– Ты перепутал, – исправил крохотного старика человек в желто-красном плаще. – Тот, что проклял меня, повис на веревке, а второй, его дружок, прыгнул в реку…
– Я так понимаю, что они отправились в Страну-без-вина по собственной воле?
– Конечно, – усмехнулся шут. – Но что мне здесь прикажешь делать? Если это и в самом деле ты, как утверждаешь, помог мне тогда, помоги и сейчас…
– А хочешь, вместо этого я покажу тебе, где зарыт клад? – лукаво спросил старичок.
Из тех, кто посещал его владения здесь, в винном погребе, еще никто не отказывался от золотишка, что ласково сияет в черном казанке, зарытом… а вот где – тайна. Люди всегда поддавались жадности, стоило только упомянуть о сокровище. А если добавить и некое заклятие, истинно клураканское, вроде насланной алчности, то глаза у них загорались блеском наживы, они были готовы отдать все, чтобы он показал им то заветное место. В общем, вместо головы у них на плечах и оказывался впоследствии, собственно, казанок с золотом – бездумный и холодный. Вот тогда они и попадали в его руки. Он превращался в большого зверя и так их пугал, что они заказывали себе когда-нибудь еще спускаться по лестнице в его погреб. Тех же, кто хотел причинить ему вред, превращал в пустую дубовую бочку – большего они не заслуживали. И только над двумя людьми проказливый клуракан не имел власти: над королем, ибо этот погреб принадлежал ему, и над королевским виночерпием, так как тот не забывал, когда сюда спускался, сунуть в карман винную ягоду, чтобы задобрить проказливого духа. Шут-наглец не был ни королем, ни его виночерпием, и ягод никаких тоже у него не было припрятано…
– Да зачем мне твой клад? – усмехнулся гость. Клуракан удивился – выходит, не все люди алчны? Нужно будет взять на заметку, что золото соблазняет уже не всех. – Мне нужно вино.
– Ага, попался! Что-то да нужно! – радостно воскликнул дух и проскочил меж ног человека.
Такой прыти от своего собеседника шут никак не ожидал, но в следующий миг уже несся за ним следом; желто-красный плащ только вился за спиной.
– Вино всем нужно, – нравоучительно прокомментировал дух, не останавливая бега и ныряя под груду бочек.
– И что же ты хочешь за то, чтобы дать мне бочонок элагонского? – Преследователь понял, что ему нипочем не пролезть в такую маленькую дыру. Погоня завершилась ничем.
Дух за бочками на миг задумался или сделал вид, что задумался.
– Я сейчас вылезу, а ты не попытаешься причинить мне вред, иначе превращу тебя в пустую бочку, согласен?
– Согласен.
Старичок показался из дыры. В руке он держал небольшую закупоренную бутылку, которую тут же протянул человеку.
– Это последние запасы… – прошептал старичок.
– Раз последние – значит, скоро привезут новые из Элагона, – уверенно ответил гость.
– Не привезут, – хмуро сказал дух и стянул с головы свой нелепый колпак. Показалась блестящая в отсвете фонаря лысина.
– То есть как? – не понял человек и начал зубами откупоривать бутылку.
– Мой приятель, клуракан из погреба Архимага Тиана, что в Элагоне, исчез.
– Печально, но что же из этого?
– Ты разве не знаешь? Если клуракан вздумал поселиться в королевстве бочек и бочонков, то он к нему настолько привязывается, что не покидает до самой смерти.
– Он умер? – сочувственно спросил человек.
– Нет. Просто исчез, и ты скажешь мне куда.
Человек выпучил глаза:
– Откуда мне-то знать?
– Ты все время болтаешься при дворе, должен был что-то слышать…
– А если я не знаю…
– То я превращу все вино, что ты выпил или выпьешь из этого погреба, в воду, и тебе придется, прости уж, предстать пред светлы очи короля во всей красе.
– Угрожать надумал… – проворчал шут, но поделать ничего не мог. Он знал: если духам что-то от тебя понадобится, они добудут это любой ценой.
– Думай, человече, думай, что могло такого стрястись в Элагоне, что тамошнего самого большого винного погреба больше нет. Пожар?
– Да нет, – вздохнул человек.
Он уже догадывался, что могло произойти, но не хотел в это верить. Бансрот подери! Никогда нет полной уверенности. Новость с исчезновением элагонского клуракана подтверждала некие опасения человека.
– Тогда что? – Дух напрягся. – Ты знаешь? Я чувствую, что знаешь…
– Нежить, – тихо ответил гость.
– О пьяные духи! – возопил клуракан. – Что они с тобой сделали, Корт-мошенник?!
– Корт-мошенник? – удивился человек.
– Так его звали, – удрученно ответил старичок. – Ну что же, нам только остается выпить за упокой его веселой души!
Они выпили. Человек вновь почувствовал себя здоровым и полным сил. Клуракан рассказал своему гостю, что необязательно пить элагонское вино, чтобы излечивать проклятие, – можно всего лишь есть по три винные ягоды, из которых его делают. Они растут в Корнвуде, лесу, что тянется от самого Элагона к Таласу. Ягоды эти зреют в сентябре и наливаются волшебной силой в последнее полнолуние этого месяца.
Они долго сидели и разговаривали, заливая разговоры элем и вином. Уже уходя, человек обернулся, желая еще что-то спросить у погребного духа, но того уже и след простыл.
* * *
– Мой Повелитель. – Серая размытая тень низко склонилась в поклоне.
– Говори, – дал позволение я. Новости не терпят. Столько всего успело произойти, что недостаточная осведомленность может стать роковой ошибкой.
Тень склонилась еще ниже и начала испуганным голосом:
– Мой Повелитель, орден Златоокого Льва обезглавлен, как вы того и хотели, но сын Великого магистра, мальчишка Лютер, он…
– Что? – Я уже знал то, что так боялся выговорить вслух мой раб.
И я понимал его страх – я не люблю плохих известий. Пленник в банке смеется надо мной, радуясь моей крохотной неудаче.
– Молодой Лютер жив, – скороговоркой проговорила тень.
Казалось бы, чего этой жалкой сущности еще бояться? Лишенная тела и души, она не может ощущать всю полноту жизни, но страх (как это все-таки прекрасно!) до сих пор царит в этом сгустке обратной стороны солнечного света.
– Почему? – Я заставил себя сдержаться.
Гнев начал разливаться по телу, руки сами собой сжались в кулаки. Нет, нужно успокоиться… пока. Нужно выслушать все известия. А уж потом…
Мой взгляд начал блуждать по стенам одинокой кельи: грубый деревянный лежак, стол со скромным обедом и Святое… хм… Писание. Все это мне совсем не было нужно. Я никогда не спал, ведь сон – трата драгоценного времени, не ел, ибо людская пища тлетворно влияет на сознание, она навевает сон… да и просто невкусна. Вот души – дело другое, души и вкусны, и питательны, а уж какое удовольствие обгладывать чьи-то ноги и руки, пока голова в это время вопит от боли, – в таком случае душа наливается соком мучений и ненависти… А уж зачем здесь Святое Писание приземленных людишек, я так и не понял. Должно быть, для отвода глаз, если кто-нибудь сунется – совершит подобную глупость… или, быть может, эта вещь принадлежит хозяину этого собора – дураку-первосвященнику?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
