совсем иначе. Он бы учился летать, вместо того чтобы драить полы, и сходился бы в учебных поединках с настоящими мастерами, а не ввязывался в уличные потасовки. Цзянь так отвлекся, что чуть не опрокинул Михе, когда та остановилась, забежав вслед за Синьдэ в тупик.
Синьдэ лихорадочно завертелся.
— Кажется, выхода нет.
Михе воздела руки.
— Как ты умудрился завести нас в тупик? В квартале Раскрашенный Горшок четырнадцать ворот!
— Я здесь никогда не бывал, — огрызнулся Синьдэ.
— Глупые мальчишки! Сюда! — и Михе потянула Синьдэ за рукав в ближайшее здание.
Это оказалась какая-то мастерская с двумя рядами узких комнат. В воздухе висела белая пыль, вокруг сновали десятки людей в фартуках. Михе на мгновение остановилась — и уверенно повела друзей дальше.
— Куда мы идем? — спросил Цзянь.
Не отвечая, та приблизилась к дюжему мужчине в пекарском фартуке, который подпирал стенку, и сделала быстрый знак рукой. Мужчина лениво указал налево. Михе пошла, куда ей велели, и обнаружила выход. Они пересекли небольшое поле, отделявшее их от стены соседнего квартала, и спустились по лестнице, ведущей к высоким железным воротам. Их сторожил еще один громила, в рваной рубахе и коротких рыбацких штанах. Михе сделала тот же знак, и мужчина отпер ворота.
Они пробежали по короткому туннелю, который, очевидно, вел под стеной, окружавшей квартал. Михе держалась слева, старательно избегая небольшого зловонного ручейка, который тек посередине.
— Не намочите ноги, не то придется выбросить башмаки!
— Что это за место? — спросил Цзянь. — И откуда ты знаешь, как сюда попасть?
— Я знаю о Цзяи все, — заявила девушка. — В нем целая сеть катакомб, сточных труб, туннелей. Так преступники переправляют контрабанду из Раскрашенного Горшка за пределы города.
— А что за тайные знаки?
— Меня им научил отец. Он носил прозвище Железная Сталь, — и она с гордостью воздела кулак в воздух.
— Разве сталь может быть железной? — с удивлением спросил Цзянь.
— Закрой рот, Гиро.
— А я думал, твой отец погиб при попытке ограбления, — сказал Синьдэ.
Михе пристально взглянула на него.
— Да.
— О… — Юноша, казалось, смутился. — Я понял.
Они вышли из сточного туннеля в квартале Закатный Рынок, по ту сторону стены. Один башмак у Цзяня остался сухим, а вот второй, казалось, уже не спасти.
— Вот видите, — сияя, сказала Михе, — отсюда до нашей больницы всего два квартала. Там и вымоемся. За мной.
Синьдэ похлопал ее по плечу.
— Молодчина.
К сожалению — в том числе из-за промокшего башмака Цзяня, — воняло от них так, будто они прихватили всю сточную канаву с собой. Прохожие сторонились, зажимая носы. Невозможно было оставаться незамеченными. В конце улицы появилась еще одна кучка островерхих шляп.
— Вон Синьдэ! — крикнул один из стражников.
Раздались пронзительные свистки.
Михе толкнула Синьдэ.
— Вот оборотная сторона славы.
— Да уж, — ответил тот. — Я знаю место, куда стражники не пойдут.
Остальные не успели спросить, что это за место. Синьдэ бросился бежать по узкому проулку меж двух рядов торговых палаток. Михе и Цзянь последовали за ним, то перескакивая через веревки, которыми крепились палатки, то спотыкаясь об них. Деревянные колышки взлетали в воздух; почти треть шатров обрушилась. Беглецы вырвались, оставив за собой хаос разрушения, и влились в густую толпу, входившую в соседний квартал. Они ныряли среди повозок, когда удавалось, и отталкивали с дороги пешеходов, когда приходилось.
Ворота остались далеко позади, когда старший ученик наконец остановился. Цзянь и Михе, тяжело дыша, привалились друг к другу.
Цзянь быстро понял, отчего стражники предпочли бы сюда не ходить. Это был Катуанский квартал. И взгляды окружающих давали понять, что местные обитатели не питают расположения к чжунцам.
— Нам, пожалуй, тут нечего делать, — тихонько сказал Цзянь.
Михе тоже встревожилась.
— Лучше я проведу ночь в тюрьме.
— Ерунда, мы же заключили мирный договор, — сказал Синьдэ, указывая в глубь квартала. — Давайте уберемся подальше от ворот и подождем, пока стража не уйдет.
— Я что-то сомневаюсь, что от мирного договора нам будет прок, — с тревогой произнес Цзянь, когда ворота исчезли за углом.
Он озирался по сторонам, разглядывая лица смертельных врагов народов Чжун — представителей племен, с которыми он должен был сражаться. Цзянь впервые увидел катуанцев вблизи. Эти люди, с удивительными разноцветными прическами и в одежде, сотканной из травы, оказались еще необычнее, чем он думал. Судя по выражениям лиц, катуанцы относились к Цзяню с таким же подозрением.
Он увлекся и даже не заметил, что друзья убежали далеко вперед. Идя вполоборота, он налетел на женщину, стоявшую к нему спиной. Цзянь потерял равновесие и плюхнулся наземь. Да что ж такое!
Он поднял голову и увидел, что над ним нависает грозная катуанка, мускулистая, суровая, с целой копной черных волос и выбритыми висками. Эта особа явно была не из тех, с кем стоит шутить и кого можно безнаказанно толкнуть на улице. Она протянула руку — и Цзянь вздрогнул.
— Ты ушибся, паренек? — спросила она.
— Нет, — проговорил Цзянь, отводя взгляд.
Отчего-то ему не хотелось смотреть ей в лицо.
— Ходи осторожнее, — твердо, но без гнева сказала женщина, легонько постучала его ногой по подошве башмака и вновь протянула руку. — Ну, ты весь день намерен сидеть в грязи?
Цзянь уставился на поданную руку, словно это было лезвие меча. Он подумал, что, возможно, не стоит ее принимать, а потом стиснул зубы и мысленно выбранил себя: «Не трусь». Он ведь первым на нее налетел, а она предложила помощь. На месте катуанки он бы уж точно так не поступил. Зря он думал, что чужаки-катуанцы — сплошь грабители и людоеды. Наверное, катуанцев просто недооценили. Ну или эта женщина была доброй по натуре.
— Простите, госпожа, я отвлекся, — сказал Цзянь и протянул руку.
Ладонь у нее была мозолистая и сильная. Катуанка легко вздернула юношу на ноги. Цзянь торопливо поклонился и хотел идти дальше.
Но женщина его не отпускала. Цзянь потянул руку, но хватка у катуанки оказалась стальная. Она притянула его ближе, почти нос к носу, и ухватила Цзяня за щеки, впившись в них ногтями. Глаза у нее сверкнули.
— Я чувствую… — она принюхалась, — …нечто странное. Как тебя зовут, мальчик?
Вот тебе и доброта.
Глава 28. Предназначение
Сали заставила себя крепче сжать пальцы. Ей казалось, что она держит в руке раскаленную добела кочергу. От прикосновения к мальчишке ее передернуло от отвращения, словно она залезла в спальный мешок, полный клопов. Все тело отчаянно вопило и требовало отпустить его. Зов Хана нахлынул на Сали с такой силой, что она чуть не лишилась сознания. Но как бы ей ни хотелось оттолкнуть мальчишку, желание знать правду взяло верх.
— Что ты делаешь, сумасшедшая? — закричал мальчик. —
