«Неужели можно отрицать, что российские университеты и иные учебные заведения производят каждогодно такую «интеллигенцию», которая ищет только того, кто ее прокормит? Неужели можно отрицать, что средства, необходимые для содержания этой «интеллигенции», имеются в настоящее время в России только у буржуазного меньшинства? Неужели буржуазная интеллигенция в России исчезнет оттого, что «друзья народа» скажут, что она «могла бы» служить не буржуазии? Да, «могла бы», если бы не была буржуазной».
«Задача сводится к содействию организации пролетариата, когда, следовательно, роль «интеллигенции» сводится к тому, чтобы сделать ненужными особых, интеллигентных руководителей».
Да, это слова Ленина. Но по мере развития страны Ленин приходит к пониманию, что можно не любить интеллигенцию, но без интеллектуального ресурса у новой власти нет перспектив. И тогда он произносит слова, обозначающие перелом в осмыслении процесса: мы создадим свою, рабоче-крестьянскую интеллигенцию!
И как еще один вывод, ставящий окончательную точку в наших рассуждениях о реформах и интеллигенции, — слова Михаила Ходорковского, сказанные им до своего ареста: «Крупный капитал иного олигарха — это базисная опора демократии в России».
Не народ. Не даже малый или средний бизнес. Не, упаси бог, интеллигенция. А олигархи — крупный капитал: мизерное по численности, сверхагрессивное по поведению и сверхбога-тое, амбициозное меньшинство в России. Именно они, владельцы неправедных капиталов, в понимании Ходорковского, оплот нашей демократии.
ХМУРАЯ РАДОСТЬ
2004 год. Новогодний прием у президента России традиционно назначается на 18 часов 30 декабря. Нынешний прием не стал исключением. Съезд гостей до 17.30. Сдержанная строгость, приучающая чиновников и остальных приглашенных на ужин, к дисциплине.
А-ля фуршет, точнее, бокал шампанского, затем по звонку все устремляются в банкетный зал. Столы пронумерованы, так что никаких вольностей. На этот раз что-то новенькое. Зал Кремлевского дворца разгорожен подиумом, вровень с высотой сцены. По подиуму двигаются концертирующие артисты. Некая близость к высокочтимым зрителям. Интересные находки: зал практически разбит на шесть крупных клеток, внутри которых энное количество столов. И если раньше после официальной части раскрепощенные гости могли свободного общаться, то теперь ничего подобного. Для того чтобы приблизиться к столу Путина, вам придется трижды подняться на подиум и трижды спуститься с него.
Трижды вы привлечете к себе внимание тех, кто, если бы вы двигались в толпе с утомленным от тепла вашей ладони бокалом недопитого вина, вас никогда и не заметил. Я оказался за столом с руководством Высшего арбитражного суда. Мой сосед заметил с обидой: «Раньше мы сидели внизу, в партере, а теперь нас перевели на первый ярус. Говорят, сменился чиновник в управлении, который занимался формированием зала — кому, где и с кем сидеть. Не понимает человек значимости государственных служб, вот и сажает, поди, куда попало».
Я отшутился: «Зато здесь выше. Вам сверху видно все, как и положено арбитражному суду».
Мой собеседник шутки не принял: «Интриг много в кремлевских аппаратах, отсюда все беды». «Напрасно вы так, — попробовал я еще раз примирить расстроенного судью с ситуацией. — Подиум места много занял, как минимум, четверть зала, поэтому часть столов подняли выше. Мы тоже раньше все сидели в партере».
«Да бог с ним! — судья осуждающе махнул рукой. — Мы — остатки справедливости в этом мире. Мы и вы! — уточнил он и поднял бокал с вином. — Давайте за это выпьем!»
К нам присоединился весь стол. Мы чокнулись и незамедлительно выпили.
Путин, как всегда, несколько задерживался.
Пробыв на приеме около полутора часов (у меня еще планировалась встреча), собрался уходить. Да к тому же, привычное, свободное общение, когда ты перемещаешься по залу, выглядывая знакомые лица, было, как я уже сказал, затруднено. А тут еще настроение испортил подошедший чуть позже тогдашний главный редактор газеты «КоммерсантЪ» Андрей Васильев. Председатель Совета директоров ОАО «Комсомольская правда» Владимир Сунгоркин возьми да и пригласи его за наш стол. Сделал он это из самых благих намерений. У «Коммерсанта» недавно был суд с «Альфа-банком», и арбитражный суд разбирал жалобу издания на решение суда первой инстанции. Сумма претензий «Альфа-банка» к газете была несколько снижена, но иск банкиров суд оставил в силе.
Когда я завершил небольшой круг по залу, поздравил людей, расположение к которым испытывал, и вернулся к собственному столу, обнаружил ситуацию, никак не свойственную новогодней встрече. Страсти накалились. Спорящие, сократив дистанцию, перешли на «ты», хотя, как мне показалось, уровень их знакомства вряд ли позволял такой панибратский стиль отношений. Андрей Васильев был чрезвычайно раздражен, выражений не подбирал, обвинял суд в некомпетентности, в зависимости от «телефонного права».
«Вы выполняете заказ», — орал журналист и актер Андрей Васильев. Его лицо, и без того красное, стало почти сизо-красным. Судья резюмировал спокойнее и жестче: «Вы утратили чувство меры и обнаглели. Надо уметь признавать свои ошибки». Эти слова довели Васильева чуть ли не до истерики.
Закончилось упрощенно и скандально. Любой призыв успокоиться, взять себя в руки на Васильева не действовал. Кончилось все очень по-русски.
«Да пошли вы все!» — выругался глава уважаемой в деловых и близких к властным кругам газеты «КоммерсантЪ». — «Мне сидеть за вашим столом противно».
Тут он внутренне нашел взаимопонимание. Оказаться с ним в этот момент в одной компании для всех было тоже малоприятным удовольствием. Васильев ушел. Его оппонент сидел, чуть наклонившись к столу, и держался за сердце. Я, как мог, успокоил судью, попрощался и двинулся к выходу. Меня обогнал молодой Владимир Бородин, два с небольшим, месяца назад назначенный главным редактором газеты «Известия». Мы понимающе переглянулись. Спор был, хотя и хамоватый, но смысл для СМИ имел знаковый. Но об этом чуть позже.
САМЫЙ КОРОТКИЙ ДЕНЬ И САМАЯ КОРОТКАЯ НОЧЬ
Среда, 22 декабря 2004 года. В Северном полушарии планеты — день зимнего солнцестояния, то есть самый короткий день и самая длинная ночь, в Южном полушарии Земли — день летнего солнцестояния, соответственно, самый длинный день и самая короткая ночь в году. У нас, писателей, людей искусства в России — как сложится. Не исключаю, что будет этот день с самой короткой ночью. И самым коротким днем.
Шоковые итоги социологического опроса: 87 % сограждан оценивают экономические итоги года, как «отрицательные»; из них 41 % — как «плохие»; 46 % — как «посредственные». Иначе говоря, 87 % населения не видят успехов в экономике, о которых не устает говорить власть.
Больше всего пессимизма на Дальнем Востоке. 60 % опрошенных поставили «двойку» за экономическое развитие. В Приволжском округе отрицательную оценку экономике дали 47 %. опрошенных жителей.
Еще хуже выглядят ожидания от года наступающего. Только 3 % россиян ждут в наступающем, 2005 году, улучшения жизни. Общая оценка — улучшения нет. Народ испытывается на терпение. Это сигнал Путину. Минфин, Минэкономразвития и «социальный блок» в правительстве ведут страну к социальному взрыву. Свой путь для России, который пытается обозначить президент, чрезвычайно важен, по сути, впервые власть заговорила не об успехах, а об отсталости России. Минэкономики готовится защищать на правительстве проект развития до 2008 года, и поэтому отказалось от комментариев.
23 декабря 2004 года. Вот, день с сегодняшнего дня начинает пребывать. На целых 8 секунд длиннее предыдущего. На лето время пошло.
Сегодня ежегодная пресс-конференция президента. Начало в 12 часов дня. Место проведения — Кремль.
Общение с журналистами главы государства получилось рекордным как по числу участников (их было более 700 человек), так и по продолжительности (с представителями СМИ разного рода и ранга Путин общался более трех часов). По количеству заданных вопросов — тоже рекорд — 51 вопрос. Прямо, не пресс-конференция, а чемпионат России по общению президента с журналистами. Путин был в хорошей форме. Хотя я не помню, когда он, встречаясь с журналистами, находился в плохой форме. Поэтому — браво, президент Путин! И бис, конечно!
Кто-то дотошно подсчитал, что только 24 % вопросов были заданы представителями центральных СМИ, остальные выпали на долю журналистов из провинции, процентов 8 вопросов задали зарубежные коллеги. Справедливо признать, президент разговаривал не с миром, а со своей страной.
Вопрос ко мне: Ваше впечатление о пресс-конференции Путина?
Отвечаю: В целом, хорошее. Абсолютная демократичность, подчеркнутая лояльность Путина к журналистам.
Что же касается ответов, тут есть о чем подумать.
