Ночь продолжалась. Они танцевали столько, сколько позволяли правила приличия, или даже чуть-чуть больше, дурачились, не замечая остальных. Оркестр перестал играть только перед рассветом, и гости, галантно скрывая зевоту, начали расходиться.
— Как это тоскливо, стоять здесь и со всеми по очереди прощаться, — прошептала Треза. — Пускай они думают, что я уже ушла спать.
Она взяла Руори за руку и скользнула за колонну, откуда они попали на балкон. Здесь, если не считать обязанной прислуживать забредшим сюда парочкам, но закутавшейся от холода в накидку и мирно спавшей старой служанки, никого не было, и они сидели вдвоем среди жасминов. Город окутал туман, где-то вдалеке была слышна «Тодос буэн» охраняющих городскую стену копьеносцев. Западный конец балкона утопал в темноте, и были еще видны последние догорающие звезды. Первые солнечные лучи осветили семь главных мачт «Дельфина», и они ярко сверкали.
Треза поежилась и встала совсем близко к Руори. Какое-то время они молчали.
— Не забывайте о нас, — сказала она наконец очень тихо. — Вы и ваши спутники, вы счастливее нас. Помните о нас, когда вернетесь домой.
— Разве вас можно забыть? — ответил он уже совершенно серьезно.
— Вы гораздо лучше нас, — задумчиво произнесла Треза. — Вы рассказали мне, что ваши корабли могут плыть невероятно быстро, почти как ветер, что сети ваших рыбаков всегда полны, вы рассказали, как собираете целые стада китов, так что от этого темнеет вода. Вы даже добываете из океана пищу и волокно и… — Она дотронулась пальцами до его светящейся рубашки. — Вы сказали, что это вещество ваши соотечественники добывают из рыбьих костей. В вашей стране у всех есть дома, большие дома и у всех, ну, почти, есть свои лодки, даже самые маленькие, и на самых дальних Островах умеют читать, печатают книги… никто не слышал об ужасных болезнях, от которых здесь умирают, никто не голодает, все свободны и делают что хотят — к вам милостлив сам Господь, не забывайте же нас!
Треза остановилась, смутившись. Руори видел, как высоко была поднята ее голова и как раздулись ее ноздри, будто негодуя на него. «Да, она из того рода, который столетиями оказывал благодеяния, а не принимал», — подумал он и поэтому ответил очень осторожно:
— Нам во многом повезло, донита. Собственно наших заслуг в этом мало. Мы меньше других пострадали во время Судной Войны и не голодали благодаря богатствам океана. И мы не возродили ни одно из чудесных умений наших предков — у них не было таких умений. Но мы возродили общий подход древних к жизни, их образ мышления — науку. И в этом все дело.
Треза перекрестилась.
— Атом! — выдохнула она и отвернулась.
— Да нет же, донита, — возразил он. — Очень многие народы, которые мы для себя открыли, считают, что наука была причиной гибели мира. Другие думают, что наука — это просто какие-то наборы формул, чтобы строить высокие здания или разговаривать на расстоянии. И то, и другое неверно. Научный метод — это только способ познания. Это как… как все время начинать все сначала. И поэтому вы, мейканцы, можете помочь нам, поэтому мы нашли вас, поэтому еще не раз будем стучаться с надеждой в вашу дверь.
Она хмурилась, хотя что-то в ее лице начинало проясняться.
— Я не понимаю, — произнесла она.
Руори поискал глазами что-нибудь для примера. Нако-нец он показал на идущие подряд отверстия в балконных перилах.
— Что здесь было раньше? — спросил он.
— Здесь? Не знаю. Всегда так было.
— Кажется, я могу вам сказать. Я такие вещи видел повсюду. Это была кованая железная решетка. Но ее давно вытащили и разобрали на инструменты и оружие. Я прав?
— Да, наверное, — согласилась она. — Железо и медь стали очень редки. Нам приходится посылать караваны через весь материк, к развалинам Тамико, и бояться, чтобы их не захватили бандиты или варвары. А когда-то железные перила тянулись отсюда на километр. Мне говорил дон Карлос.
Он кивнул:
— Именно так. Древние истощили мир. Выбрали все руды, сожгли уголь и нефть, почвы смыло эрозией, и не осталось ничего. Я, конечно, преувеличиваю. Месторождения еще есть, но их недостаточно. Старая цивилизация, говоря образно, проела капитал. Правда, леса и земли уже опять достаточно, чтобы попытаться восстановить технологическую цивилизацию. Но минералов и топлива по-прежнему не хватает. Столетия подряд людям приходится разрушать древние предметы, если в них есть хоть сколько-нибудь железа. Знания предков, в сущности, не утрачены, просто не стало возможности их использовать, потому что мы гораздо беднее.
Он подался к ней, стараясь убедить.
— Но знания и открытия не зависят от богатства. Может быть, именно потому, что на наших Островах не было металла, мы и нашли другой путь. Научный метод применим к ветру, к солнцу, к живым существам не меньше, чем к нефти, железу или урану. Занявшись генетикой, мы научились создавать нужные нам водоросли, планктон и рыб. Научный подход к лесоводству дал нам строительный лес, сырье для органического синтеза, кое-какое горючее. Солнце заливает нас энергией, и мы знаем, как ее собирать и использовать. А вместо металла часто можно использовать дерево, керамику, даже камень. С помощью принципов крыла, или закона Вентури, или трубы Хилша можно превратить в энергию ветер, получить тепло или холод, можно использовать энергию приливов. Параматематическая психология, даже в ее теперешнем зачаточном состоянии, позволяет контролировать прирост населения и… простите, я заговорил на своем инженерном языке. На самом деле я всего лишь хотел сказать, что если бы нам помогли другие жители Земли — вы, например, мы бы могли догнать наших предков и даже превзойти… не так, как это делали они, зачастую близоруко и расточительно. Мы могли бы найти свой путь…
Звуки его голоса повисли в воздухе. Она не слушала. Треза напряженно смотрела куда-то поверх его головы, и на ее лице был написан ужас.
На стенах заиграли трубачи, и раздались звуки колоколов собора.
— Девятеро чертей, да что еще… — Руори повернулся на каблуках и посмотрел вверх. Небо было уже почти синим, и в нем прямо над С’Антоном медленно плыли пять кораблей. Солнечные лучи освещали вырезанную на их бортах геральдику. Их размеры впечатляли: каждый около трехсот футов в длину.
В следующий момент оттуда выпорхнули пурпурные пятна и стали медленно опускаться на город.
— Пришельцы с небес! — произнесла она тихим сдавленным голосом. — Пресвятая Мария, не оставь нас!
2
Локланн приземлился на каменные плиты, перекатился и встал на ноги. Прямо перед ним над. фонтаном возвышалась статуя всадника. На мгновение он остановился и с восхищением посмотрел на нее — всадник казался совершенно живым. Ничего подобного не было ни в одном из горных королевств: ни в Каньоне, ни в Зонне, ни в Корадо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
