В первом же поселке, остановившись на ночлег, Колян принес из своего ящика пригоршню камней и начал вертеть их перед пламенем камелька. Некоторые из камней искрились, сияли, как звезды, меняя сияние при каждом повороте.
Все, кто был в тупе, обступили Коляна. Ребятишки похвастались, что у них тоже есть камни, и, обшарив всю тупу, насбирали изрядную кучку. И эти повертели над огнем. Затем, к удовольствию и ребятишек и Коляна, устроили обмен. Выменяв, что хотелось, ребятишки побежали к товарищам похвалиться. И тем захотелось обновить свои камешки, и они потащили их к Коляну, на обмен.
Останавливаясь на ночлег, на обед, Колян обязательно заводил разговор, что собирает камни для науки, и показывал, как богата ими Лапландия. И ему несли новые, кто на обмен, кто в подарок, обещали достать еще.
Наступило время устраивать камни в какой-нибудь склад. Волочить на оленях в Хибины, где геологическая партия имела квартиру, — далеко, везти по железной дороге не было денег. В Веселые озера тоже далеко, а кроме того, Колян вообще не знал, как быть ему с Веселыми озерами: и вернуться туда и жить в разлуке с ними было одинаково тревожно, трудно.
Мое сердце — очаг без огня,Без весла и без паруса лодка,Как полярное время без дня,Как река из одних берегов, без воды,Как ночные деревья без теней,Как покинутый воз без оленей.
Эта немая тоска никогда не оставляла его.
Наконец, Колян решил сложить собранные камни на станции Оленья, у знакомого охотника, где останавливался уже не раз, и на облегченной упряжке заняться новым сбором.
— Колян? — оглядев его, спросила хозяйка, слепнущая старуха. — Все куришь. Скоро ли будешь сыт?
— А тебе не нравится это?
— Мне что! Я сама курю. Мне жалко тебя, жалко твою Русю. Неужели тебе трубка дороже Руси? Неужели ты такой дурак?!
Оказалось, что уход Коляна из Веселых озер объясняют его неладами с Русей из-за трубки. Руся не переносит ее, а Колян не может расстаться. Вот накурится досыта и прибежит домой.
— Бросай. Удрал, бегаешь, как бездомный зверь росомаха. Руся живет одна. Багаж лежит здесь. Это никуда не годится! — Старуха сдернула оленью шкуру, прикрывавшую в одном углу тупы какую-то горку, и Колян увидел багаж, который привезла Ксандра с Волги и оставила тут до зимней дороги. — Вези его скорей! Руся, наверно, ждет, плачет.
Колян постоянно вспоминал Ксандру, иногда с обидой, чаще с обожанием, а что переживает она, не подумал. Оставил одну зимой, без дров, в холодной тупе. Какие уж тут дрова, если не нашлось человека съездить на станцию за багажом. Может, и она, как он, все бросила и уехала на Волгу.
Оставив камни и погрузив вместо них багаж Ксандры, Колян тем же днем уехал в Веселые озера. По дороге он выбросил трубку и старательно вытряс из карманов табак, вплоть до самой мельчайшей пыли. Чтобы и не пахло им.
— Здравствуй, Максим!
— Здравствуй, шатун!
Старик глядел явно сердито, а Колян растерянно топтался у порога.
— Чего топчешься, садись! — сказал Максим. — Не в гости пришел, а домой. Где пропадал? Где тебя олешки таскали? Или твои глупы ноги позабыли дорогу к дому? Мне надо умирать, надо отдавать тебе олешков, собак, тупу, а тебя нет и нет. Вот и старался жить изо всех сил. Совсем устал.
— Живи, Максим, сто лот!
— Зачем жить, если не ходят ноги? Прожил семьдесят — довольно.
— Где наши олени? — спросил Колян.
— Они умней тебя, давно пришли домой.
— Кто пасет их?
— Волки. Хорошо пасут, уже три головы сожрали.
— Как живет Ксандра?
— Это спроси у нее.
Когда на улице прогамели ребятишки, разбегавшиеся после уроков по домам, Колян пошел в школу. Ксандра встретила его, как показалось ему, насмешливо:
— А, нашелся… Тут Мотя распустила слух, что я услала тебя. Пристала ко мне, как глина к подошве. Ну, расскажи, где был, что делал!
Она села по одну сторону школьного столика, Коляна усадила по другую. Он рассказывал, как собирал камни: сперва с геологами, потом один. Попутно с рассказом доставал из кармана камешек за камешком, специально отобранные для Ксандры. Она глядела на них устало, равнодушно: они были вроде той коллекции, какую изучала в школе.
— Тебе, — сказал Колян, придвигая камни.
— Нет, не возьму, — твердо сказала Ксандра. — Надо будет, соберу сама или куплю.
— Возьми по дружбе.
— Нет, нет. Иной раз дружба оборачивается хуже купли.
Колян понял, что набиваться бесполезно, убрал камни в карман и спросил:
— Ты как жила?
— Хорошо, нормально.
— Дрова были?
— Хватало.
— Кто возил?
— Все. Ни на кого не могу пожаловаться. Помогали все очень хорошо.
— Ксандра, прости меня! — вдруг сказал Колян.
— За что? — удивилась она. — Ты вроде ни в чем не виноват.
— Виноват. Мне мое сердце говорит: сильно виноват. Оставил школу и тебя без дров, оставил одного больного Максима.
Колян пытался не раз убеждать себя, что ничего худого не сделал — помогать школе и Ксандре он не обязан, Максим сам отпустил его, но сердце наперекор этому говорило: виноват, стыдись.
— Мне ты ничего не обязан, — сказала Ксандра, — можешь считать себя чистым.
— Я привез твой багаж с железной дороги, — сказал Колян. — Что еще надо сделать?
— Ничего, ничего. — Ксандра замахала руками. Она стала бояться дружеских услуг.
Оба почувствовали, что говорить больше не о чем, молча посидели, молча перенесли багаж из санок в школу. Затем Колян ушел к Максиму. Ушел с досадой на себя, что сам, необдуманным, ненужным сватовством, нарушил прежнюю дружескую легкость отношений с Ксандрой. Вернутся ли они, эти отношения?
16
— Ну как? — спросил Максим, когда Колян вернулся от Ксандры. Втайне старик надеялся, что отказ выйти замуж она переменит на согласие: ведь девушки так же непостоянны, как ветер.
— Жива, здорова.
— Это я знаю без тебя. Говори самое главное!
— Что, Максим?
— Свадьба будет?
— Нет, не будет.
— Не хочет. Вот упрямая девка. — Максим, кряхтя, начал подниматься с пола. — Я пойду поговорю с ней.
— Не надо, — запротестовал Колян. — Я не хочу больше свататься.
— Вот и пойми вас, молодых: то хочу, то не хочу. — Старик опустился обратно на пол.
— Да, не хочу, — повторил Колян.
— Разлюбил? Нашел другую невесту?
Колян не стал объяснять, что сватовство к Ксандре всегда смущало его и посватался он от недомыслия. Теперь одумался и даже рад, что Ксандра оказалась недоступной, как солнце. Хорошо, когда у человека есть солнце.
Некоторое время, как все кругом, Колян пас оленей, охотился, рыбачил, добывал дрова, пил много чаю, подолгу сидел без дела, глядя в пламень камелька. Но если другие были вполне довольны, такой жизнью, то у него с каждым днем росло желание переменить ее. Он не видел никакого смысла оставаться в поселке. Школа, Ксандра вполне обходились без него. Максим еще не нуждался в большой заботе, и ему охотно помогали соседи. А у Коляна уже выросла потребность в больших заботах и больших думах.
Он не перестал любить Ксандру, но понял, что любить можно и в разлуке, совсем нет надобности постоянно быть возле любимой: солнце и вдалеке прекрасно.
Он решил уехать. Попросил сестру Мотю и Оську приглядывать за Максимом и его стадом. Своих оленей забирал с собой.
Перед выездом зашел в школу и сказал:
— Ксандра, мне ничего не надо. Я поглядеть на тебя. Можно? Ты работай, работай!
— Можно и поговорить, у меня не такое уж неотложное дело. — И она отодвинула стопку ребячьих тетрадок.
— Я зашел сказать одно слово. Прощай!
— Ты куда?
— Искать камни.
— Когда вернешься?
— Когда станет тоскливо.
И ушел. Она не успела сказать что-либо напоследок.
До весны Колян собирал камни по берегам и руслам незамерзающих рек, по обнаженным горным кручам, где не мог держаться снег, выменивал в поселках, затем свез их в Хибины геологам. Там камни рассортировали, одни переложили в геологические ящики, другие вернули Коляну. За труды ему дали много денег.
Он проработал у геологов с месяц, потом они отпустили его в экспедицию гидрогеологов, которые считали, меряли, заносили на карту лапландские озера и реки и больше нуждались в проводнике, чем геологи.
В начале зимы гидрогеологи уехали домой: старшие учить, а младшие учиться. Коляна оставили в Мурманске.
С ним были олени, и ему предстояло либо вернуться в Веселые озера, либо искать зимнюю экспедицию. Он пошел к Крушенцу, у которого всегда были поручения с выездом на оленях: отправить агитбригаду, лектора, новые книги в библиотеку.
Крушенец куда-то торопился и встретил Коляна уже на ходу.
