возмущения и попытки донести, что я вообще нихренашечки не видела в темноте. Однако когда я в третий раз споткнулась и на этот раз всё же упала и ободрала руку, Винсерес взял меня за бёдра и поднял на руки. Возмущаться я сразу перестала, но только лишь потому, что мысли мои от дороги переместились в область воспоминаний о недавнем поцелуе. Точнее уже о двух. А потом о разговоре после. Ви вёл себя как ни в чём не бывало, ну или делал вид, что не раздосадован обламыванию его планов, но я была действительно рада, что он не стал вести себя надменно и холодно, как его брат. Пусть некоторая забота и оказалась притворной, я бы соврала, сказав, что я в ней сейчас не нуждалась. А ещё всячески старалась направить свои мысли в другое русло, но они упорно возвращались к Винсересу.
От ощущений рук на заднице в груди мгновенно вспыхнули похотливые угольки, и по венам разлилось тепло. Я поудобнее ухватилась ему за шею, стараясь не смотреть на губы. Пусть мне нельзя с ним спать из-за возможности подчинения, хотя и без этого идея чудовищная по всем фронтам, стоит только подумать о разнице в росте и посмотреть на когти, как никаких запрещённых идей в голове вообще возникать не должно, но… кто мне запретит обниматься. И снова этот запах… хотелось уткнуться ему в волосы и потереться щекой о кожу.
Видимо, я слишком явно пялилась, потому что Азраил смерил меня выразительным взглядом, но затем отвернулся к дороге.
Не прошли мы и пол квартала, как на другом конце улицы появились люди с факелами. Мы сегодня вообще до дома дойдём или как? И так уже поздно, а если несколько раз придётся прятаться от стражи, то я не знаю как буду объяснять Эдриану, почему заявилась домой глубокой ночью.
Свернуть оказалось совершенно некуда. Азраил снова исчез, а потом тихо щёлкнул замок, и дверь ближайшего дома отворилась. Мы спешно юркнули туда и оказались в кромешной тьме. Сначала я хотела спросить про хозяев, но в нос ударил запах пыли и затхлости, и поняла, что помещение давно необитаемо. Надеясь не провалиться сквозь гнилые доски под пол, я подошла к окну около двери и осторожно отогнула занавеску. Это оказались совсем не стражники. Мимо крыльца прошло порядка десяти человек, четверо из них в форме Инквизиции устремились к входной двери неприметного дома, стоящего наискосок от нас, храмовники же встали полукругом.
Инквизитор постучал в дверь. Некоторое время ничего не происходило, потом дверь отворилась, и на пороге возник мужчина в возрасте, потирающий сонные глаза. Я не расслышала его слова, а вот инквизитор говорил довольно громко:
— Именем Императора! Гедеон Ихтинис, за совершение высшего преступления против веры и Исвальдской империи, а именно занятие чернокнижием и призыв демона, вы приговариваетесь к смерти и будете казнены.
Мужчина вскинул руки, и появился огонь, но тут же исчез. И в следующую секунду инквизитор резким движением загнал мужчине в грудь меч, а когда тот повалился, отрубил ему голову.
Я громко охнула и отпрянула от окна, держась дрожащей рукой за грудь. Сердце того и гляди грозило пробить в ней дыру.
— Всё ещё хочешь иметь с ними дело? — тихо проговорил Винсерес, продолжая наблюдать за происходящим.
Я помотала головой и попыталась осознать произошедшее.
— Что они делают? — спросила я, опасаясь лишний раз подходить к окну.
— Бросили труп внутрь и стоят читают какую-то молитву, — сказал Азраил, — ты видела, как исчез огонь? Рассеивание магии, инквизиторы это любят.
— Так вот куда Орден изготавливал столько амулетов, — ахнула я, — а что делать, если на меня нападут?
— Тебе — бежать, ну хотя бы на расстояние действие артефакта. А лучше не встречаться с ними вообще.
Мне это совсем не нравилось. Если моя магия блокируется артефактом, то рядом с инквизитором я окажусь совсем беззащитной, оружием-то я пользоваться не умею!
— А убитый правда вызвал демона?
— Нет, на нём отсутствовала привязка.
— В смысле, — не поняла я, — но они же его обвинили и казнили!
Моя реакция братьев явно развеселила.
— Ты всё ещё не поняла, что они из себя представляют? — повернулся Винсерес и ехидно усмехнулся. — Им достаточно просто так думать, и твою чудесную грудь пронзит инквизиторский меч, а следом и отлетит не менее прелестная головушка.
Я сглотнула. А в дом Беатрикс на мои поиски они не с той же целью приходили? Я совершенно чётко представила себя на месте этого мужчины. Точно также я бы вскинула руки, желая защититься магией, и даже не поняла бы, что пошло не так, а через мгновение хоп, и меч в груди…
От ярких картин своей смерти, смешавшихся с воспоминаниями жуткой боли от удара в спину, я невольно задрожала и обняла себя руками, пытаясь согреться и хоть как-то успокоиться. Оставалось надеяться, что они не заявятся вот также легко в дом Эдриана в попытках меня убить.
Некоторое время мы молча ждали, пока храмовники обыщут дом и уйдут, но когда вышли сами, то почему-то направились прямиком к месту убийства.
— Зачем мы туда идём?
— Нужно обыскать его дом, — сказал Азраил, — Инквизиция не отличается умом и внимательностью, может, что пропустили.
— Пожалуйста, давайте не пойдём, — взмолилась я, — там же труп! Я уже не могу видеть трупы, мне дурно…
— Не переживай, мы накроем его покрывалом, — пообещал Винсерес, игнорируя моё хныканье.
Обещание он сдержал, однако пол оказался весь в крови, и вот её стирать никто не собирался. От такого вида и запаха мне ожидаемо поплохело. Я закрыла рот рукой, борясь с рвотными позывами, и отвернулась. Домик оказался не многим лучше, чем тот, из которого мы наблюдали за казнью. Запах сырости, облупившиеся стены, неровный пол, паутина по стенам, местами сломанная мебель. Как тут вообще можно жить? Второй этаж выглядел ещё хуже: один угол в странных разводах вонял какой-то плесенью, видимо, крыша протекала и в дождь тут всё было в воде. Бррр. Но лучше тут, чем с трупом внизу.
Мы зашли в единственную комнату. Инквизиция не беспокоилась сохранностью вещей несправедливо обвинённого и щедро разбросала их по полу. Хотя учитывая общий вид убранства, я бы не удивилась, что убитый сам жил в таком бардаке. Демонам хватило пары секунд, чтобы понять, что здесь ничего интересного не имелось.
— А что мы ищем? — поинтересовалась я и зевнула, а посмотрев на часы охнула, время перевалило за час ночи.
— Хотим узнать, имел ли он вообще отношение к чернокнижникам.
— Не всё ли равно? Он же убит.
