вы такие щедрые к нам, мы ответим тем же, — резюмировала Лена.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она направилась к выходу. Дверь оказалась заперта, и, обернувшись, она впервые услышала голос Попондопулоса.
— Условием, что вас отпускают живыми, будет ваша подпись на этих бумагах, — грек подтолкнул в ее сторону лежавшие перед ним на столе бумаги.
— То есть искать будут нас? — поинтересовался Филипп.
— Какая тебе разница? Тебя и так всю жизнь ищут, — рассмеялся в ответ Самсонов.
— Передай Виктору, что я его ненавижу, — Лена взяла ручку, протянутую ей Попондопулосом, и стала подписывать лежавшие стопкой бумаги.
Закончив, она разревелась и, не стесняясь, размазывала по щекам потекший макияж.
— Я бы с тобой так не поступил, — Филипп, готовившийся к схватке не на живот, а на жизнь, сейчас был растерян и подавлен.
— Ну хорошо, хорошо. Насчет ста тысяч я пошутил. Виктор Павлович распорядился передать ей вот это. Здесь пять единиц, — Самсонов положил на стол дипломат и, щелкнув замками, показал лежавшие там пачки пятисотевровых купюр.
— Все равно передай ему, что он урод, — Лена утерла слезы и, проведя рукой по банкнотам, лежавшим в кейсе, захлопнула его.
— Да, и еще, можете жить спокойно, потери спишут. Хозяин пообещал, что все будет шито-крыто. Ему самому невыгоден скандал. А ты мог бы подарить пару брюликов моей Светке на сережки, — Самсонов пребывал в отличном настроении.
Это был по-настоящему большой куш, и никакие камни не могли идти в сравнение с наличными, которые пройдут положенный цикл и осядут на счетах отмытыми и безупречными с точки зрения закона всех без исключения государств.
* * *
Игорь Низовцев никогда не был альтруистом в литературном понимании этого слова. Последние события, незаметно для него самого, лишили его того энтузиазма, который позволял ему держаться на плаву все эти годы, давая окружавшим его людям ложное представление о нем как о человеке, способном позаботиться об их общих проблемах. Задержка с поставками оборудования, оплаченного в прошлом году, выходила за рамки привычной безалаберности логистов и таможенных брокеров отправляющей стороны. После утреннего визита в банк очевидность полного краха всех надежд на счастливый исход дела выкристовывалась с пугающей очевидностью. Отлично представляя уготованную ему роль в назначении виноватых, Игорь решил не терять время и прямиком из банка отправился в Шереметьево.
Он не особо переживал за злобного начальника службы банковской безопасности. Хорошо зная особенности поведенческих структур людей этого сорта, их лень и склонность все поручения руководства подвергать сомнению и откладывать на потом, Низовцев ограничился минимальными мерами предосторожности. Его служебная машина простояла до самого вечера возле профильного министерства, из которого он сам выскользнул через другой выход. Ближайший рейс в США вылетал в Чикаго всего через четыре часа. Мест, как обычно, не было даже по брони, на которую он рассчитывал. Пришлось звонить в Сочи Левону. Через полчаса Игорю оформили один билет в первом ряду бизнес-класса из резерва командира воздушного судна. Готовый к любому, самому негативному сценарию, он разучил про себя версию, что отправляется срочно разруливать непонятки, возникшие с американскими партнерами Траутвайном и Фишером. Пройдя все последние формальности, он поднялся на борт самолета одним из первых. Багажа у него не было и, отдав свое полупальто стюардессе, Низовцев, отказавшись от алкоголя, попросил ее принести бутылку простой воды без газа.
Мимо него потоком шли другие пассажиры. Такое количество людей, разглядывавших привилегированного счастливчика, вызывало определенные неудобства, и, избегая визуального контакта с ними, он отвернулся в сторону и смотрел в иллюминатор. Фигура, невольно замеченная периферийным зрением, показалась ему знакомой. Немедленно повернув голову вправо, он внимательно смотрел в спину удалявшемуся от него человеку, пока тот не скрылся в следующем салоне. Низовцев готов был поклясться, что только что видел самого Адама Магера точно так же, как и остальных смертных, плетущихся в цепочке пассажиров эконом-класса, уныло катя за собой чемоданчик с ручной кладью разрешенных размеров.
Полет продолжался уже несколько часов. Пассажиры обоих салонов давно съели предложенный им в полете обед. Наиболее счастливые, нахлебавшись бесплатного виски или коньяка, захрапели, навалившись спинками кресел на соседа сзади. Все это время Игорь думал, стоит ли ему пройти в соседний салон и посмотреть, не ошибся ли он, идентифицируя сидящего там человека как самого загадочного криминального авторитета по имени Адам Магер. При любых раскладах тот, очевидно, был на мели. Никакие соображения конспирации не оправдывают путешествия эконом-классом. Он долго взвешивал все за и против, пока на ум ему не пришла сентенция[88] из «Братьев Рико» Жоржа Сименона. Дождавшись, пока туалет в бизнес-классе будет занят, он встал и, встретив понимающий взгляд бортпроводницы, потопал в хвостовую часть.
Адам спал, прикрыв глаза темно-синей повязкой, выдаваемой пассажирам дальних рейсов вместе с прочей дребеденью. Все кресла были заняты, и Низовцев, остановившись рядом с ним, аккуратно потеребил его за плечо. По первому впечатлению от реакции на старого знакомого у проснувшегося человека трудно было понять, растерян тот или рад неожиданной встрече. В любом случае к Адаму Магеру незамедлительно вернулся его апломб, и, несмотря на свое очевидно не лучшее экономическое положение, он попробовал вести беседу довольно агрессивно. Начав с вопросов о цели путешествия Низовцева, он поинтересовался, на каком этапе находится операция по выводу денег и когда можно будет их поделить. Рассмеявшись в ответ, в какой-то момент поняв, что может себе это позволить, Игорь пояснил ему отсутствие каких-либо перспектив в любых делах, оставленных им в Москве.
— Мне нескоро удастся вернуться обратно, — добавил Низовцев.
— Боюсь, и мне тоже, — снизошел Магер до откровенности.
— Тогда обсудим наши перспективы после приземления, — подытожил Низовцев.
Стоять в проходе было неудобно: все время кто-то проходил мимо, и приходилось передвигаться, уступая дорогу. Он вернулся на свое место и, приведя конфигурацию кресла в лежачее положение, проспал до самого начала снижения.
В отличие от своего более молодого попутчика Адаму Магеру не спалось. Потеряв Соню после попойки у Хайруллина, он ждал ее все следующие сутки в квартире, где лежали все ее вещи. Узнав из интернета о внезапной смерти известного бизнесмена, с которым только вчера пил вместе, он понял, что его использовали и подставили, и залег на дно, опасаясь последствий. Только после прошедших похорон Ильяса Валентиновича, согласно официальной версии скончавшегося от кровоизлияния в мозг, он, перекрестившись, продолжил искать исчезнувшую Иванову.
Связь с американцами, ангажировавшими его на поездку в Москву, прервалась, и ему так и не удалось ее восстановить. Зная Сонин характер, Магер понимал, что рано или поздно она объявится и поэтому до определенного времени лучше не менять номер телефона
