поздно...
Боюсь, не устоишь ты предо мной!Эй, лев, со мной не выходи на бой!
Поймешь ты, встретясь с булавой моей,Что мощь моя речей моих сильней!
В сердцах не отвергай совет толковый —Дай сам теперь согласье на оковы!
Когда перед царем падешь во прах —И дня, поверь, не проведешь в цепях!»
Дух светлый омрачился у Рустама,Весь мир в очах затмился у Рустама:
«Связать себя позволю иль егоУбью — лишусь я счастья своего!
И то и это низко и презренно,Позор мне вечный будет во вселенной.
Убью царя — свой дух живой убью.А цепи? Цепи честь убьют мою...
Спор будет обо мне тысячелетний,Позорные пройдут по свету сплетни:
Что с молодым Рустам не совладал,Что молодой пришел, его связал...
И во вселенной все меня осудят,И доброй славы обо мне не будет.
А если шаха я убью в бою —Живую душу погублю свою.
И скажет мир: «Вот за одно лишь словоУбил он властелина молодого!»
И тот позор не будет искупленНичем!.. Злодеем буду наречен.
А если мне заутра пасть случится —Забул погибнет и Кабул затмится,
Исчезнет Сама богатырский род,И осмеет, забудет нас народ...
Нет! Все ж хоть отблеск памяти моей,Я верю, не умрет в сердцах людей!»
И отвечал: «О царь прекрасноокий!От слов твоих мои желтеют щеки:
Как говоришь ты много о цепях!Беды тебе от них боюсь я, шах!
Пока мы препираемся в речах,Иное решено на небесах.
Твой разум духи зла заполонилиИ от дороги правды отвратили.
Ты сердцем чист и полон простоты,Боюсь, коварства жертвой будешь ты!
Гуштасп, отец твой, стал подобьем дива,Знать, не насытился судьбой счастливой.
Дела такие совершать велит,Где гибель и сильнейшему грозит...
Гоняет сына по земному миру,—Ум на тебя он точит, как секиру!
Он ищет: есть ли в мире муж такой,Который устоит в бою с тобой
И поразит тебя рукой тяжелой.Короны жаль ему и жаль престола!
Но тот, чья мысль дорогой зла пошла,Сам для себя готовит сети зла.
В какую повергаешь скорбь меня ты,О царь мой, ложью гибельной объятый!
Одумайся же! От вражды уйди,Корысти от несчастия не жди!
Ты устрашись, о шах, творца вселенной!Ты устыдись моих седин, надменный!
Непоправимого не совершай,Печалью нам сердца не сокрушай!
Мы не нуждаемся в войне с тобою,Нет жажды у тебя к вражде и к бою.
Ты послан волею — судьбы сильней,—Дабы погиб ты от руки моей.
Пусть проклянут Рустама все языки,Но на Гуштаспа грех падет великий!»
Внял гордый Руинтан его словамИ молвил: «Эй, прославленный Рустам!
Какого ты, хитрец, нагнал тумана,Чтобы уйти от моего аркана!
Сейчас в свой дом ты воротись добром.Что слышал здесь, открой в дому своем;
И приготовься к бою, как бывало,Мне с нашим спором медлить не пристало.
Как встретимся мы завтра на конях,Мир почернеет у тебя в глазах!
Узнаешь ты, что значит муж в бою,Когда он поднял меч за честь свою».
Сказал Рустам: «Эй, ненасытный славой!Коль так ты рвешься на майдан кровавый,
Тебя я под копыта повалю,От гордости железом исцелю.
Внимал в народе я словам таким,Что, мол, Исфандиар неуязвим,
Что от рожденья он бронзовотелый,—Не ранят, мол, его ни меч, ни стрелы.
Как меч в руке увидишь у меня,Услышишь топот моего коня —
Потом уже ни с кем не сможешь болеИскать сраженья ты на ратном поле».
Смех по Исфандиаровым устамСкользнул, когда закончил речь Рустам.
Сказал Исфандиар: «Эй, муж победы,Как быстро ты вспылил из-за беседы!
Подумай: поутру в рассветный часНе спор застольный ожидает нас.
Я не гора, мой конь не схож с горой,Один, без войска, выйду я на бой!
Не будет грудь моя от стрел укрыта,Один великий бог — моя защита,
Застонет твой отец, как булавуОбрушу завтра на твою главу.
А если не убью тебя в сраженье,Свяжу тебя — познаешь униженье.
Чтоб раб, что он есть раб, не забывал,Чтоб с властелином распри не искал!»
Возвращение Рустама в свой дворец
