Но посланник даже не взглянул в его сторону. Вместо этого он внимательно изучал Джая. Так что тому даже стало немного не по себе под его пристальным взглядом. Слишком давно на него не смотрели так откровенно оценивающе. Ощущение было не из приятных. Но угрозы от этого степняка юноша не ощущал.
Зато Баор явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Еще бы. Ведь в отличие от Джая, рэм Караша встречался с Райном уже не раз. А потому знал, что посланника хагана ни в коем случае нельзя было недооценивать. Он выглядел моложе, чем был на самом деле. А его показное равнодушие и спокойствие было не более чем маской, за которой скрывалась очень своеобразная личность.
Райн был опасен, как ядовитая змея. Обычно спокойный и рассудительный он превращался в смертельно опасного противника, если его растревожить. Райн почти никогда не мстил в открытую, предпочитая затаиться и выждать удобный момент, когда жертва не будет ожидать его удара. А потом наносил всего один укус, как правило, смертельный. Причем в выборе наказания для своих врагов Райн всегда проявлял большую изобретательность.
Поэтому мало кто решался с ним связываться. Но сейчас Баор был даже рад, что хаган прислал в Караш именно его. Потому что в своих поступках Райн проявлял завидную последовательность и никогда не рубил с плеча. Было бы намного хуже, если бы в качестве посланника приехал его брат Триан. Вот уж у кого был действительно взрывной темперамент. А так Баору, по крайней мере, удалось спокойно изложить сложившуюся ситуацию и попытаться хоть как-то оправдаться. Он понимал, что неприятных последствий было не избежать. Ведь на его земле едва не убили не кого-нибудь, а одного из прямых наследников хагана (и зачем только этого проклятого мальчишку принесло в Караш?). А он как рэм нес ответственность за город и все, что здесь происходило. Хорошо еще, что мальчик выжил. Убийство одного из представителей правящего рода ему не простили бы.
Райн, похоже, удовлетворившись результатами осмотра своего новоявленного родственника, снова повернулся к степняку.
– Ты выяснил, кто это сделал?– спросил он.
– Нет,– честно признался Баор (врать шаману было бессмысленно и опасно),– стрелка так и не нашли. Но я приказал сохранить арбалетный болт, которым ранили рэма Джая. Мой шаман сказал, что он заинтересует тебя.
Баор протянул Райну небольшой сверток, и тот сразу же его развернул, с интересом рассматривая арбалетный болт, лежавший у него на ладони. На первый взгляд в нем не было ничего необычного: прочное древко, отточенный наконечник (подозрительно блестящий, без единого пятнышка крови). Но Райн держал его слишком уж осторожно, стараясь не прикасаться голой кожей, а только через ткань. И рассматривал он его подозрительно долго (явно видел что-то большее, чем простое оружие).
Джай тоже с удовольствием порассматривал бы едва не убившую его игрушку, особенно с помощью магического зрения. Но после неудачного эксперимента с Сейн Ашаль, об этом можно было только мечтать.
– Да, он мне пригодится,– наконец произнес Райн, тщательно заворачивая болт в кусок ткани, так чтобы даже ненароком к нему не прикоснуться.
– Мои воины все еще ведут поиски,– сообщил Баор.
– Вряд ли они что-нибудь найдут,– пожал плечами посланник хагана, а потом повернулся к Джаю,– тебе просто несказанно повезло. Целитель, который тебя лечил, совершил настоящее чудо. После такого не выживают.
Юноша только пожал плечами в ответ. Он не собирался рассказывать ни Райну, ни Баору о Натаэле. Правда, он и сам не знал почему (скорее всего, сработала старая привычка: сообщать только ту информацию, которая необходима).
Потом степняки еще долго обсуждали какие-то дела относительно Караша (полномочия посланника не ограничивались только делом Джая). Но молодой лорд только краем уха слушал их разговор. Вникать в детали все равно не было смысла.
Он так задумался, что когда Райн то ли в шутку то ли в серьез задал ему какой-то вопрос об устройстве Караша, ответил на него почти автоматически. И только потом сообразил, что только что полностью раскритиковал систему внутренней безопасности города. Кажется, он говорил очень долго. Потому что остановился только тогда, когда заметил легкую панику во взгляде Баора.
Райн тоже смотрел на сына герцога с явным удивлением, а потом озадаченно хмыкнул:
– Пожалуй, ты найдешь общий язык с Трианом…
Джай ничего не ответил, только обратил внимание на то, как затравленно посмотрел на Райна Баор. И ему даже стало немного любопытно, что же это был за таинственный Триан, если от одного упоминания его имени рэм Караша терял последние капли уверенности в себе.
Прощание с Баором вышло быстрым и каким-то скомканным. Чувствовалось, что собеседникам не терпелось избавиться друг от друга. Рэму Караша хотелось как можно быстрее закончить этот разговор. А Райн уже выяснил что хотел, и не собирался задерживаться в его доме. Поэтому, как только с традиционным обменом любезностей между посланником хагана и хозяином дома было покончено (Джай ограничился только прощальным поклоном), они, наконец, покинули дом Баора.
Небольшая заминка вышла только с Шеони, которую Джаю совсем не хотелось забирать из дома ее отца. На что он прозрачно намекнул Баору. Но ему хватило одного взгляда на побагровевшее от гнева лицо степняка, чтобы понять, что такого оскорбления степняк не потерпит. Поэтому пришлось забирать девчонку с собой.
Райна дожидались два воина-степняка. Здесь же были и все воины Джая. Чуть в стороне от них стояла Шеони. Маленькая фигурка, с головы до ног закутанная в бесформенные покрывала. Она испуганно прижимала к груди небольшой узелок (не много же вещей у нее набралось). Увидев юношу, девочка тут же подбежала к нему и спряталась у него за спиной. В ее глазах не было ни капли доверия (они слишком мало были знакомы, чтобы она научилась ему доверять), только страх и выработанная годами привычка послушно исполнять приказы того, кто имел право их отдавать. Наверное, нужно было ее успокоить. Но юноша отвлекся на воинов своего отряда. Они были обеспокоены, хотя и старались не подавать виду. Только Джай уже достаточно хорошо их изучил, поэтому его не могли обмануть безразличные выражения их лиц и нарочито расслабленные позы.
Но вот они заметили его, и юноша с удивлением отметил, как перестает нервно теребить поводья Хор. Как расслабляются сведенные напряжением плечи Зима, и холодная решимость в его глазах сменяется удовлетворенным спокойствием. Как едва заметно улыбается одними уголками губ Лиам, соскакивая с лошади. Он коротко поклонился, все еще немного обеспокоено осматривая его с головы до ног.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
