и подтянутого им мастера ключей.
— А ведь ты получил от Леонардо обещанный тебе миллион, — коверкая английские слова, сказал один из них.
— Вчера, я получил их вчера, — Фишер развалился в кресле, сплетенном из пальмовой лианы.
Он был в шортах: его икроножные мышцы, по его мнению, должны были наводить ужас на слабаков.
— Что это меняет? — вступил в беседу второй сицилиец.
— Все меняет, — Фишер был невозмутим.
— Так дела не делаются.
— Вы будете учить меня, как делать дела?
В кожаной сумке, переброшенной у Фишера через плечо, лежал его Sig Sauer, и ему вдруг захотелось наплевать на все и попасть на первые полосы вечерних газет. Он даже представил себе на мгновение заголовки «Сотрудник DEA в бескомпромиссной битве с наркоторговлей», «Последний бастион защиты от наркотиков» и тому подобное.
— Мы честно выполняем наши обязательства, — примирительно сказал один из них.
— Тогда вам положен бонус, — после того как Фишер указал обоим на их место, ему снова захотелось выглядеть своим парнем.
— Нам нужны их имена, по крайней мере левантинца, — стараясь не раздражать американца, вежливо попросил сидевший слева от него итальянец.
— Магер, Адам Магер. У второго какая-то славянская фамилия, да вам он и не нужен. В качестве бонуса скажу вам: этот человек скоро, очень скоро прилетит в США. В обмен на мою информацию вы должны гарантированно сделать так, чтобы его больше никто никогда и нигде не встречал. Вчера наш общий друг просил меня отменить варрант на арест Леонардо. Надеюсь, вам больше не надо разжевывать условия сделки? — закончив говорить, Фишер вопросительно смотрел на обоих собеседников.
— Он точно прилетит?
— Гарантированно, или я не знаю русских.
— Он не израильтянин?
— В определенных смыслах это одно и то же, — углубляться в нюансы чьего бы то ни было происхождения Фишеру не хотелось, и он заменил аргументы жонглированием словами.
— Как мы узнаем, куда и когда он прилетит? — сицилиец поспешил вернуться к сути дела.
— Вам и в этом помогать? Отправьте ищеек в аэропорты. Тот, кто вам нужен, будет здесь со дня на день, — рассказывать о мотивах Магера, о своем собственном фиаско с Софьей Михайловной Ивановой он посчитал излишним.
— Если он прилетит, можешь не беспокоиться больше ни о чем, — оставив за собой последнее слово, итальянцы поднялись с кресел и, держа в руках свои белые шляпы, направились к выходу из гостиницы.
Глядя вслед подтянутым силуэтам, Фишер невольно позавидовал их природной элегантности.
После ланча он отключил у мобильника звук, и ему удалось вздремнуть. Теперь ему было намного лучше, чем с утра. Пропущенный вызов от Джека, одиноко помеченный на экране красным маркером, свидетельствовал о полном отсутствии к нему интереса со стороны Софьи Михайловны. Вставив капсулу в кофейный аппарат, стоявший возле мини-бара, Фишер нажал кнопку с нарисованной на ней маленькой кофейной чашечкой. Одновременно он набрал Джеку. Тот все еще находился в Киеве, и, судя по жизнерадостному голосу, дефицита в контингенте стриптиз-клубов там не наблюдалось. Поговорив не меньше десяти минут и перечислив все светские событии, происходившие в мире за это время, от футбольных матчей и боксерских поединков до новостей культуры, Джек перешел к деловой части.
— Ты привез важный материал. Мне звонил наш общий друг. Отличная работа. Да, ты знаешь о неприятностях оставленного тобой Мальмгрена? — сказал он.
— Кого? — растерялся Фишер.
— Ты не знаешь историю Дзаппи и Мальмгрена? Экспедиция Амундсена на Северный полюс? — Джек задал вопрос с недоверием, подозревая, что его разыгрывают.
Любой выпускник университета, входившего в лигу плюща, не мог не знать этот мировой сюжет. Впрочем, Фишер к ним не относился, и это многое объясняло.
— Что с ним? — спросил Фишер, заменив знания элементарной логикой.
— Пытались ограбить. Ему здорово досталось.
— Он сам всегда напрашивался, я не удивлен, — Фишер залпом выпил кофе и, согнув руку на девяносто градусов, смотрел на отражение своего бицепса в зеркало.
— Жалко, тебя там не было. Ладно, я скоро возвращаюсь, и мы обсудим дальнейшие перспективы, — закончил разговор Джек.
Молчание Ивановой выбешивало Боба Фишера больше, чем любые сравнения его с Дзаппи. Его личное суждение, после того как он нашел несколько минут и навел справки, полистав страницы интернета, было прямо противоположным созданному общественным мнением о случившемся в снегах Ледовитого океана. В любом случае он забыл об этом через секунду после полученного знания. Желание обладать Соней становилось навязчиво-удушливым, и никакие способы самоудовлетворения не закрывали эту проблему. Взяв полотенце, Фишер пошел к бассейну, устроился в шезлонге и попросил принести себе мороженого и еще кофе. На вопрос официанта, добавить ли в кофе коньяка, он, задумавшись на мгновение, ответил утвердительным кивком.
Гектор вместе с Пабло и Хуанито, все еще державшим левую руку подвешенной на повязке, появились в половине пятого. Рядом с ними, то ли приплясывая, то ли спотыкаясь на высоких каблуках, телепались три девицы в коротких коктейльных платьях. С первого взгляда можно было догадаться, что вся компания не спала со вчерашнего дня. Мейкап одной девицы делал ее похожей на клоунессу, изображавшую Пьеро. Отделившийся от компании Пабло направился в сторону бара и, забрав оттуда бутылку кубинского рома, велел бармену сделать музыку погромче. Угостив всех присутствующих выпивкой, он принялся отплясывать замысловатый танец, ритмично изображая движения самца гориллы в брачный сезон.
Поздоровавшись с Фишером, Гектор уселся рядом с ним. Его обычный костюм смотрелся здесь особенно нелепо. После кофе, щедро сдобренного коньяком, ром со льдом, предложенный ему Пабло, показался Фишеру не особо крепким. Почти без паузы он налил себе и Гектору еще. Девицы и Хуанито могли позаботиться о себе сами, и он не стал проявлять излишнее радушие и гостеприимство. Отхлебнув из своего стакана добрый глоток, Гектор подозвал к себе клоунессу и спросил, может ли она быстренько найти компанию для скучавшего рядом Фишера. Девушка оценивающе посмотрела своими грустными глазами на изображавшего безразличие к происходящему Фишера. Она давно сняла туфли и без каблуков смотрелась такой же простушкой, как сновавшие в ресторанчике напротив бассейна официантки.
— Негритянка? Японка? Индианка? Что джентльмен предпочитает с кубинским ромом? — клоунесса, очевидно, обладала своеобразным чувством юмора.
Не дожидаясь ответа, она присела на краешек шезлонга, где лежал американец, и, проскользнув ладонью в разрез его рубашки, стала гладить его грудь.
Боль от неразделенного чувства к младшей Ивановой в этот самый момент стала совсем невыносимой. Отстранив руку девушки, он встал на ноги и попросил Гектора отойти с ним в более спокойное место. Ни слова не говоря, тот встал и пошел вместе с ним в сторону пляжа. Девушка, справедливо решив, что пока звонить никому не
