ввести.
— Стен, помоги ему.
На мою голову мягко опустилась чья-то рука. И почти сразу в теле появилась приятная легкость. Все болевые ощущения и неудобства при этом не исчезли, но… как будто ушли куда-то на второй план. Сознание и зрение слегка прояснились. Звуки обрели полноту и объем. Что ж, уже не так плохо. Старина скополамин тут даже рядом не валялся. Да оно и понятно — вчерашний век. Кому охота, чтобы «клиента» сначала штырило не по детски, причем без всякой гарантии на откровенность, а потом еще и глючило с жесткими отходняками на пару суток вперед. Про амнезию и негативные последствия для организма вообще молчу. А тут, одно удовольствие — тяжелое обезболивающее, прояснение сознания, так хорошо стимулирующее память, и немного эйфории. Негативных последствий — минимум, откровенности — максимум. Вроде бы эту штуку в свое время разрабатывали как средство экстренного допроса прямо на поле боя, когда нет времени на предварительную подготовку «клиента», либо когда он уже находится в тяжелом состоянии.
— Ну?
— Готово, — рука с моей головы убралась, — разогнал по сосудам. Действие уже идет.
— Хорошо, — Митров прошелся по гостиной взад-вперед, заложив руки за спину, — итак, начнем…
— Хотя проверить все же не помешает, — перебил его Стен, — Дима, — повернулся он ко мне, — ты онанизмом как, регулярно занимаешься?
— Да…
— А как предпочитаешь лучше, левой, правой или незнакомку?
— Правой…
— А вот если, к примеру…
— Стен! — полковник повысил голос.
— А что тут такого? — пожал плечами оперативник, — нужно же проверить как подействовало «лекарство». И вообще, я всегда говорил, что эти ваши разогревающие вопросы надо менять — они тупые и скучные…
Полковник только возвел глаза к потолку и, покачав головой, снова повернулся ко мне:
— Как и при каких обстоятельствах, ты впервые узнал о существовании этих тварей?
Вздохнув, я слегка приподнялся на диване, принимая более удобное положение, и начал свой рассказ. Скрывать больше я ничего не хотел. Да и не мог, чего уж тут говорить. Вещество, активно гуляющее сейчас по моей крови и заполняющее мозг не оставляло ни единого шанса на ложь.
Весь разговор затянулся на несколько часов. Несмотря на мой подробный рассказ, вопросы сыпались как из рога изобилия. Митров, казалось, хотел учесть все: выспрашивал малейшие нюансы, просил вспомнить какие-то незначительные подробности и детали. Иногда задавал одни и те же вопросы по нескольку раз, слегка меняя формулировку и смысл. И тут я его прекрасно мог понять. Под этой сывороткой правды действительно невозможно было солгать, однако кто говорил, что нельзя было о чем-либо умолчать? Кто виноват, если ты не задал нужного вопроса или же не сумел его правильно сформулировать? Вот то-то и оно… Ну, а так как идиотами сидящие в гостиной оперативники не были (послушать меня собрались практически все, свободные от охраны и дежурства ребята), то допрос велся по всем правилам. Изредка, вместо Митрова, что-либо уточнял Архип, остальные же просто молча внимали, пристально вглядываясь в мое лицо. Искали признаки лжи или неискренности? Осуждали? Возможно… Я не мог их винить за то, ни за другое…
— Мда… занимательная, выходит, история, — покачал головой до этого не участвующий в общем диалоге Игнат, когда мой рассказ подошел к концу, а вопросов больше не осталось.
— Занимательная или нет, а нужно решать, что нам делать с этим дальше, — перебил его Архип.
— А что тут думать? — удивился Семен, судя по голосу, стоявший у меня за спиной чуть справа, — такой шанс упускать нельзя. Нужно брать девчонку и пробовать установить контакт через нее с остальным ее семейством.
— Это если они все еще остались до сих пор в живых, — хмыкнул Архип.
— Да что с ними станется?
— А ты разве не слышал рассказ этого юноши? Больше сотни лет прошло с тех пор. И годы эти были ой какие неспокойные, сам знаешь.
— И все же шанс есть, — не согласился Семен.
— Шанс на что? — поправил сползающие очки Архип Петрович, — на то чтобы расстаться с жизнью? Так это вне всяких сомнений. А вот на то, что все эти упыри до сих пор живы — боюсь, уже вряд ли.
— Вы думаете…
— Да что тут думать! — отмахнулся он, — учитывая насколько они нас превосходят, и в первую очередь по продолжительности жизни, было бы наивно надеяться на то, что всей политикой рулит кто-то другой. А раз так, то достаточно посмотреть, как изменился режим с тех пор. И сколько раз. Выводы, надеюсь, сделаете сами?
— Безрадостные выводы, — буркнул Игнат.
— И все же, я думаю, что девчонку брать стоит, — почесав не выбритый за последние пару суток подбородок, сказал Север, — лишней она не будет.
— А не кажется ли вам, что у нас уже и так достаточно пленных для вдумчивого разговора с их руководством? — поинтересовался Льет.
— Так это смотря с чьим, — хмыкнул Архип Петрович, — лично я против того, чтобы привезти сюда и эту эм… девушку. Подстраховаться на всякий случай, конечно, не помешало бы, но вот только будет ли от этого, какой прок… Если, к примеру, она последний представитель своего рода — то ее просто элементарно убьют.
— Как и всех нас, — поморщился Льет.
— Нас убьют в любом случае. Если только не удастся выйти на наше непосредственное руководство.
— Которое, также непонятно живо ли вообще, после всех этих недавних событий.
— Хм… но есть хоть малейший шанс на успех, я все же предпочту им воспользоваться, а не слепо отбрасывать его в сторону, — не согласился Север, — лишний пленный балластом не будет, а пригодиться сможет.
— Сергею просто мало томящегося в нашем подвале принца, он хочет туда еще и принцессу, — подмигнул, сидящим в креслах и на полу оперативникам, Стен.
— Да при чем тут это? — поморщился седой оперативник, — просто, чем больше у нас козырей на руках, тем…
— Да о чем вы вообще говорите?! — хлопнув ладонью по столу неожиданно вскочил на ноги Альцман, — вы что не поняли о чем только что нам рассказал Дмитрий?!
Народ в зале слегка притих, ошарашено уставившись на молчавшего до этого и не вступавшего в дискуссию профессора. Молчаливый и тихий Альцман вообще понятие из ряда вон выходящее, но раз уж так сложилось, сидящего в углу и сосредоточено о чем-то размышляющего скандалиста никто не трогал. Теперь же все напряженно пытались вспомнить весь мой рассказ и понять, что же такого важного они в нем упустили.
— Да как же вы не поймете! — тем временем, патетично вскинув руки к потолку, продолжал вещать Иван Абрамович, — ведь это же новый виток в истории нашей цивилизации!! Человек, по сути, только
