Подивился я мудрости солдатской. Сколько за войну таких окопных встреч было...
Вскоре наступили дни, предвещавшие начало освобождения Молдавии.
На рубеже Днестра противник создал глубокую и сильно укрепленную систему обороны, сосредоточил группу армий "Южная Украина", насчитывавшую около 900 тысяч человек, более 7600 орудий и минометов, свыше 400 танков и штурмовых орудий и 810 боевых самолетов. В начале августа 1944 года фронты получили директиву Ставки на подготовку и проведение Ясско-Кишиневской операции.
И вот командующий 17-й воздушной армией генерал Судец собрал всех командиров дивизий и подробно ознакомил нас с положением на фронте и предстоящей задачей. Нам предписывалось действовать согласно планам 2-го и 3-го Украинских фронтов, которым в свою очередь надлежало прорвать оборону противника северо-западнее Ясс и южнее Тирасполя и развивать наступление по сходящимся к району Хуши, Васлуй направлениям с целью окружить и уничтожить основные силы группы армий "Южная Украина", оборонявшиеся в кишиневском выступе.
Планом операции 3-го Украинского фронта предусматривалось использовать главные силы 17-й воздушной армии в первый и второй день для поддержки 57, 37 и 46-й армий на участке прорыва обороны и обеспечения ввода в прорыв в полосе действий 37-й и 46-й армий 4-го гвардейского и 7-го механизированных корпусов. В дальнейшем главные силы воздушной армии должны были переключиться на поддержку этих механизированных корпусов, которые получили задачу наступать в стремительном темпе, обходя узлы сопротивления противника, выйти к Пруту и Хуши, соединиться с войсками 2-го Украинского фронта и завершить окружение кишиневской группировки.
С началом отхода главных сил врага с кишиневского выступа на запад, к Пруту, воздушная армия должна была действовать по этой группировке и задержать их выход на Прут до подхода наших наземных войск. Кроме того, воздушная армия должна была обеспечить боевые действия 46-й армии на левом крыле фронта по прорыву обороны, окружению и уничтожению 3-й королевской румынской армии.
Сказанное командармом было яснее ясного. Но до начала наступления нам предстояло провести огромную работу. Штабу дивизии нужно было подготовить несколько вариантов оперативных планов с учетом обеспечения дивизии горючим и смазочными материалами, боеприпасами, предстоящих перебазирований, налаживания многосторонней полевой связи, составления оперативных групп управления и многих других вопросов. Больше же всех забот было у инженера дивизии инженер-майора Н. И. Алимова. Ему требовалось привести в полную боевую готовность максимальное количество самолетов, но как это сделать, если запасных частей для ремонта машин хронически не хватало? Приходилось то и дело подновлять старые, изношенные детали или, в лучшем случае, снимать с самолетов, предназначенных к списанию. Бывало, смотришь на авиатехников и думаешь: послала же судьба людям такую специальность - ни днем, ни ночью ни отдыха, ни сна. А в штаб армии ежедневно требовали сводку: сколько в дивизии самолетов исправных, сколько на выходе из ремонта?..
Летный состав тоже стоял перед проблемой. Менялся штатный состав полков: кого-то переводили в другие авиационные соединения, прибывало пополнение молодых летчиков, которых надо было проверять, тренировать в воздухе. Но горючего не хватало. Командиры полков и эскадрилий невольно планировали летные упражнения с учетом минимального расхода бензина и боеприпасов. В общем, предстоящее наступление требовало большой и всесторонней подготовки в сложных условиях.
С началом Ясско-Кишиневской операции нашей авиадивизии предстояло взаимодействовать с 4-м механизированным корпусом, которым командовал генерал-лейтенант В. И. Жданов. Командир корпуса был волевым, храбрейшим человеком. Он сразу же поставил условие, чтобы мой командный пункт размещался вместе с его КП. В данном случае генерал Жданов был прав. Его корпусу предстояло совершить глубокий рейд в тыл противника, выйти на побережье реки Прут и отрезать отход гитлеровцам.
В течение двух суток передовые части корпуса с оперативной группой штаба, пройдя сто десять километров, вышли к берегу западнее населенного пункта Сарата-Розеш. Где-то на. полпути колонну пытались разбомбить "юнкерсы". Первую серию бомб они уложили правее дороги по ходу колонны, а второй заход немцам сделать уже не удалось. Истребители нашей дивизии, беспрерывно патрулируя в районе движения корпуса, вовремя заметили вражеские самолеты. С ходу сбили "юнкерс", который находился в центре группы. Этот почин сделал старший лейтенант Александр Бондарь, а командир 897-го истребительного авиаполка, майор Марков, возглавлявший вторую четверку истребителей, подбил ведущий "юнкерс". Атака противника с воздуха была сорвана.
Свой командный пункт генерал Жданов разместил на холме, в двух километрах от реки, с очень хорошим обзором направления, откуда ожидалось появление отступающего противника. В тот август стояла нестерпимая жара. Трава пожелтела, земля потрескалась.
Когда командный пункт был готов, генерал Жданов окликнул меня:
- Смирнов! Поехали в разведку.
Генерал уже сидел в моем "виллисе", а я ничего не мог понять: в какую еще разведку?..
- Ну что стоишь? Поедем, искупаемся. Предложение было соблазнительным, но, на мой взгляд, слишком рискованным.
- Что, летчик, струсил? - засмеялся Жданов. - Да там мои разведчики залегли.
Пришлось сесть в машину. Дорога к реке шла пологим уклоном, вплотную примыкая к полю с созревшей кукурузой. Я взял бинокль и посмотрел в сторону тополей на противоположном берегу: "Что это?" Между стволов стояли три каких-то массивных предмета, замаскированных ветвями.
- Товарищ генерал! Смотрите - похоже, танки. Прежде чем посмотреть, Жданов ответил:
- У меня есть имя и отчество - для вас, товарищ полковник.
- По уставу, товарищ генерал.
- По уставу, по уставу... - заворчал генерал. - А по-человечески - когда хоронить будешь?
Жданов взял бинокль.
- А ну-ка, останови! Нет, там не танки, что-то другое...
Мы тронулись дальше, и тут один за другим разорвались два снаряда - всего в пятидесяти метрах от машины. Водитель свернул в кукурузу, а Жданов взглянул на меня и хитро улыбнулся:
- Ну вот, разведку произвели, - и словно в оправдание добавил: - Глаз-то у тебя соколиный!..
Вечер и наступившая ночь прошли спокойно. С рассветом начался бой в четырех километрах севернее нашего командного пункта. По крутому склону противник пытался прорваться к реке, но тщетно - гитлеровцы всюду встречали мощный отпор.
В тот же день на командный пункт прибыл еще один представитель от авиации, заместитель командира 306-й штурмовой авиадивизии майор А. В. Самохин. Его я хорошо знал. С этой дивизией моим летчикам приходилось часто взаимодействовать. Здесь, у генерала Жданова, нам вместе стало удобнее управлять над полем боя прилетающими самолетами. Расстояние до наших аэродромов было значительное - до ста километров, но выход нашли. Сначала эскадрилью капитана Колдунова удалось посадить на шестьдесят километров ближе, а затем и полк Маркова. Теперь, если бы возникла необходимость, до аэродрома можно было добраться на "виллисе". Для связного самолета площадки возле КП не оказалось. Легче стало и с бензином. Алимов сообщил мне, что горючего хоть отбавляй. Анализ показал, что трофейный бензин мог быть использован и для наших моторов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
