— За дополнительное вознаграждение, я полагаю?
Солиситор широко улыбнулся:
— Если я откопаю что-то интересное, мы обсудим дополнительное вознаграждение.
— Весьма честно. Принято.
Глава 17
— Ссуда? — повторила Фелисити и нахмурилась. — Я ни о чем подобном никогда не слышала.
— Я тоже не слышала, — авторитетно сообщила Мэй, болтая под столом ногами.
Рейф дожевал кусок ветчины и ухмыльнулся:
— Если такое и было, кроха, то уж точно до твоего появления на свет.
— Даже если допустить, что это правда, то все равно я не вижу в этом никакого смысла, — задумчиво проговорила Фелисити, окидывая любящим взглядом их обоих. Для человека, который почти не общался с детьми, Рейф удивительно гармонично вошел в роль то ли старшего брата, то ли отца — словом, главы семьи. Фелисити задумалась: а понимает ли он, каким невыносимым ребенком считали Мэй большинство людей?
— Когда я была маленькой, — сказала она, — здесь, в Фортон-Холле, была масса слуг, лошади… Часто давали праздничные приемы; словом, в то время в деньгах мы не нуждались. У соседей дела обстояли точно так же. Даже если у моего отца были средства, не могу себе представить, чтобы Дирхерст мог в них каким-то образом нуждаться.
— Зато ваш приятель Меткаф, похоже, в этом как раз более чем уверен, хотя подробности сделки ему и не известны.
— Мистер Меткаф сейчас уже в весьма преклонных годах. Возможно, он просто с кем-то перепутал моего отца.
— Может быть, и перепутал, — пожал плечами Рейф. — Но разве не приятно было бы вдруг выяснить, что Дирхерст должен нам несколько сотен соверенов?
— Несколько сотен соверенов никогда не помешают, — согласилась Фелисити, — но от того, что будешь мечтать про неизвестно откуда свалившееся на голову богатство, богаче не станешь. Джеймс бессчетное число раз предлагал мне деньги. Я уверена, ему по силам рассчитаться с любыми невыплаченными долгами!
По скептическому выражению лица Рейфа было видно, что он не согласен с невестой, но при этом он явно понял, что переубедить ее тоже не удастся. Он снова пожал плечами и встал из-за стола.
— Прошу прощения за то, что не поддержал безукоризненную характеристику его светлости.
— Не сердись на меня, ладно? Рейф подмигнул Мэй.
— Гиббс надеется разыскать другие записи. Ваш отец мог ссудить деньги еще кому-нибудь. Принимаем мы желаемое за действительное или нет — во всяком случае, знать это надо…
Фелисити смотрела, как Рейф взял со спинки кресла сюртук и натянул его на плечи. Он же собирается уйти, сообразила она, наконец. Ее ожгло внезапное любопытство, но, уже открыв рот, чтобы поинтересоваться, куда это ее возлюбленный собрался на ночь, глядя в захолустном Чешире, она ничего не стала спрашивать. Ведь Фортон-Холлу Рейф отдавал едва ли не все свое время. Не было у нее права его допрашивать.
— Рейф, клянусь толстой сатанинской задницей, куда это ты собрался?
Благослови Господь любопытных младших сестер!
— Мэй, это не твое дело, — для вида заметила Фелисити.
— Грэм с приятелями собираются посидеть в «Усталом путнике». Речь не о выпивке, конечно, но я уже забыл, когда в последний раз курил сигару или играл в кости. Знаешь, не хочется совсем уж обрасти мхом. Тогда прости-прощай выигрыши других поместий и богатых владений.
У Фелисити кровь отхлынула от лица.
— Ты собираешься играть на деньги? — спросила она резче, чем хотелось.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Ну, может быть, поставлю небольшую сумму… Вернусь не очень поздно. — Рейф продолжал смотреть на Фелисити, которая молчала. — Лис, что случилось?
Сделав усилие, она уставилась на свою почти пустую тарелку.
— Просто она не любит, когда играют на деньги или заключают пари, — в своей обычной манере пояснила Мэй будничным голосом.
Рейф снова присел за стол.
— Не любит? — переспросил он, по-прежнему не сводя глаз с Фелисити. — Ну-ка, рассказывай.
Даже с опущенными глазами она чувствовала его внимательный, изучающий взгляд на своем лице.
— Я никогда не говорила ничего подобного.
— Нет, говорила! После того как Найджел проиграл твою лошадь, ты сказала, что если еще раз узнаешь, что он играет на пари, то расшибешь ему его дурацкую голову!
— Ну вот что, — спокойно заметил Рейф. — Я все же надеюсь — Лис помнит, что я не Найджел. Я никогда не позволю себе поставить на кон больше того, что могу себе позволить проиграть.
Фелисити, которая разрывалась между желанием сказать, крикнуть Рейфу, что она ему доверяет во всем, и строго указать на то, что сейчас он не может позволить себе ничего проигрывать, прикусила язык и кивнула:
— Я верю.
Рейф облегченно вздохнул и встал.
— Я ненадолго, — сказал он и вышел. Через какое-то время парадная дверь особняка громко хлопнула, и наступила тишина.
— Ты его очень рассердила, — пожаловалась Мэй.
— Я вообще ничего не сказала. Это ты его рассердила.
— Я только рассказала ему про то, что тогда говорила ты.
— Знаешь что, Мэй, — раздраженно ответила Фелисити, бросив салфетку на стол и вставая из-за стола, — не надо повторять подряд все, что слышишь. Прямо попугай какой-то, честное слово!
— Я не попугай! — выкрикнула со слезами в голосе Мэй вслед сестре, чуть ли не бегом покидавшей столовую. — А ты, Фелисити, ужасно противная!
— Просто чудесно, — пробормотала Фелисити себе под нос, спеша по коридору в прихожую и дальше к лестнице на второй этаж. — Теперь все вокруг обижены на меня!
Ей хотелось одного — немного тишины и покоя. После пяти лет гнетущей тишины теперь, с тремя слугами, нет, с четырьмя, если считать лакея, которого Бикс нанял сегодня утром, в усадьбе стало весьма шумно. Она никак не могла привыкнуть к вежливым коротким поклонам слуг, к тому, что не нужно готовить на кухне, к тому, что в спальне, когда она возвращается туда поздно вечером, уже горят свечи и разожжен камин. Все было слишком замечательно, слишком великолепно, и что-то наверняка должно было случиться… И она сама превратит в руины все это чудо, потому что никак не может успокоиться и начать доверять Рейфу.
В прихожей она буквально уткнулась в Рейфа, который только что вошел в дом.
— Ох, прости!
Он схватил ее за руки и поддержал, иначе она точно упала бы на пол. Когда Фелисити обрела равновесие и твердо встала на ноги, Рейф легонько приподнял ее лицо за подбородок и накрыл ртом ее губы. Сердце у нее заколотилось, и, схватившись обеими руками за лацканы его сюртука, она ответила поцелуем на его поцелуй.
Наконец он оторвался от ее губ и посмотрел ей прямо в глаза.
— Понимаешь, я не Найджел, — с неподдельной страстью выдохнул он.
