– Проклятие! Для тебя это всегда было только сделкой! – Он метнулся было к двери, но затем вернулся: – К черту благие намерения! Я никогда тебя не отпущу! – С этими словами Роже подхватил ее на руки, отнес на кровать и принялся срывать платье, бормоча: – Не проси оставить тебя в покое. Все равно не смогу. Я слишком тебя хочу.
– Тогда не оставляй...
– Что?! – Он замер.
Она взяла его руки и снова положила их на свои пышные, призывающие к любви груди:
– Я тоже тебя хочу. Нужно уточнять, как сильно?
– Но я подумал... Ты можешь показать, как сильно! – Роже сорвал с нее остатки одежды и с жадностью ласкал ее прекрасное тело. И она доверчиво распахнулась ему навстречу. Роже мгновенно разделся и улегся рядом. – Шенандоа, мне всегда тебя не хватает! – шептал он, целуя ее лицо и губы.
И Шенандоа с жаром отвечала на его поцелуи.
– Роже... Роже... – бормотала она, прижимаясь к его горячему телу и гладя его по волосам. – Я не хотела уезжать, но...
– Наша сделка. Ей пришел конец. Все, что ты даешь мне отныне, – только по доброй воле. Отдайся же, Шенандоа. Отдайся мне вся, целиком!
И она целовала его все более страстно, и ласкала его, и таяла под его ласками. На смену ледяной сдержанности пришел жар любви. Пали последние преграды. Противостоянию был положен конец. Он хотел ее ради нее самой, а не в качестве долга. По их телам прокатывались жаркие волны. Она отдавалась бездумно, безоглядно, вся целиком.
Роже охнул и прижался к ней своей отвердевшей плотью. Она со стоном погладила его по груди ивзяла в руки налитую кровью шелковистую плоть. Распаленный этой лаской, Роже улегся нанееи сделал несколько движений, щекоча самое чувствительное место между бедер. Потом просунул туда руку, одновременно припадая губами к давно напрягшемуся соску. Голова Шенандоа металась по подушке, все ее тело молило о полной, окончательной «разрядке», но этот миг пока не наступил. На смену уверенным ласковым пальцам пришли язык и губы Роже, и она невольно прижимала его голову к себе все крепче – в немой мольбе завершить то, что так чудесно началось.
И только когда она, вся покрывшись горячим потом, была готова его принять, Роже крепко сжал ее скользкое, влажное тело и заглянул в изумрудные глаза, полыхавшие диким пламенем желания:
– Скажи мне... – выдохнул он, прикоснувшись кончиком своего копья к средоточию ее женственности.
– Что? – Она по-прежнему металась головой по подушке, трепеща от возбуждения.
– Ты отдалась мне по собственной воле? Никаких сделок? Никаких долгов?
– Роже!.. – удивившись его вопросу, она неловко пошевелилась под ним, надеясь поскорее получить то, чего желала сейчас больше всего на свете.
– Скажи мне.
– Да! О да! Я всегда хотела тебя, Роже. Без всякой сделки, без долгов.
– Что? – Он напрягся, весь обратившись вслух.
– Нас всегда влекло друг к другу, Роже. И я никогда не пыталась торговать своим телом ради оплаты долга. Я просто хотела тебя. И если ты сейчас не...
Он вошел в нее одним мощным рывком. Она охнула и прижалась губами к его губам, прошептав:
– Целуй меня, Роже! Возьми меня всю, целиком!
Для ответа не потребовались слова. Его язык ворвался меж ее губ, довершая чудо слияния. Их тела двигались в унисон, страстно и головокружительно – к пику блаженства.
Когда Роже удовлетворил ее страсть, она задрожала и рванулась ему навстречу, судорожно вцепившись в его плечи, крепко прижимая к себе. Он уловил ее состояние и сделал еще один, самый отчаянный толчок, позволив вырваться на свободу долго сдерживаемой неистовой страсти. Сплетенные воедино, трепещущие и счастливые, они вместе воспарили в вихре экстаза.
Роже еще долго не мог заставить себя пошевелиться. Он давно успел отдышаться, а покрывавший тело любовный пот почти высох – и все равно не хотелось прерывать эти чудесные мгновения. Только когда Шенандоа поежилась под его сильным, тяжелым телом, он перекатился на бок, прижимая ее к себе.
Она свернулась калачиком у него под боком и улыбнулась.
– И я никогда не желал тебя в качестве условия сделки, Шенандоа. Лишь ради тебя самой – с самой первой минуты, едва увидел в Томбстоуне.
Она молча покрыла его грудь горячими поцелуями.
– Но ты вела себя дьявольски холодно и неприступно. Мне пришлось пуститься во все тяжкие, чтобы удержать тебя рядом. И я решил, что сделка для этого подходит лучше всего.
– И это сработало.
– Да, но очень скоро мне этого стало мало.
– Почему?
– Потому что мне нужна была ты сама – вся, целиком.
– И ты получил меня, Роже.
– Наконец-то! – сказал он и добавил: – Завтра ты уедешь из города вместе со мной.
– Ты уезжаешь так скоро? – спросила она. А где же признание в любви, где предложение руки и сердца?.. Оказывается, просто удовлетворить желание – это еще не значит быть счастливой!
– Ты же сама все знаешь. Я должен вернуться, как только оформлю заявку. Мало ли что Блэки натворит в мое отсутствие!
– Я понимаю, тебе действительно надо поскорее вернуться.
– Вот и отлично. Отправляемся завтра, и как можно раньше.
– Мы вернемся к тому, на чем остановились?
– Конечно. Шенандоа, материнская жила у меня в руках, и если нам удастся справиться с Блэки, все наладится само собой. Но для этого мне необходимо быть на ранчо.
Шенандоа выскользнула у него из рук и встала.
– Ну, что еще?
– Я не поеду завтра с тобой, Роже.
– Черт побери! Почему?
– Я...
– Что ты?..
Нет, она не станет выпрашивать признание в любви или предложение жениться. Она слишком горда. Если бы захотел, Роже мог бы сказать обо всем сам. Ей снова необходимо побыть одной. Необходимо собраться с силами и попытаться соединить осколки разрушенной жизни. Вот только Роже ни за что не предоставит ей такую возможность – теперь, когда знает о ее чувствах. И Шенандоа решилась прибегнуть к лжи.
– Я буду здесь в большей безопасности.
– В безопасности? – в растерянности переспросил Роже.
– Блэки... И потом здесь Арабелла. Я бы могла изредка...
– Ладно, – медленно покачал головой Роган, – я понял. Я хочу слишком многого. И ты хотела бы быть со мной, но возвращение на ранчо может тебя скомпрометировать.
– Видишь ли, я...
– Получила свободу и захотела вернуться за карточный стол. Чтобы вести прежний образ жизни. Ничего не выйдет, Шенандоа. – Он сел и начал одеваться. – Все это в прошлом. И на сей раз тебе от меня не уйти.
– Дело вовсе не в этом, Роже.
– Я понимаю тебя гораздо лучше, чем тебе кажется, – говорил он, пристегивая на место кольт. – И если бы мне не нужно было возвращаться на ранчо, я бы остался с тобой и постарался все объяснить. Хотя в одном ты права: наверное, в городе все же безопаснее. И пока на ранчо дела не будут приведены в порядок, я не смогу предложить тебе ничего, кроме удовлетворения в постели.
