Бурным ликованием принял идею доктора полковник Коля. Да и другие бездомные одобрительно закивали, когда план создания нового благоустроенного микрорайона на месте «бомжеубежища» был предан гласности.
А потом все завертелось, закрутилось: переговоры с городскими властями, подписание каких-то документов, серия финансовых операций, обеспечивших надежное помещение капитала, оформление договоров со подрядчиками, а также целая куча других, не менее важных дел, неизбежных при разворачивании такого грандиозного предприятия. Словом, все шло согласно намеченному плану.
Сергей устроил Катюшу в местную школу, и девочка быстро влилась в коллектив новых друзей и подруг. Воспоминания о пережитом постепенно уходили в прошлое, новые впечатления и новые заботы, недостатка в которых у нее не было — она вовсю помогала отцу и его другу доктору в осуществлении их общего плана, — полностью завладели девочкой. Сергей с грустной улыбкой смотрел на этого маленького человечка, дороже которого для него не было никого на всем белом свете, и тихо радовался. Жизнь, начатая с нуля, обещала быть хотя и трудной, но все-таки счастливой.
* * *
Однако прошлое все еще тяготело над ними, висело дамокловым мечом над их головами: в Москве шел процесс над Свирским. Владлен систематически информировал их о ходе следствия. Подробной информацией о «деле Свирского» он не располагал, поскольку доступа к ней, по вполне понятным причинам, не имел. Тем не менее, некие сведения до него все же доходили, и он незамедлительно переправлял эти крупицы в Огни. Доктор с Сергеем внимательно, затаив дыхание, следили за развитием событий. Надо заметить, опасения их были небезосновательны: если в ходе следствия или на суде Свирский выложит всю правду, их наверняка притянут к ответу за убийство Орлова. И тогда всем их планам придет конец.
В начале октября началось судебное разбирательство по делу об убийстве Орлова. Процесс тянулся целую неделю. Владлен не пропустил ни одного заседания, тщательно фиксируя показания обвиняемого и проходивших по делу свидетелей. И вот наконец три дня назад на имя Сергея Ростовского от Владлена Никитина пришел объемистый пакет с подробным изложением всех перипетий судебного процесса. С трепетом и страхом вскрыл Сергей послание и вместе со своим другом доктором углубился в его изучение.
Уже с первых строк письма друзьям стало понятно: их имена в ходе разбирательства не упоминались. Что ж, надо отдать должное сообразительности Свирского: подставляя тех двоих, он тем самым еще больше затягивал петлю на собственной шее. Ведь совершенно очевидно, что ни Сергей, ни доктор на дознании молчать не будут, и тогда вся череда убийств, совершенных по его приказу, а также похищение девочки и вся эта история вокруг почки Сергея Ростовского, выплывут на поверхность. Ясно, что при таком раскладе «домашнему врачу» Орлова «вышки» не миновать.
Согласно официальной версии, с которой следственные органы вышли на суд, на Свирском «висело» убийство Орлова. Нефтяного магната нашли мертвым в его загородной резиденции, в специально оборудованной операционной комнате, выпотрошенным профессиональной рукой хирурга. Свирский же хорошо был известен в доме Орлова именно как первоклассный хирург. Не удивительно поэтому, что Свирский в этом темном деле оказался в числе главных подозреваемых. Когда ему выдвинули обвинение, он не стал отрицать своего участия в убийстве хозяина. При этом охранники из службы орловской «секьюрити» показали, что в ту злополучную ночь в здании особняка были замечены трое неизвестных, один из которых в результате возникшей перестрелки был убит. В убитом охранники опознали гостившего в доме Орлова посланца одного видного нефтяного промышленника из Объединенных Арабских Эмиратов. Позже следственные органы сумели установить истинное имя и национальность убитого. И тут же замаячила версия о пресловутом «чеченском следе», о чеченской преступной группировке, действующей в столице и Подмосковье, и о причастности Свирского к делам мафии.
Двое других неизвестных, замеченных в ту ночь в доме Орлова, так неизвестными и остались: никто понятия не имел, кто они, откуда появились и куда исчезли. Свирский на этот счет ничего прояснить не смог и на вопросы отвечал односложно: понятия, мол, не имею, кто это такие и откуда появились. Упорно молчали также и те несколько сотрудников орловской службы безопасности, которые были задействованных Свирским в слежке за Ростовским и доктором; по-видимому, горячего желания делить со своим шефом ответственность за совершенное преступление они не испытывали. Так и получилось, что ни Сергей, ни его друг доктор на суде «засвечены» не были.
Сенсацию вызвали показания охранника, которому один из неизвестных отсек саблей кисть правой руки. В частности, он заявил, что в ту ночь собственными глазами видел в кабинете Орлова два внушительных мешка с американскими долларами. Когда у Свирского поинтересовались, какова судьба этих денег, тот сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
Словом, денег не нашли. Поскольку же речь зашла о весьма крупной сумме, бесследно исчезнувшей и, по-видимому, нигде не учтенной, в дело, прямо в ходе судебного разбирательства, вмешались налоговые и финансовые органы. Тут же были арестованы все счета нефтяного концерна, приостановлен оборот финансовых и материальных средств, до выяснения обстоятельств дела задержаны грузы, проходившие через таможню. Деловая жизнь в империи Орлова замерла, а это, по оценкам людей знающих, грозило ей неминуемым крахом.
Попутно выяснилось, что в ходе следствия Свирский дважды проходил медицинское освидетельствование на предмет обнаружения психических заболеваний. Инициатором проведения психиатрической экспертизы был его адвокат. Владлен, комментируя этот факт, считал, что инициатива защитника основывалась на твердом убеждении последнего в причастности Свирского к пропаже пресловутых долларов. Возможно, между адвокатом и его подзащитным имелась какая-то договоренность об участии адвоката в дележе этих денег, которые, как полагал юрист, Свирский наверняка где-то припрятал. Надеясь урвать кусок пожирнее, защитник, по всей видимости, предпринял отчаянную попытку спасти своего подопечного от «вышки». Свирский удачно вошел в роль буйнопомешанного и в последние дни судебного разбирательства нес такую околесицу, что даже суровый прокурор в конце концов махнул на него рукой.
Попытка алчного защитника удалась: суд признал Свирского невменяемым и психически нездоровым и от уголовной ответственности освободил, предписав ему прохождение курса принудительного лечения в одной из специальных психиатрических клиник «строгого режима». Фактически, смертная казнь, на которой настаивал обвинитель в качестве меры наказания для Свирского, была заменена пожизненным больнично-тюремным заключением. Это было как раз то, чего добивались Свирский и его защита. Участие же в деле других лиц, в том числе так называемой «чеченской мафии», суд доказать так и не смог, поскольку кроме убитого чеченца, который, ясное дело, показаний дать уже не мог, не было никого, кто бы мог пролить свет на это темное дело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
