У Галы перехватило дыхание. Она чуть не упала и вцепилась в каменные перила, по которым как-то в детстве съехала вниз - когда была всего лишь безумной принцессой.
Если она сейчас умрет, осада закончится без кровопролития. Все очень просто.
Если она спрыгнет с башни на виду как у нападающих, так и защитников, Матиас останется в живых, Армигер с Меган - тоже, горничные, повара и беженцы из экспериментальных деревень - все спасутся. Они, конечно, разочаруются в ней; и никто не станет больше следовать учению самоубийцы.
«Они не поймут, - подумала она, медленно шагая к лестничному пролету, который вел к тронному залу. - Разве они смогут понять?»
Ей некого было любить. Ей по необходимости приходилось любить всех, кто ее окружал - защитников, наивных дурачков-идеалистов, которые поверили в ее полуправду, зная ей цену, однако полагая, что у нее были причины лгать и что она приведет их к спасению. Ее идеология, ее философия и проповедуемая ею новая мораль были только средством для достижения конечной цели. А конечной цели достичь невозможно в принципе. Армигер убедил ее в этом. Что ж… Раз так, какая разница, разочаруются они в ней или нет? Они возненавидят ее за то, что она сохранила им жизнь, но они будут жить, а жизнь в несчастье все же лучше, чем гибель в приступе бессмысленного фанатизма.
Гала вошла в тронный зал. Три фрейлины, потерянные и испуганные, молча подбежали к ней, пытаясь поймать ее взгляд.
- Их путь может обернуться новой тиранией, - пробормотала королева. - Стоит только поверить в собственную непогрешимость.
- С вами все в порядке, ваше величество?
Они прикасались к ее рукам, к ее одежде. Как и остальные, фрейлины пытались справиться со страхом смерти, вверяя себя ей.
- Оставьте меня! - Королева отступила назад, вырвавшись из кольца. - Я такая же, какой была всегда.
Не дав им возможности ответить, она побежала к боковой двери, которая вела в спальные покои. Захлопнув за собой дверь, Гала заперла ее на задвижку.
В маленькой комнате, где она встречалась с Лавином, стояли еще две горничные. И уставились на нее открыв рот.
- Уходите!
Гала ринулась мимо них. Вот она, лестница на крышу. Все действительно очень просто. Народ никогда ее не поймет. Армигер прав: единственный путь к гуманности лежит через тиранию какого-нибудь демагога, или через несгибаемую идеологию, или, что хуже всего, через демагогию снисхождения. В великих межзвездных цивилизациях, о которых рассказывал Армигер, не было королев и королей. Там не было людей, которые стояли над другими и взирали на них сверху вниз.
Гала пробежала половину лестницы - и упала, но не покатилась вниз; какая-то сила словно прижала ее к камням.
Это было похоже на черное облако на краю сознания. Мысль, в которой она не признавалась сама себе… О чем она только что думала? Тирания… Да, тирания снисхождения. Основания для этого были… были…
Мир сузился до шероховатых камней внизу. Гала судорожно глотала воздух. Королевство… ее планы…
Лавин.
Она вскрикнула и вскочила на ноги, наступив на край платья и порвав его. Шатаясь из стороны в сторону, натыкаясь на стены лестничной шахты и отталкиваясь от них, Гала взобралась на крышу.
Там были люди и катапульты. Люди всматривались в дым. Отдаленный грохот сопровождал снаряды, выпущенные из паровых пушек Лавина.
Внешний угол крыши был открыт и не огражден парапетом. Еще несколько секунд - и не надо будет мучиться при мысли о том, что единственный человек, которого она любила, пришел убить ее.
Думы о спасении мира, планы, абстрактное совершенство созданной ею идеологии - все разбито в прах. Оставшись наедине с невыносимой болью от сознания собственного поражения, Гала побежала к краю крыши с единственнбй надеждой на то, что булыжники, которыми вымощен двор, раз и навсегда прекратят эту боль.
Она шагнула вперед, увидела булыжники внизу, почувствовала себя свободной… и тут солдаты с криками оттащили ее назад.
Гала вопила и сопротивлялась. Отбивающуюся, кричащую, ее отволокли по крыше к лестнице, потом вниз и передали в руки вездесущих фрейлин.
Каландрия Мэй стояла у паровой пушки. Держа вместе с другими солдатами над головой длинную лестницу, она слушала, как командир рассказывал им о богатствах, которые ожидают тех, кто первым бросится на штурм дворцовых стен.
Паровые пушки шипели и бурчали, отвлекая мысли Каландрии своей дикой примитивной энергией. Это были простые устройства - обыкновенный котел, наподобие турбины выпускающий пар. Турбина вращала деревянное колесо шести метров в диаметре. В общем, почти как водяная мельница. Только вместо воды лопасти колеса молотили в нижнем бункере по гравию, камням и белым кускам горной соли, разгоняя их и в конце концов выпуская в воздух. Стремительный поток гравия и камней летел в стены, откуда доносился глухой треск, похожий на отдаленный камнепад.
Пушечный расчет Каландрии был одним из десяти, занявших позиции возле главных ворот рамка. Паровые пушки очистили стены, как метлы, сбросив с них защитников. Артиллеристы из-за стен отстреливались, но они стреляли вслепую. Время от времени град камней попадал в расчеты нападающих, и люди падали на землю. Некоторые больше не вставали.
Взять главные ворота лобовой атакой было практически невозможно. Метрах в четырех перед ними - пропускная решетка, в потолке нападавших поджидают смертельно опасные дыры, и защитники готовы вылить расплавленный свинец на голову любого, кто попытается там пройти.
Армия Лавина наступала по всей долине. Длинную стену, окружавшую дворец, штурмовали по крайней мере в десяти местах, насколько могла видеть Каландрия; наверняка отряды атаковали и с северной стороны. У защитников явно не хватало сил, чтобы обороняться по всей длине стены. Им придется отступить.
А когда они отступят, останется главное - башня, которая возвышается над воротами. Все самое важное произойдет именно там. Там была королева. И Армигер тоже должен быть там.
С пояса Каландрии свисала сабля, за спиной болтался длинный, обернутый в мешковину предмет, который лязгал при каждом ее движении. Микроволновое ружье было тяжелым, но лишь это оружие из арсенала корабля Марии могло прикончить Армигера. Когда из-за стен дождем сыпались камни, Каландрия прежде всего укрывала ружье, а уж потом свою голову. Без него ей не было смысла здесь оставаться.
Донесся отдаленный рев. В долине, лежавшей километром ниже, первая волна солдат с поднятыми над головами лестницами ринулась на штурм. Ну точь-в-точь кучка муравьев! Всадники на лошадях размахивали саблями. За ними к стенам черепашьим шагом приближались пушки.
Сердце у Каландрии колотилось. Оглянувшись вокруг, она увидела в глазах стоявших рядом солдат то же выражение животного страха. Все они были в одной лодке, уносимой вперед привычкой, которая вырабатывалась годами муштры. Страх настолько помутил им рассудок, что у них не хватало элементарного благоразумия, чтобы повернуться и убежать. Именно этот ступор страха назовут позже храбростью.
Впереди раздался громкий треск; звук эхом разнесся по долине и вернулся обратно. Каландрия посмотрела вперед и увидела, как часть стены сторожевой башни обвалилась, подняв тучу пыли. Более тяжелые пушки, расположенные в сотне метров сзади, нащупали слабое место. В оседающей серой пыли стала видна черная дыра.
- Вот она, ребятки, наша дверь! - гаркнул командир, размахивая руками, и Каландрия обнаружила, что бежит вперед вместе с остальными, не думая ни о чем, только ища взглядом, где бы спрятаться - какую-нибудь лисью нору, способную укрыть ее от бежавших рядом солдат, чтобы они не увидели, как она струсила. Они рыскали вокруг такими же обезумевшими глазами… й продолжали бежать.
На какое-то время Каландрии пришлось сосредоточиться на собственных ногах, поскольку ее связывала с соратниками тяжелая лестница. Когда она вновь взглянула вверх, они уже были под стеной, а из пробоины в башне валил черный дым.
Почти под ногами взметнулся вверх фонтан песка, раздались громкие хлопки- очевидно, выстрелы из мушкетов. Лестница закачалась. Кто-то монотонно ругался не переставая, остальные кашляли, и все это заглушалось треском падающих камней, топотом ног и отдаленным гулом.
- Стой!
Каландрия остановилась.
- Приставить лестницы!
Она подпрыгнула, толкая лестницу и глядя, как та, словно по волшебству, встает у сужающейся в перспективе белой башенной стены. Шум падающих камней утих; паровые пуш-
ки прекратили стрельбу, чтобы позволить нападающим взобраться наверх. Однако это также давало возможность защитникам вылезти из укрытий.
Естественно, со стены тут же посыпались камни и мушкетные пули. Каландрия потрогала мешковину, опасаясь, как бы камни не повредили ружье.
Первые солдаты полезли вверх. Двое тут же свалились. Все держали над головами щиты, безрадостно ухмыляясь из-под них друг другу и слушая, как по щитам молотит все, что валится сверху.
