наружу и прокатившись по земле, но тут же умолкла. Сердце у Эбби пропустило удар. Она что, неудачно упала? Может, сломала шею, ударившись о каменистую землю? Сквозь густой дым было невозможно что-либо разглядеть.
Эбби уже была готова и сама вылезти в окно, когда вспыхнул подоконник. Отскочив назад, она обернулась. Входная дверь… Никакого другого пути не оставалось, но комната уже превратилась в адское пекло – не было никакой возможности добраться туда.
Отступив от окна еще на шаг, Эбби разбежалась и прыгнула головой вперед, прикрыв лицо сложенными перед собой руками и закрыв глаза. Вспышка тепла, ударившая в лицо, глухой стук, когда она ударилась о землю снаружи… Эбби еще немного прокатилась по земле, всё еще закрыв глаза – на случай, если загорелись одежда или волосы. А потом открыла глаза.
Ночное небо едва просвечивало сквозь дым, но увидеть его было большим облегчением. Эбби быстро поднялась на колени, осматривая себя. Все тело болело, но обожглась она не очень сильно и ничего себе сломала.
Эмили лежала на земле в нескольких футах от нее, у самой стены.
– Эмили, – прошипела Эбби, поспешив к ней. – Ты как?
Девчушка в шоке уставилась на нее, скривившись от боли. Открыла и закрыла рот, но не издала ни звука.
– Можешь встать? – спросила Маллен.
К ее большому облегчению, Эмили пошевелилась и села.
– Ну давай же! – настойчиво поторопила ее Эбби. – Надо поскорей убираться отсюда!
Она помогла девчушке подняться, после чего подхватила ее на руки и побежала прочь от домика к лесу. И буквально секунду спустя грохот у нее за спиной возвестил, что крыша домика обрушилась в бушующее пламя.
Глава 61
Дилайла сидела на коленях в грязи, сквозь пелену недоверчивых слез глядя на пылающий домик.
Эмили больше нет…
Она слышала, как ее девочка кричала изнутри, а потом крики вдруг резко оборвались, и все, что осталось, – это ужасающая, пустая тишина. Дилайле казалось, что в груди у нее лишь пустота, а в этом огне сгорело ее собственное сердце. В ушах у нее всё звучали слова Моисея: «Дилайла сделала свой выбор».
Она сделала это. Это она отправила туда свою девочку. Свою собственную дочь – чистую, чудесную, своего ангелочка. Чей смех был практически единственным, что могло заставить ее улыбнуться.
Это произошло быстро, в отличие от Брэда, чьи крики казались бесконечными. Где-то в глубине того пепла, что остался от ее души, Дилайла понимала, что это, по крайней мере, оказалось хоть чем-то отрадным. Смерть была быстрой.
– Пойдем. – Голос над ней.
Она подняла голову и увидела, что над ней стоит Моисей, протягивая к ней руку.
– Бог увидел твою жертву. Он увидел твою преданность и прощает тебя.
Дилайла опустила взгляд на свои руки. Ей хотелось разорвать собственное горло в клочья и покончить с этой жизнью.
– Но теперь пришло время и тебе внести свой вклад. Исполнить Божью волю.
Дилайла слышала эти слова, но не понимала их смысл. Если она подождет достаточно долго, может, он оставит ее в покое.
– Вставай. У Бога по-прежнему есть для тебя предназначение.
Предназначение… Божья воля… Постепенно Дилайла поняла.
Моисей хотел, чтобы она занялась с ним сексом. Как и сказала ей Гретхен.
Дилайла издала протяжный стон, полный тоски и ненависти. Она ничем не станет заниматься с этим человеком! С этим монстром, который заставил ее убить собственную дочь! Никогда в жизни!
– Вставай!
Дилайла закрыла глаза, прислушиваясь к реву огня.
Моисей схватил ее за руку, попытался приподнять. Она зарычала и впилась зубами в его запястье – сильно. Он вскрикнул и отвесил ей пощечину, и Дилайла упала на землю, безразличная ко всему. Теперь он знает. Она останется здесь, и…
– Мне напомнить тебе, что твой младенец все еще жив? – спросил Моисей. – Ты бы предпочла, чтоб мы и его принесли в жертву?
Глаза Дилайлы резко открылись. Рон… Ее единственный оставшийся ребенок. Она все еще нужна ему.
Очень медленно она оттолкнулась руками от земли и поднялась на ноги. Моисей взял ее за руку, и Дилайла не стала сопротивляться. Позволила вести себя, и ничего ее больше не волновало. До тех пор, пока жив Рон.
Глава 62
Наконец добравшись до края леса, Эбби уже едва переводила дух. В горле все еще жгло от дыма, и она сильно закашлялась. Усадила Эмили за деревом, зажимая рот рукой, чтобы заглушить кашель. Ее вырвало, и Эбби несколько секунд отплевывалась. Наконец ей вновь удалось овладеть дыханием, хотя в легких все еще сильно першило и каждый вдох грозил вызвать новый приступ кашля.
– Ты поранилась? – спросила она у Эмили.
Девчушка заморгала, явно в шоке. Потом медленно кивнула.
– Где?
– К-коленкой стукнулась. И головой. – Губы у Эмили задрожали.
Эбби осмотрела ее. В темноте было трудно что-либо разглядеть, но все же ей показалось, что девочка пострадала не слишком сильно.
– Ладно. Вот. – Она нежно провела пальцем под глазами у Эмили, вытирая набухшие там слезы. – Мы все-таки выбрались, точно? Мы немного здесь подождем. Но нам нужно вести себя очень тихо, хорошо?
– А где мамочка?
– С ней всё в порядке. У меня есть друг… несколько друзей, которые здесь скоро появятся. Они найдут твою маму, и все мы сможем выбраться отсюда вместе. – Эбби улыбнулась девчушке теплой ободряющей улыбкой.
Та улыбнулась ей в ответ. Хорошо. Эбби выглянула из-за дерева, нацелившись взглядом на пылающие останки дома. Господи… Там уже практически ничего не осталось – лишь одно огромное пламя, которое яростно раздувал ветер. На глазах у Эбби загорелся сухой куст неподалеку. Другие участки земли тоже горели или тлели. Ее взгляд скользнул по суетящимся внизу сектантам. Двое из них тайком крались к машинам. Остальные этого вроде даже не замечали – их взгляды были прикованы к пламени. На руках у одного из мужчин Эбби заметила спеленатого младенца. А еще увидела Ричарда, все еще с винтовкой в руке, уставившегося на огонь с ничего не выражающим лицом.
Где же Моисей?
Какое-то движение заставило ее обернуться. Ага… Два человека, одетые в белое. Моисей и Дилайла. Он вел ее к деревьям ярдах в двадцати от нее.
Черт… Черт, черт, черт!
Рука сама собой потянулась за пистолетом… но встретила лишь пустоту. Наверное, она выронила его, выпрыгивая из домика
Эбби присела рядом с Эмили.
– Детка, я хочу привести сюда твою маму. Можешь подождать меня и вести себя очень тихо?
Эмили была явно готова опять расплакаться.
– Можно я пойду с вами? Мне страшно!
Естественно, ей было страшно. Уже ночь, они в лесу, и Эмили только что пережила совершенно
