Программа «Литературных тетрадей» – сугубо эстетическая. По всем разделам альманаха предпринимается попытка исследовать природу Прекрасного. Рубрики: «Хроника культурной жизни», «Литературоведение и критика», «Философия и история», «Поэзия», «Проза» – говорят сами за себя. В предуведомлении Александра Жабрея к 1-му выпуску говорится не только о поиске исторической и поэтической истины, но и о риске начинания. Мы боялись тех ревнителей тиши и глади, кто к подобному подступаются с красным карандашом.
Выпуск «Литературных тетрадей» – дело хлопотное. Многие горели желанием лично участвовать в них и позвать способную молодежь на их страницы. Ответственным редактором альманаха согласился быть честолюбивый Игорь Арефьев. Я выступал в качестве ответственного секретаря. К ребятам были обращены конкретные просьбы по всем разделам. Итоги годовой деятельности – три выпуска, раз от разу лучше. Кроме того, были собраны и заявлены материалы на последующие номера.
Авторы статей выслушивали критику, предположения, аргументированные отказы. Шла колоссальная литературная учеба. Печатали по пять экземпляров каждого номера «Тетрадей». Исключение составляет первый выпуск, который вышел тиражом, если не ошибаюсь, в 8 экземпляров. Из первого, второго и третьего выпусков «Литературных тетрадей» можно отличить, на мой взгляд, статьи о романе Булата Окуджавы «Глоток Свободы» (автор Неля Гураевская), о повести Валентина Катаева «Уже написан Вертер» (автор Игорь Арефьев), о «Моцарте в Польском костеле (автор Юлия Пушкина), о „Сиде“ Корнеля (автор Сергей Лукиных). Со временем мы хотели обозреть многовековое эстетическое наследие, и маленькие статьи о Диогене Лаэртском, Монтене, Шекспире, большая статья о Достоевском – тому свидетельство. В планах редакции были статьи о Брехте и Сартре, об Александре Вампилове (статья пишется юным филологом). Авторов гипотетических называть не хочу по педагогическим соображениям. О поляке Ежи Ставинском хотел написать я.
Крупной удачей альманаха должно было явиться становление «Наших публикаций», в коих А. Панов намеревался познакомить читателей и Вампиловское книжное товарищество с наследием крупных русских мыслителей, исповедующих глубоко национальные идеи почвы.
Со временем «Литературные тетради» явились бы, да они уже и сейчас свидетельствуют об этом, подтверждением истинно патриотических убеждений инициаторов и авторов «Тетрадей».
Наш альманах, насколько мне известно, снискал симпатии многих читателей, но и встретил критику, доброжелательную в основном. Мы были готовы напечатать на своих страницах, и начали печатать, недоброжелательные отзывы.
Черновые материалы в основном редактировал я как литератор опытный, но я не избегал помощи добровольных помощников в этом кропотливом деле. Подготовленные к публикации материалы хранились у меня.
На вопрос, у кого находятся не изъятые в ходе следствия экземпляры альманаха, ответить не могу по этическим мотивам. И мне хочется, чтобы уцелевшее осталось «на потом» – для истинных критиков и общественности как свидетельство чистоты помыслов юношей и девушек.
Протокол допроса мною прочитан, показания с моих слов записан правильно, но не полно. Так, не приведена моя очень точная мысль в абзаце, где говорится о ревнителях тиши и глади, вслед за словами «которые к подобным начинаниям подступаются с красным карандашом» должно следовать: «настоящий протокол допроса ярчайше свидетельствует о том, что А. Жабрей оказался провидцем: “Литературные тетради” еще в стадии становления стали предметом криминального исследования». Черных
Том 2, лист 164.
Институт им. Сербского, г. Москва (после Омска) – напротив дома и окон Лена Карпинского: с 11 ноября 1982 г. по 14 декабря 1982 г. Гепатит (начался в Институте) с 18.12.82 по 7.1.83, в т. ч. в Лефортове, где тюремная врачиха констатировала, что Б.И. Черныха можно (больного!) этапировать назад в Иркутск.
Начальник медчасти Иркутской тюрьмы Парфентьев, начальник отделения Огородников, врач Ларев 7 января 1983 года о больном (боли в печени, желтые белки, кожная сыпь по всему телу) сделали заключение: «может участвовать в следственных операциях с вывозом за пределы учреждения».
Борису Черных утром делали уколы и вывозили на допросы в течение полумесяца.
Том.2., л. 162. Допрос 7.1.1983 г., Время с 15.20 до 20.10.
Вопрос о книгах Бердяева и др.
Ответ: Отвечать на поставленный вопрос отказываюсь, поскольку считаю дело в отношении меня инспирированным, вины за собой никакой не вижу.
Вопрос о том, кем «изготовлены» (т.е. отпечатаны и перефотографированы) тексты, повлек ответ: «Отвечать не желаю. Причина отказа та же, что и в ответе на первый вопрос».
Вопрос: При каких обстоятельствах перечисленные в первом вопросе тексты оказались в ваших руках?
Ответ: Этого следствию знать не обязательно, так как указанные тексты никакого отношения к настоящему «уголовному делу» не имеют. Это мой окончательный ответ по их поводу.
Запись следствия:
«Протокол подписать (Черных) отказался».
Том 2, лист 169.
19 января 1983 г. Изнурительный допрос с 14.15 до 18.10 с вымучиванием искомого ответа. (Допрашивал В.И. Ковалев).
Вопрос: Допускали ли вы в разговорах с Пановым Ал. Ник. измышления, порочащие Советский государственный строй?
Ответ: Прошу опираться в этом вопросе на ответы Панова, но подтвердить их, как и в случае с Арефьевым, не могу по следующим мотивам: частные разговоры не могут быть предметом криминального исследования, ибо уголовное «исследование» антиконституционно. Как в случае с Арефьевым, частные фразы, вырванные из контекста объемной широкой мысли, не только не способствуют выявлению истины, но и извращают ее, дают противоположный смысл или размывают его, в конечном итоге обнажая некомпетентность и вульгарность подобных свидетельств, опираются не на сложные связи и опосредования диалектической логики, а на примитивные посылки логики формальной.
Омская психушка. 19 октября 1982 год. Том 5.
Из медицинского заключения: Память (пациента Б.И. Черных) не изменена, хорошо ориентируется и перестраивается по ходу беседы, интеллект высокий, обнаруживает быстроту реакции, выражающихся в репликах, нередко метких и острых. Однако в суждениях и выводах порой излишне категоричен.
Председатель комиссии Беглов,
Доцент кафедры психиатрии Омского мединститута Ларин,
Заместитель главного врача по внебольничной помощи Лещева,
Заведующий экспертным отделением В. Перестый.
Том 5, лист 3.
Из оперативных действий КГБ.
«Невропатолог Пархоменко Л.А. вызвана была в КГБ и полностью все отрицала» (плохое состояние Черных).
Том 5, лист 2.
От 4 августа 1982 г.
Отказ Черных от очной ставки – «пока не буду переведен в камеру с меньшим числом содержащихся в ней…»
Лист198.
Из письма Б. Черных – В. Кустову.
Май 1980 года, лист 198, том 5.
«Письма пиши спокойные, без нервов, я так все пойму, общие вопросы не бойся обговаривать открыто, да и вообще не надо им показывать, что мы боимся их. Пусть они боятся за свое будущее, пусть они живут потаенно».
Александр Лопин (студент 5 курса Московского инженерно-физического института, МИФИ). Том 4, лист 66.
Другой вопрос, что он (Б.И. Черных) иногда допускал резкие, язвительные замечания в адрес наших недостатков, существующих в городе Иркутске и в стране в целом, но никогда не отзывался отрицательно о нашем отечественном и государственном строе…
Маликова Л.И., директор средней школы №22. Допрашивал В.И. Ковалев. 2 ноября 1982 года. Том 4, лист 88.
– В школе на одном из лозунгов были написаны слова Л.И.Брежнева: «Сегодня советские дети, завтра – советский народ». Увидев это, Черных потребовал снять лозунг, не объясняя причин своего требования.
Лист 89.
…Произошел небывалый в моей педагогической практике прецедент. Ко мне стали обращаться родители учащихся 8-х классов нашей и 27-й школы, где Б.И. вел факультатив по литературе, с просьбой обратить внимание на его уроки.
По их словам (фамилии родителей за давностью времени не помню), Черных на своих занятиях пытается привить детям искаженные взгляды и представления на историю развития нашего государства и советской действительности. В частности, утверждает, что великим теоретиком не следует считать Ленина. В СССР повсеместно нарушаются принципы демократии, преподавание в школах идет по формальному пути, в учебниках умалчивается о некоторых негативных процессах развития государства. Это им стало известно якобы из бесед со своими детьми. Аналогичные сигналы поступили и от преподавателей Губашвили Тамары Александровны и Шалыгиной Елены Александровны, наиболее близко общающихся с восьмиклассниками. При этом называют несколько конкретных фамилий ребят, кто может подтвердить подобные высказывания Черных…
