пропастью, окутанной смогом и туманом. Стены белокаменных зданий, покрыла черная копоть. Улицы были залиты, медленно уходящей, водой. Горевшие крыши чадили густым дымом.
Повсюду были остовы упавших дирижаблей — сдувшиеся и мертвые, как дохлые лягушки. На воде еще качались потопленные и опрокинутые железные громады кораблей.
Дракон-император сидел на скале, расправив крылья и подставляя их первым лучам солнца, в которых его чешуя разгоралась золотым огнем.
Битва была выиграна и Агате не верилось в то, что они сумели сделать это.
— Госпожа Агата, вы в порядке? — к ней подошел Кир Аверин.
Его смуглое лицо казалось пепельно серым, а светлые глаза покраснели от лопнувших сосудов. Волосы спутались и стояли дыбом.
Агата нервно улыбнулась, думая, что, должно быть, выглядит не лучше.
— Со мной все хорошо, — заверила она.
— Вы знаете, что она сделала?
— Елена? Она надела кольца, и те ей подчинились. Я думаю, она смогла отменить приказ, раз Цицелия исчезла.
— Служители говорят, она приняла человеческое обличье…
— А потом, Елена бросила кольца в Царство тени, — добавила Агата.
— Ясно, — генерал устало прикрыл глаза. — Надеюсь, она сама все расскажет, как придет в себя.
— А что с братом с Сильевием, Мирой и тем мальчиком?
— Они в лазарете. Надо их проведать…
Он покачнулся, схватившись за парапет башни.
— Вам бы отдохнуть, — заметила Агата, придерживая его за локоть.
Сама она почему-то совсем не чувствовала себя уставшей. Напротив, в ней бурлила энергия, но она понимала, что это только от пережитого волнения, и что скоро слабость и потрясение дадут о себе знать и она просто упадет там, где будет стоять.
К ним подошла целительница.
— Генерал, куда вы убежали? — строго отчитала она его. — Вы же сочитесь кровью. Хотите умереть от заражения?
Кир Аверин начал вяло оправдываться, а Агате вдруг стало невыносимо оставаться рядом с ним и вообще на людях. Ей вдруг показалось, что ее грудь разрывает изнутри и она вот-вот заплачет.
Опустив голову, и спрятав лицо за волосами, она бросилась к лестнице. Колдовской механизм, заставляющий ее плавно ехать вниз не сработал, но Агата даже не заметила, как преодолела несколько сотен ступеней.
Она сама не знала, куда идет, но чувствовала непреодолимое желание забиться в самый дальний, темный угол и побыть одной. Как назло, вокруг были люди.
Даже на время битвы, в Святилище оставались служители. Они вышли на открытые галереи, и поднялись на башни, чтобы следить за сражающимися драконами и все документировать. Об этом часто забывали, но смысл существования Культа состоял не только в том, чтобы заботиться об Андронике Великом и продавать кукол и гравюры, но первоочередно в том, чтобы изучать драконов.
Высокие стены Святилища были сложены из плотно подогнанных друг к другу камней. Они выдержали удары волн, посланных Цицелией, и поддались огню. Разумеется, большой удачей было и то, что драконы бились в восточной части города, разрушенной теперь до основания, а Святилище находилось в западной.
Служители позволили зайти внутрь и укрыться всем горожанам, не успевшим покинуть Альтору. В основном это были нищие, старики, и те, кто из-за болезни, не мог уйти далеко.
Спустившись с башни, Агата плутала по длинным галереям и залам, заполненным людьми. Одни сидели на полу, другие спали, утомленные долгой и страшной ночью. Иногда ей приходилось переступать, через чьи-то ноги. Ревели и орали испуганные и взбудораженные дети. Громко кричала полубезумная старуха в рванье, которую двое служителей безуспешно пытались успокоить.
Агата шла через огромный зал, похожий на городской рынок, из-за огромного числа, собравшихся в нем людей, когда ее кто-то окликнул, позвав по имени:
— Агата!
Обернувшись, она увидела отца.
Она бросилась к нему, путаясь в подоле белых одежд, и дважды чуть не упав. Ее глаза застилали слезы, когда подбежав, она упала ему на грудь.
— Агата, — тихо повторил отец, обнимая ее за плечи. — С тобой все хорошо?
— Да! — не выдержав, она заплакала, утирая рукавом глаза.
Отец отвел ее в угол, и утешающе гладил по плечам, пока она не успокоилась.
Агата не могла ему рассказать о том, как летала всю ночь на рухе генерала, и как потом они вместе пробрались на вражеский дирижабль, потому что отец стал бы волноваться за нее, поэтому просто сказала, что оставалась в Святилище вместе со служителями.
— А где ты был? — спросила она его. — Я получила письмо от баронессы о том, что ты вернулся в Альтору и ужасно за тебя переживала.
Отец пожал плечами, смущенно опустив глаза.
— Я вызвался добровольцем и вместе с Альстроногом мы вчера весь день колесили от города до убежищ, перевозя детей и стариков на выданной телеге, а потом застряли в городе, когда было уже поздно уходить и остались здесь.
Агату разрывало от гордости и тревоги. Ей стало страшно от того, что отец мог умереть.
— А где Альстронг? С ним все в порядке?
— Он в птичнике при Святилище. Я хотел остаться там же и помочь с ферналями, но пришлось подняться сюда…
Отец замолк, а Агата только сейчас заметила маленькую девочку, державшуюся за край его плаща. Она вдруг поняла, что та все время была рядом, но она просто не обращала на нее внимания, думая, что это всего лишь дочь, кого-то из горожан, нашедших приют за стенами святилища.
— А это кто? — спросила Агата, опускаясь на корточки.
Девочка испуганно спряталась за отцом, выглядывая из-за его ног. Она была совсем крошечной, едва ли старше Титуса, очень худой и изможденной, чумазой, со спутанными, словно ни разу не мытыми длинными волосами, одетая в одну лишь простую рубашечку.
— Это… — отец странно замялся.
— Это что твой бастард? — осенило вдруг Агату, и она чуть не упала назад, не удержав равновесия.
— Агата, что ты такое говоришь?! — отчитал ее отец. — Я наткнулся на бедняжку на улице, ее едва не затоптали! Я не мог пройти мимо.
— Едва не затоптали фернали? — ужаснулась Агата.
— Нет, люди. Я постараюсь найти ее семью, а если не получится…
— Ты можешь передать ее служителям, если не сможешь отыскать родителей. Уверена, они не будут против еще одной воспитанницы, — сказала Агата, поднимаясь на ноги.
— Неужели ты думаешь, что я обрек ее на подобное будущее? — прошептал отец, впившись в нее взглядом.
— Что плохого в том, чтобы стать служителем? — пробормотала Агата.
Она и забыла, что отец недолюбливает дракона-императора и его культ.
— Госпожа Агата! — вдруг окликнули ее из-за спины, и, обернувшись, она увидела Кира Аверина.
Он выглядел все столь же изможденным, и все так же пах запекшейся кровью, и она догадалась, что генерал вырвался из рук целителей,
