Бегство Рустама на гору
Они достали бронзовые луки,Простерли к стрелам тополевым руки,—
И вылетало пламя, где стрелаКольчугу к телу пригвоздить могла.
Нахмурилось лицо Исфандиара,Взгляд омрачился ненавистью ярой.
И солнца лик в смятенье побелелОт посвиста его жестоких стрел,—
Где стрелы Руинтана попадали,Кольчугу, как бумагу, разрывали.
В бою не ведал промаха стрелок,Никто от рук его спастись не мог.
Он за стрелой стрелу пускал упрямо,Изранил он и Рахша и Рустама.
Но ни одна Рустамова стрелаЦарапины царю не нанесла.
Рустама ж ни одно не миновалоИсфандиаром пущенное жало.
Отчаялся, последнюю своюНадежду потерял Рустам в бою;
И молвил: «Я — изранен... целый — он,Воистину — бронзовотелый он!»
Бой продолжать был Тахамтан не в силе,Изнурены и конь и всадник были.
И в первый раз за весь свой славный векОн к выходу последнему прибег:
Быстрей, чем вихрь, Рустам с коня скатилсяИ на крутое взгорье устремился.
Ушел один домой скакун его,Хозяина покинул своего.
А кровь из ран Рустамовых текла,Вся содрогалась Бисутун-скала.
И смехом прояснился царский взор,Увидев мужа славного позор.
Спросил он: «Где ж твоя слоновья сила?Что мощь твою железную сразило?
Неужто стрел пернатых острия?Где мужество, где булава твоя?
Что ж убежал ты на гору, едваУслышал издали рычанье льва?
Неужто это ты — пред кем когда-тоДракон заплакал, ужасом объятый?
Так кто ж слона в лисицу превратил,Десницу сильную укоротил?»
Рахш, истекая кровью, той порой,Понуря голову, прибрел домой,
Обломки стрел неся в боках могучих,Текли по морде капли слез горючих.
И вот увидел Завара коняПри свете угасающего дня,
Увидел, что седло его пустое,—И с воплем поскакал на место боя.
Всего в крови Рустама увидалНеперевязанного и сказал:
«Брат! Поезжай домой без промедленья!Здесь на меня ты положись в отмщенье!»
Сказал Рустам: «К Дастану воротись,Утратили мы славу, честь и жизнь...
Пусть он изыщет, как бывало ране,Чем исцелить от ран и от страданий
Меня и Рахша. Дорог каждый час.Спасенье в том единое для нас!..
О, если в эту ночь я не умру,Живым и здравым встану поутру,
Ты скажешь: «Вновь на свет мой брат явился,Могуч, как сотни лет назад, явился!»
Поди за Рахшем пригляди моим.Останусь жив — вернусь я вслед за ним!»
И Завара уехал молчаливый.Исфандиар дождался терпеливо
Конца беседы и сказал: «Ну что ж?Где твой защитник и чего ты ждешь?
Ты долго ль простоишь на скалах там?Бросай свой лук и покорись, Рустам!
Сними броню и тигровый кафтан,От кушака освободи свой стан!
Дай руки мне твои связать по чести!Ты от меня не жди вреда и мести.
В цепях тебя я к шаху отведу,Но там тебя не ввергну я в беду.
А если рвешься в бой опять со мною,Назначь — кому владеть твоей страною.
Потом покайся, старый человек,В грехах, что совершил в столь долгий век!
Быть может, примет бог тебя безгневно,Когда ты мир покинешь пятидневный!»
Рустам ответил: «Поздняя пора.Темно. Ни зла не сделать, ни добра.
Ночь переждем, пожалуй, до рассвета.Ты в стан свой воротись на время это.
И я пойду немного отдохну,Вернусь домой, на краткий срок усну;
Перевяжу я раны, кровь отмоюИ созову под кровлею родною
Любимых — сына, брата и отца —Честь и опору нашего дворца.
Предстану с ними пред тобой, великий,На милость падишаха и владыки».
И Руинтан ему ответил: «Эй!Надменный муж, негодный кознодей!
Не только тем, что храбр, могуч и ловок,—Ты знаменит и тысячей уловок.
Ясна с начала хитрость мне твоя,Теперь твое паденье вижу я.
Тебя на эту ночь лишь пощажу я,Что выдумаешь завтра — погляжу я,
Не вздумай вновь обманывать меня.Иди теперь — до завтрашнего дня!»
«Исполню все,— ответил Тахамтан,—А ныне обессилел я от ран».
И долго шах на спину исполинаГлядел, как тот пошел, склонив седины.
Как медленно реку переходил...Меж тем Рустам у господа молил
О помощи: «Владыка сил небесных!Коль я теперь умру от ран телесных,
Кто гордым за меня отмстит в бою?Кто правду унаследует мою?»
Когда он, как корабль, струи потокаРассек и поднялся на брег высокий,
Исфандиар сказал ему вослед:«Таких людей еще не видел свет!
Нет! То не муж, нам ныне предстоящий,—То слон могучий, ужас наводящий!
Его таким всевышний сотворил,Он землю им и время озарил».
Когда же в стан вернулся шах Ирана,Услышал вопль и стоны среди стана,
Убитых увидал своих сынов,С их лиц откинул пурпурный покров.
Мертвы! И воскресить их нет надежды!И шах со стоном разодрал одежды,
Главу посыпал прахом, наземь пал,И обнимал убитых, и взывал:
«Мои возлюбленные, вы ли это?Кто погасил живой источник света?
Куда ушли вы от юдоли сей?»Сказал Пшутан: «Эй, брат мой, слез не лей!
Над невозвратным что рыдать напрасно?Сердца свои зачем терзать напрасно?
Все — стар и млад — подвластны смерти мы,Пусть разум нас ведет пред ликом тьмы!»
Встал Руинтан, в табуты положил их —Детей своих, к Гуштаспу проводил их,
И написал отцу: «Возрос твой сад,И ветви дум твоих плодоносят:
На волны ты спустил корабль упрямо,Потребовал покорства от Рустама,—
И нет в живых двоих сынов моих!Но ты не плачь, в табу те видя их,—
Крепки бока быка Исфандиара,Не устрашатся вражьего удара».
И скорбный сел Исфандиар на трон,И все слова Рустама вспомнил он...
Сказал Пшутану-брату: «Лев степнойНе устоит пред мужеской рукой.
Я в поле повстречался с Тахамтаном,Залюбовался богатырским станом —
И восхвалил царя небесных сил,Что он таким Рустама сотворил.
Прославлены везде — до моря Чина —Деяния Рустама-исполина.
Акул из волн рукой хватает он,В ущелье тигра настигает он.
Но все ж я так изранил мужа славы,Что лег за ним в пустыне след кровавый.
Ушел он, скалы кровью орося,Обломки стрел меж ребер унося.
Хоть, может, он вернется в дом отца,—Боюсь, уйдет к Кейвану из дворца...»{50}
Рустам советуется со своими родственниками
Приблизился Рустам к родному дому,Израненный — предстал отцу седому.
Все родичи и толпы верных слугРыдали, наземь падали вокруг;
Мать волосы рвала свои, кричалаИ в кровь лицо ногтями раздирала.
И распоясал брат Рустамов стан,Кольчугу снял, тигровый снял кафтан.
И престарелый слезы лил Дастан,Касаяся щекой сыновних ран,
И говорил: «Вот жили век мы в счастье —И дожили до гибельной напасти!..»
Рустам сказал: «Что пользы плакать нам?Знать, так угодно было небесам;
Труднейшее нам предстоит в грядущем:Как ведать, что судьба таит в грядущем?
Подобного Исфандиару-льву —Врага не знал я, сколько ни живу.
Я побывал в семи частях вселенной,{51}Коснулся тайны мира сокровенной;
Диви-Сафида, духа адских сил,В бою, как ветку тополя, сломил;
Я сталь пронизывал стрелой моею,—Был щит любой бессилен перед нею!
Но сколько ни пускал я грозных стрел,Царя я даже ранить не сумел.
Казалось, что с утесами крутымиСражался я колючками сухими.
А меч мой если бы увидел лев,За камни бы укрылся, оробев;
Меч ни его кольчуги, ни шеломаНе рассекал — ломался, как солома...
Перо блистало над его челом,Но я не сбил его своим мечом.
И снова я взывал к нему, и сноваНе просветлил души его суровой:
Надменный, он не выслушал ни слова,Для нас для всех он хочет лишь дурного.
И я всевышнего благодарюЗа то, что в небе погасил зарю!
За то, что в сумрак землю погрузил он,Что от врага во тьме меня укрыл он.
И вот исхода мне другого нет,Как только оседлать коня чуть свет
И ускакать, чтоб не сыскать и следа...Противника пусть радует победа,
Пусть подвигом насытится своим,Хоть он в желанье зла ненасытим».
Заль молвил: «Сын мой! Выслушай, не сетуй!Все может измениться ночью этой.
А в мире — кроме смерти, есть врата.Нам дверь еще к спасенью отперта.
Симурга вызову я этой ночью,Симург увидит нашу скорбь воочью.
Коль нам поможет он в сей грозный час,Страна и жизнь останутся у нас.
А если нет — не отвести удара:Погибнем все от рук Исфандиара».
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.
