class="p1">— Не совсем для этого, отец Маркус. Мы нашли выжившего после ритуала парня-альбиноса. К сожалению, он в очень плохом состоянии. Вы бы не могли помочь? Нам важно знать, как его звали, кто он, откуда, как попал к чернокнижнику, что вообще видел… — при этом Эван старательно вспоминал Вики: её редкую улыбку, её мягкие губы, её еще робкие руки… Было сложно — и выстраивать беседу, и думать о Вики, но все лучше, чем дать отцу Маркусу свободно копаться в мыслях. Мнению Вик он доверял, и подвергаться ментальном сканированию не собирался.
Отец Маркус деликатно кашлянул:
— Простите, нер комиссар, но, кажется, вы меня с кем-то путаете. Я инквизитор, а не волшебник. Я не умею проникать в чужие головы и делать чудо. Это не ко мне.
Эван скривился, но продолжил думать о Вики:
— И все же, попробуйте, отец Маркус. Многие инквизиторы — некроманты. Вдруг парень с вами заговорит? Иначе у нас будет очередной висяк — я поднял сегодня все дела о пропавших парнях в Аквилите. Там никого подходящего под описание нет. Может, это вообще ваш Фишер — вы-то его видели, в отличие от нас. За погляд, вот слово чести, денег не берем. А вы потом обследуете дом — вы же тоже ведете расследование. Вам это тоже важно. Проще вести расследование вместе, чем прятать друг от друга сведения и мешать.
Гилл при этом старательно молчал и смотрел в сторону. Эван дорого бы заплатил, чтобы узнать — переговаривались ли они при этом с отцом Маркусом или нет? И о чем говорили?
«Тебе, что, сложно?»
«Несложно — трудно потом объяснить!»
«Надо же! А если я тебя прощу?» — Гилл при этом продолжал задумчиво осматривать обгоревшую раму.
Маркус бросил на него косой взгляд и сказал Эвану:
— Нер комиссар, чуда не ждите.
«Не будет чуда — не будет прощения!» — Гилл обернулся на Эвана:
— Вы в курсе, что рама сожжена огнем с Той стороны?
— Простите, лер Гилл, что?
Маркус кашлянул, напоминая, что он еще тут:
— Я осмотрю парня. Показывайте, где он…
Одли неохотно вызвался его провожать, оглядываясь на Гилла и комиссара — про огонь и Ту сторону ему тоже было интересно.
Эван, провожая взглядом уходящих прочь Одли и отца Маркуса, тут же спросил:
— Простите, не могли бы вы пояснить, что за Та сторона?
Гилл, медленно направляясь к трупу и присаживаясь возле него, пояснил:
— В Карфе много верований. В том числе и в души предков, которые помогают живым в этом мире. Души предков живут не как у нас при богах, а существуют возле нас, или, как верят другие — на Той стороне, в мире мертвых, и откликаются при просьбах. Правда, просить умерших о помощи может не каждый — только бокор или жри́цы. В Карфе нет разделения на черную или белую магию — если она помогает роду, то она уже хорошая. Бокоры или колдуны ради рода способны на многое — исцелять или калечить, не имеет значения. Главное — польза для рода. — Гилл притронулся к трупу, задрал веки, заглядывая в глаза, потом выпрямился и вытер руки платком: — зомби, душа уже получила свободу. Во всяком случае, я на это надеюсь — в теле её нет. Она могла вернуться к бокору, хоть это и редкость — душу без тела сложно удерживать.
— Зом… би…? — по слогам произнес Эван незнакомое слово.
— Живые мертвецы, не нежить. Они разумны, в отличие от нежити, и одухотворены. — пояснил Гилл. — Бокор убивает жертв особым способом, забирает душу, а потом похороненное тело само выбирается из могилы и идет делать свои дела.
— Какие?
— Чаще всего просто жрать чужие мозги. Реже, если бокор силен, то выполняет его приказы. Если бокор очень силен, так называемый Мудрый, то зомби выглядят как живые, не разлагаясь.
Эван потер висок:
— Ясно. У нас очень сильный бокор.
— Сюрприз… — констатировал Гилл, заглядывая в камеру. — Мудрые не покидают Карфу — там их сила, там их предки. Нужна очень важная причина, чтобы бокор приехал сюда. М-да…
Эван, направляясь в сторону камеры с альбиносом, спросил:
— Лер Гилл, вы бывали в Карфе?
— Служил в начале карьеры. Тальмо-Арнийская компания.
— Это там вы пересеклись с отцом Маркусом?
Гилл бросил на него косой взгляд:
— Пытаетесь поймать меня?
— Нет, — Эван заложил руки за спину и спокойно выдержал взгляд Гилла. — Просто предположение.
— Я тогда был лейтенантом, форт Джексон, если это о чем-то вам говорит.
— Устье Ойры?
— Оно самое. С Марком пересеклись случайно — местные мальчишки примчались и сообщили, что охотники поймали совсем белого белого мужчину. Пришлось нестись на спасение. Удалось. Марк тогда чуть не лишился левой руки. Ему местный бокор её приживил.
— …и кое-чего еще лишился, кроме руки, — добавил Эван.
Гилл снова колко посмотрел на Эвана и безмятежно добавил:
— Вы правы. И кое-чего еще, о чем не принято говорить в приличном обществе.
Эван лишь кивнул.
— Что-то еще? — спросил Гилл.
Эван остановился возле закрытой двери камеры, где лежал альбинос. Рядом стояли Одли и Лео. Даже Алистер подошел, ожидая новостей от инквизитора.
Эван потер висок и все же спросил:
— А где был отец Маркус, скажем… С вьюговея до зарева прошлого года?
Гилл пожал плечами:
— Не знаю. Он мне не отчитывается. Вы же понимаете, мы просто случайные знакомые. Знаю лишь, что раз в луну он точно приезжает в Олфинбург — отчитаться перед храмом.
Дверь открылась, и на пороге возник совершенно белый, даже в прозелень, отец Маркус:
— Парня зовут Гарри Смит. Он из Арселя. Последние его воспоминания связаны именно с Арселем. Про Аквилиту и как он сюда попал, он не знает. И о собственном плачевном состоянии он тоже не в курсе. А вот жить отчаянно хочет. Душа просила попытаться его спасти. Больше ничего узнать не удалось — душа измучена и хочет покоя. Нер комиссар, этого хватит?
— Более чем, отец Маркус. Моя благодарность вам не имеет…
— Оставьте, — отмахнулся отец Маркус. — Это мой долг. Мне нужно чуть-чуть отдохнуть…
Одли кивнул ближайшему констеблю:
— Джек, проводи отца наверх — пусть отдохнет в одной из уже обследованных комнат.
— Это не обязательно, — вмешался отец Маркус. — Я могу отдохнуть в паромобиле, пока лер Гилл любезно отвезет Смита в больницу.
Пока Эван собирался с мыслями — можно ли доверить умирающего парня инквизитору, Гилл все решил сам:
— Конечно, отец Маркус! — сказал он, заходя в камеру и легко подхватывая почти невесомое тело парня. — Отвезем сестрам Вифании и Манон — если кто и способен его спасти,
